Последняя битва (с иллюстрациями) - Льюис Клайв Стейплз. Страница 16

– Нет, нет, – закричало большинство зверей, но гномы сказали:

– Правильно, Темнолицый. Пойдем, обезьяна, покажи нам, что внутри Хлева. Увидим, тогда поверим.

Воспользовавшись минутной тишиной Обезьян сказал:

– Вы, гномы, и вправду думаете, что очень умны? Но не спешите. Я никогда не говорил, что вы не сможете увидеть Ташлана. Каждый, кто хочет, может увидеть его.

Все собрание замолчало. Минуту спустя медведь начал медленным, неуверенным голосом:

– Я не совсем понимаю все это, – проворчал он, – я ду­маю, вы сказали…

– Ты думаешь, – повторил Обезьян, – кто же назовет то, что происходит в твоей голове думаньем? Слушайте, вы, все. Каждый может увидеть Ташлана. Но он не будет боль­ше выходить. Вы сами войдете и увидите его.

– О, спасибо тебе, спасибо тебе, – раздались голоса. – Это все, чего мы хотели! Пойдем и увидим его лицом к лицу. Он добр, и все будет так, как должно быть.

Птицы болтали, псы возбужденно лаяли. Внезапно все зашевелились, и зашумели, как шумит множество созда­ний, поднимающихся на ноги. Через секунду большинство из них ринулись вперед, и они попытались ворваться в Хлев все вместе. Но Обезьян закричал:

– Назад! Тише! Не так быстро.

Звери остановились, многие застыли с лапой, поднятой в воздух, хвосты виляли, и все головы были повернуты в одну сторону.

– Я думал, ты сказал… – начал медведь, но Хитр прервал его.

– Каждый может войти, – сказал он, – но по одному. Кто пойдет первым? Он не обещал, что будет добр. Он облизы­вается с тех пор, как прошлой ночью проглотил проклятого короля. Утром он рычал. Сегодня мне самому неохота идти в Хлев. Но если вы хотите, пожалуйста. Кто войдет пер­вым? Не обвиняйте меня, если он проглотит вас целиком или превратит в пепел одним ужасным взглядом своих глаз. Это ваше дело. Ну, кто первый? Кто-нибудь из гномов?

– Так вот и решиться пойти, чтобы быть убитым, – усмех­нулся Гриффл. – Откуда мы знаем, что у тебя там?

– Хо-хо, – закричал Обезьян, – теперь вы думаете, что там что-то есть. Все вы, звери, так шумели минуту назад. Что заставило вас замолчать? Кто пойдет первым?

Но звери стояли, поглядывая друг на друга, а потом на­чали постепенно пятиться назад. Почти все хвосты были опущены. Обезьян прохаживался взад и вперед, подзадори­вая их:

– Хо-хо-хо, – хихикал он, – я думаю, вы будете в востор­ге, взглянув на Ташлана лицом к лицу! Давайте, попытай­тесь!

Тириан наклонил голову, чтобы услышать то, что Джил пыталась прошептать ему.

– Как ты думаешь, что на самом деле внутри Хлева? – спросила она.

– Кто знает? – сказал Тириан. – Возможно, там два тархистанца с обнаженными ятаганами по обеим сторонам две­ри.

– А ты не думаешь, – сказала Джил, – что это может быть… ну, ты знаешь… эта ужасная штука, которую мы видели?

– Сама Таш? – прошептал Тириан. – Не знаю. Мужайся, дитя, мы все между лапами истинного Аслана.

А потом случилось самое удивительное. Кот Рыжий про­говорил без тени волнения в голосе:

– Я войду, с вашего позволения.

Все повернулись и уставились на него.

– Заметьте хитрость, сир, – сказал Поджин королю. – Этот проклятый кот в самом центре заговора. Что бы там ни было в Хлеву, оно не тронет его, я уверен. Рыжий вый­дет и скажет, что видел чудо.

Но у Тириана не было времени на ответ. Обезьян подал знак коту выйти вперед.

– Хо-хо, – сказал Хитр, – так ты, нахальная киска, соби­раешься поглядеть на него лицом к лицу. Входи! Я открою тебе дверь. Но не вини меня, если он обдерет тебе усы. Это твое дело.

