Конь и его мальчик (с иллюстрациями) - Льюис Клайв Стейплз. Страница 16

Звеня оружием, отряд двинулся по другой дороге. Шаста много раз за эти дни повторял слова: «двести лошадей», но до сих пор не понимал, как долго проходит мимо такое войско. Наконец последний звук угас в тумане, и Шаста вздохнул с облегчением. Теперь он знал, какая из дорог ведет в Анвард, но двинуться по ней не мог. «Что же делать?» – думал он. Тем временем и он, и конь шли по другой дороге.

«Ну, куда-нибудь я приеду», – утешал себя Шаста. И впрямь, куда-то дорога вела; лес становился все гуще, воздух – все холоднее. Резкий ветер словно бы пытался и не мог развеять тумана. Если бы Шаста бывал в горах, он бы понял, что это значит: они с конем были уже очень высоко.

«Какой я несчастный!.. – думал Шаста. – Всем хорошо, мне одному плохо. Король и королева Нарнии, да и свита их, бежали из Ташбаана, а я остался. Аравита, Уинни и Игого сидят у отшельника и горя не знают, а меня, конечно, послали сюда. Король Лум и его люди, наверно уже в замке, и успеют закрыть ворота, а я… да что и говорить!..»

От голода, от усталости и от жалости к себе он горько заплакал.

Но плакал он недолго – он очень испугался. Кто-то шел за ним. Он не видел ничего, слышал – дыхание, и ему казалось, что неведомое существо – очень большое. Он вспомнил, что в этих краях живут великаны. Теперь ему было о чем плакать – но слезы сразу высохли.

Что-то (или кто-то) шло (шел?) так тихо, что Шаста подумал, не померещилось ли ему, и успокоился, но тут услышал очень глубокий вздох и почувствовал на левой щеке горячее дыхание.

Если бы конь был получше – или если бы он знал, как с ним справиться – он бы пустился вскачь; но он понимал, что это невозможно.

Конь шел неспешно, а существо шло почти рядом. Шаста терпел, сколько мог; наконец, он спросил:

– Кто ты такой? – и услышал негромкий, но очень глубокий голос:

– Тот, кто долго тебя ждал.

– Ты… великан? – тихо спросил Шаста.

– Можешь звать меня великаном, – отвечал голос. – Но я не из тех, о ком ты думаешь.

– Я не вижу тебя, – сказал Шаста и вдруг страшно испугался. – А ты… ты не мертвый? Уйди, уйди, пожалуйста! Что я тебе сделал? Нет, почему мне хуже всех?

Теплое дыхание коснулось его руки и лица.

– Ну как, живой я? – спросил голос. – Расскажи мне свои печали.

И Шаста рассказал ему все – что он не знает своих родителей, что его растил рыбак, что он бежал, что за ним гнались львы, что в Ташбаане случилась беда, что он настрадался от страха среди усыпальниц, а в пустыне выли звери, и было жарко, и хотелось пить, а у самой цели еще один лев погнался за ними и ранил Аравиту. Еще он сказал, что давно ничего не ел.

– Я не назвал бы тебя несчастным, – сказал голос.

– Что же, по-твоему, приятно встретить столько львов? – спросил Шаста.

– Лев был только один, – сказал голос.

– Да нет, в первую ночь их было два, а то и больше, и еще…

– Лев был один, – сказал голос. – Только он быстро бежал.

– А ты откуда знаешь? – удивился Шаста.

– Это я и был, – отвечал голос.

Шаста онемел от удивления, а голос продолжал:

– Это я заставил тебя ехать вместе с Аравитой. Это я согревал и охранял тебя среди усыпальниц. Это я, – уже львом, а не котом, отогнал от тебя шакалов. Это я придал лошадям новые силы в самом конце пути, чтобы ты успел предупредить короля Лума. Это я, хотя ты того и не помнишь, пригнал своим дыханьем к берегу лодку, в которой лежал умирающий ребенок.

– И Аравиту ранил ты?

– Да, я.

– Зачем же?

– Сын мой, – сказал голос, – я говорю о тебе, не о ней. Я рассказываю каждому только его историю.

– Кто ты такой? – спросил Шаста.

– Я – это я, – сказал голос так, что задрожали камни. – Я – это я, – громко и ясно повторил он. – Я – это я, – прошептал он едва слышно, словно слова эти прошелестели в листве.

