Проклятие тигра - Хоук Коллин. Страница 65

Я нахмурилась.

— Хм… Но если царь был единственным мужчиной, который имел доступ в купальни, то откуда же вам известны такие подробности их внутреннего устройства?

Мистер Кадам погладил свою бородку и усмехнулся.

Я в изумлении вытаращила глаза.

— Мистер Кадам! Только не говорите мне, что вы тайком пробирались в купальни цариц! Нет, этого не может быть.

Мистер Кадам небрежно пожал плечами.

— В мое время проникновение в царские купальни было своего рода обрядом посвящения для молодых людей, и многие юноши поплатились головами за эту дерзость. Как видите, я оказался в числе немногих храбрецов, оставшихся в живых.

— Что ж, это полностью меняет мое представление о вас, мистер Кадам, — расхохоталась я. — Тайком пролезть в царский гарем! Нет, кто бы мог подумать! — Я отошла на несколько шагов, потом вдруг резко обернулась и спросила: — Так, постойте-ка! Обряд посвящения, значит? Выходит, Рен и Кишан тоже…

Мистер Кадам сокрушенно поднял руки.

— Мисс Келси, будет лучше, если вы сами спросите их об этом. Я бы не хотел говорить лишнее.

— Ну ладно, — проворчала я. — С сегодняшнего дня этот вопрос передвигается на первое место в анкете, которую я составила для Рена!

Продолжив экскурсию, мы осмотрели Дворец победы, или Маханавами Дибба, и Лотос-Махал, однако не нашли там ничего выдающегося или особенно любопытного. Дворец вельмож когда-то был местом приема посольств и высокопоставленных сановников, здесь устраивались пиршества и возлияния. Царские весы использовались для взвешивания золота, монет и зерна, а также для раздачи пищи беднякам.

Но больше всего мне понравились стойла для слонов. В лучшие времена в этом длинном помещении с куполообразными потолками содержалось одиннадцать слонов! Мистер Кадам объяснил, что эти слоны использовались не для войны, а для церемоний. Это было личное стадо царя — красивое, прекрасно выдрессированное, украшавшее собой самые разные ритуальные процессии. Часто слонов наряжали в золотые одежды, осыпали драгоценностями и ярко раскрашивали. Я насчитала в слоновнике десять куполов разных форм и размеров, по одному над каждым стойлом. Мистер Кадам объяснил, что если остальных слонов использовали на строительстве и для выполнения другой черной работы, то царское стадо было особенным и требовало особого обхождения.

Последним, что мы увидели, оказалась огромная статуя Угры-Нарасимхи. Я спросила мистера Кадама, что она символизирует, но он не ответил. Задумчиво бормоча себе под нос, он обошел статую кругом, разглядывая ее с разных точек.

Прикрыв глаза ладонью от яркого солнца, я посмотрела на верхушку каменной громады. Потом попробовала еще раз привлечь внимание мистера Кадама.

— Кто это? С виду довольно гнусный тип.

На этот раз мистер Кадам ответил:

— Угра-Нарасимха — это божество, наполовину человек, наполовину лев, хотя оно может принимать и другие обличил. В любом случае Угра-Нарасимха должен выглядеть грозным и устрашающим. Он прославился убийством могущественного владыки демонов. Самое интересное, что этого демонического владыку не мог убить ни человек, ни животное и никакое другое, живое или неживое, существо; ни один предмет не мог нанести ему погибельную рану, был он неподвластен смерти ни на земле, ни в воздухе, ни днем, ни ночью, ни внутри помещения, ни снаружи.

— Я так понимаю, в Индии вообще орудует куча неубиваемых демонов. И как же этот человеколев ухитрился прикончить его?

— О. Угра-Нарасимха был очень мудр. Он схватил царя демонов, положил себе на колени и убил его когтями, в сумерках, на пороге дома.

— Это похоже на нашу настольную детективную игру «Клюэдо», там тоже в конце бывают разгадки типа «Убила мисс Скарлетт, подсвечником, в оранжерее».

— В самом деле есть определенное сходство, — усмехнулся мистер Кадам.

— Так, давайте подумаем… Ни днем, ни ночью — значит, в сумерки, ни внутри, ни снаружи — на пороге, а поскольку этот Нарасимха был человекольвом, то он, с формальной точки зрения, не являлся ни человеком, ни животным. Ни на земле, ни в воздухе — на коленях… так, что там было еще?