Кот поднялся и вышел из толпы. Он прошел чинно и изящно, подняв хвост и ни один волосок его гладкой шерсти не шелохнулся. Он прошел мимо костра, так близко от Ти­риана, стоявшего за углом Хлева, что тот мог взглянуть ему прямо в лицо. Большие зеленые глаза кота не сверкали. («Холоден, как огурец, – пробормотал Юстэс, – он знает, что там нет ничего страшного».) Обезьян, хихикая и гри­масничая, шел за котом. Он протянул лапу, отодвинул за­сов и открыл дверь. Тириану показалось, что кот мурлычет, входя в темный дверной проем.

– Оу-у-у!.. – это был самый жуткий кошачий крик на све­те. И он заставил всех подпрыгнуть на месте. Если вы про­сыпались среди ночи от того, что кошки на крыше дерутся или ухаживают, вы слышали этот звук.

Это было ужасно. Рыжий выскочил из Хлева с огромной скоростью, пятками задев Обезьяна. Если бы вы не знали, что это кошка, то могли бы подумать, что это рыжая вспышка молнии. Он проскочил открытое пространство и врезался в толпу. Никому не хотелось иметь дело с кошкой в таком состоянии. Звери бросились врассыпную. Кот вско­чил на дерево, крутанулся и повис вниз головой. Хвост его топорщился и был так же толст, как все тело. Глаза походи­ли на блюдца зеленого огня. Каждый волосок на спине сто­ял дыбом.

– Я бы отдал свою бороду, – прошептал Поджин, – чтобы узнать, притворство ли это, или что-то действительно так его испугало.

– Тише, друг, – сказал Тириан, потому что капитан и Хитр зашептались, и он хотел услышать, о чем они говорят. Но это ему не удалось. Единственное, что он услышал, как Обезьян захныкал: «Моя голова, моя голова», и решил, что они так же удивлены поведением кота, как и он сам.

– Ну, Рыжий, – сказал капитан, – хватит шуметь. Скажи нам, что ты там видел.

– Ау-ау-у, – завыл кот.

– Разве тебя не называют говорящим зверем? – сказал ка­питан. – Прекрати этот дьявольский шум и расскажи нам.

То, что последовало за этим было страшнее всего. Тириан и все остальные совершенно ясно почувствовали, что кот пытается сказать что-то, но из его рта не вылетало ничего, кроме обычных пронзительных кошачьих криков, которые можно услышать от любого сердитого или испуганного кота на каком-нибудь заднем дворе в Англии. И чем дольше он кричал, тем меньше был похож на говорящее животное. Жалобный вой и пронзительный визг раздались среди зве­рей.

– Смотрите, смотрите! – это был голос кабана. – Он не мо­жет говорить. Он забыл, как разговаривают! Он снова пре­вратился в немого зверя. Посмотрите на его морду.

И все увидели, что это правда. Несказанный ужас охва­тил нарнийцев, ибо каждый, еще щенком или птенцом, выучил, как Аслан в начале мира обратил зверей Нарнии в го­ворящих и предупредил их, что если они не будут добры, то могут однажды снова стать бедными бессловесными тваря­ми, которые встречаются в других странах. «И теперь это случится с нами», – застонали все.

– Милосердия! Милосердия! – завыли звери. – Пощади нас, лорд Хитр, стань между нами и Асланом. Всегда говори с ним вместо нас. Мы не осмеливаемся. Мы не осмеливаем­ся.

Рыжий скрылся за деревом, и никто его больше не видел.

Тириан стоял, положив руку на рукоять меча и опустив голову. Он был изумлен кошмарами этой ночи. Временами он думал, что самое лучшее было бы вытащить меч и на­пасть на тархистанцев, а потом он думал, что лучше подо­ждать и посмотреть, как дальше повернутся события. И по­ворот действительно произошел.

– Мой отец, – раздался ясный певучий голос слева. Тири­ан знал, что говорит тархистанец, ибо в армии Тисрока сол­даты называли офицеров «мой господин», а офицеры обра­щались к старшим – «мой отец». Джил и Юстзс этого не знали, но вглядевшись, увидели говорившего, потому что пламя костра не загораживало тех, кто стоял по краям тол­пы. Он был молод и высок, строен и прекрасен в ярком, на­глом тархистанском стиле.

– Мой отец, – сказал он капитану, – я прошу разрешения войти.

– Замолчи, Эмет, – ответил капитан. – Кто позвал тебя на совет? С каких пор мальчишки разговаривают?

– Мой отец, – возразил Эмет, – я действительно моложе, чем ты, но во мне, как и в тебе, течет кровь тарханов, и я тоже слуга Таш. Поэтому…

– Молчи, – приказал тархан Ришда, – разве я не твой ка­питан? Нет для тебя ничего в этом Хлеву. Это только для нарнийцев.