Шаста уже не боялся, что кто-то его съест, и не боялся, что кто-то – мертвый. Но он боялся – и радовался.

Туман стал серым, потом белым, потом сияющим. Где-то впереди запели птицы. Золотой свет падал сбоку на голову лошади. «Солнце встает», – подумал Шаста и, поглядев в сторону, увидел огромнейшего льва. Лошадь его не боялась, или не видела, хотя светился именно он, солнце еще не встало. Лев был очень страшный и невыразимо прекрасный.

Шаста жил до сих пор так далеко, что ни разу не слышал тархистанских толков о страшном демоне, который ходит по Нарнии в обличье льва. Тем более не слышал он правды об Аслане, великом Отце, Царе царей. Но взглянув на льва, он соскользнул на землю и поклонился ему. Он ничего не сказал и сказать не мог, и знал, что говорить не нужно.

Царь царей коснулся носом его лба. Шаста посмотрел на него, глаза их встретились. Тогда прозрачное сиянье воздуха и золотое сиянье льва слились воедино и ослепили Шасту, а когда он прозрел, на зеленом склоне, под синим небом, были только он и конь, да на деревьях пели птицы.

Глава 12.

ШАСТА В НАРНИИ

«Снилось мне это или нет?» – думал Шаста, когда увидел на дороге глубокий след львиной лапы (это была правая лапа, передняя). Ему стало страшно при мысли о том, какой надо обладать силой, чтобы оставить столь огромный и глубокий след. Но тут же он заметил еще более удивительную вещь: след на глазах наполнялся водою, она переливалась через край, и резвый ручеек побежал вниз по склону, петляя по траве.

Шаста слез с коня, напился вволю, окунул в ручей лицо и побрызгал водой на голову. Вода была очень холодная и чистая, как стекло. Потом он встал с колен, вытряхивая воду из ушей, убрал со лба мокрые волосы и огляделся.

По-видимому, было очень рано. Солнце едва взошло; далеко внизу, справа, зеленел лес. Впереди и слева лежала страна, каких он до сих пор не видел: зеленые долины, редкие деревья, мерцанье серебристой реки. По ту сторону долины виднелись горы, невысокие, но совсем не похожие на те, которые он только что одолел. И тут он внезапно понял, что это за страна.

«Вон что! – подумал он. – Я перевалил через хребет, отделяющий Орландию от Нарнии. И ночью… Как мне повезло, однако! Нет, причем тут „повезло“, это все он! Теперь я в Нарнии».

Шаста расседлал коня, который тут же принялся щипать траву.

– Ты очень плохой конь, – сказал Шаста, но тот и ухом не повел. Он тоже был о Шасте невысокого мнения.

«Ах, если бы я ел траву! – подумал Шаста. – В Анвард идти нельзя, он осажден. Надо спуститься в долину, может быть кто-нибудв меня накормит».

И он побежал вниз по холодной, мокрой траве. Добежав до рощи, он услышал низкий, глуховатый голос:

– Доброе утро, сосед.

Шаста огляделся и увидел небольшое существо, которое вылезло из-за деревьев. Нет, оно было небольшим для человека, а для ежа – просто огромным.

– Доброе утро, – отвечал он. – Я не сосед, я нездешний.

– Да? – сказал еж.

– Да, – ответил Шаста. – Вчера я был в Орландии, а еще раньше…

– Орландия – это далеко, – сказал еж. – Я там не бывал.

– Понимаешь, злые тархистанцы хотят взять Анвард, – сказал Шаста. – Надо сказать об этом вашему королю.

– Ну, что ты! – сказал еж. – Эти тархистанцы очень далеко, на краю света, за песчаным морем.

– Не так они далеко, – сказал Шаста – Что-то надо делать.

– Да, делать надо, – согласился еж. – Но сейчас я занят, иду спать. Здравствуй, сосед!

Слова эти относились к огромному желтоватому кролику, которому еж немедленно рассказал новость. Кролик согласился, что делать что-то надо, и так и пошло: каждые несколько минут то с ветки, то из норы появлялось какое-нибудь существо, пока наконец не собрался отрядец из пяти кроликов, белки, двух галок, козлоногого фавна и мыши, причем все они говорили одновременно, соглашаясь с ежом. В то золотое время, когда, победив Колдунью, Нарнией правил король Питер с братом и двумя сестрами, мелкие лесные твари жили так счастливо, что несколько распустились.