— Демона нельзя было убить никаким предметом, живым или мертвым, одушевленным или неодушевленным, поэтому Нарасимха использовал ногти.

— Ну да, конечно. Очень умно.

— Вы умница, мисс Келси. Вы практически самостоятельно разгадали эту загадку. Если вы посмотрите повнимательнее, то увидите, что Нарасимха сидит на кольцах свернувшейся семиглавой змеи, ее головы возвышаются над ним, раздув капюшоны, дабы защитить божество от лучей солнца.

— Фу, кругом змеи, — поморщилась я, неловко пошевелив рукой и покосившись на свой золотой браслет. Все-таки Фаниндра была довольно тяжелой драгоценностью.

Мистер Кадам снова что-то неразборчиво забормотал и погрузился в изучение статуи Угры-Нарасимхи.

— Что вы ищете, мистер Кадам? — спросила я спустя довольно долгое время.

— В пророчестве, в частности, говорится: «Змеи укажут дорогу к запретному плоду». До сих пор я думал, что речь идет о вашей золотой змее, но сейчас мне пришло в голову, что мы, возможно, должны принять во внимание множественное число.

Присоединившись к мистеру Кадаму, я тоже стала искать тайный проход или отпечаток ладони, вроде тех, что уже встречались нам раньше, однако не заметила ничего похожего. Изучая статую, мы с мистером Кадамом старались ничем не выдать своего интереса и вести себя, как остальные туристы.

Наконец мистер Кадам сдался и сказал:

— Мне кажется, вам с Реном стоит вернуться сюда вечером. Я почти уверен, что вход в Кишкиндху находится где-то возле этой статуи.

Мы принесли Рену ужин. Отщипывая ему кусочки цыпленка-тандури, которые он бережно брал у меня с ладони, я рассказала своему тигру обо всех постройках, которые мы осмотрели. Мистер Кадам объяснил, что в обычные дни, когда в Хампи не проводится никаких церемоний, комплекс закрывается после заката.

— По ночам здесь ходит охрана, она следит, чтобы на объект не проникли охотники за сокровищами. И это очень правильно, ведь во многом именно благодаря ворам руины сегодня так обезображены разрушениями, — пояснил он. — Грабители ищут золото и драгоценности, которых в Хампи давно нет. Сегодняшние сокровища Хампи — это как раз те храмы и статуи, которые уродует людская алчность.

Мистер Кадам решил подъехать к руинам с другой стороны холма, где не было прямой дороги и, соответственно, не выставлялась строгая охрана.

— Но если там нет дороги, как же мы попадем на развалины? — спросила я, в глубине души боясь услышать ответ.

— Я приобрел джип во многом из-за возможности ездить без дорог, мисс Келси! — Мистер Кадам с воодушевлением потер руки. — Вот увидите, это будет восхитительное приключение.

Я со стоном пробормотала:

— Просто фантастика! Меня уже тошнит.

— Вам придется всю дорогу носить с собой гаду, мисс Келси. Как думаете, справитесь?

— Конечно. Она же совсем не тяжелая!

Мистер Кадам оторвался от своего занятия и с удивлением посмотрел на меня.

— Что значит, не тяжелая? На самом деле она очень даже увесистая. — Он вытащил гаду из багажника, развернул и взял обеими руками, напрягая мышцы, чтобы удержать ее тяжесть.

Я растерянно пробормотала:

— Странно. Я же помню, что она показалась мне очень легкой для своих размеров. — Подойдя к мистеру Кадаму, я взяла у него гаду, и мы оба изумленно захлопали глазами, глядя, как я с легкостью держу ее одной рукой. Мистер Кадам снова взял булаву и попытался поднять ее одной рукой, но даже пошатнулся под тяжестью оружия.

— Для меня она весит не меньше пятидесяти фунтов!

Я снова взяла гаду.

— А для меня от пяти до десяти.

— Поразительно, — восхищенно проговорил он.

Еще не вполне оправившись от изумления, я кивнула и пробормотала:

— Я и не думала, что она столько весит!

Мистер Кадам забрал у меня оружие, бережно завернул его в мягкий плед и положил мне в рюкзак. Мы запрыгнули в джип и порулили по боковой трассе, которая сначала сменилась грунтовкой, затем перешла в ухабистую гравийную дорогу, ненадолго превратилась в две глубокие колеи в глине, а потом и вовсе исчезла.