Сны с запахом ладана - Молчанова Ирина Алексеевна. Страница 19

Франциска засмеялась.

— Это конец, глупый мальчик! Нельзя разбивать принцессам склеенные сердца...

Солнце сияло над горным озером, когда двое покинули невидимый снаружи замок в скале. Землю устилал слой пушистого снега, воздух был сухим и холодным.

Алина шла куда-то, обхватив себя руками.

Подол золотистого платья шелестел при каждом шаге, и от этого становилось еще холоднее.

Арес снял свою куртку и накинул ей на плечи. Девушка ощутила, как тепло его тела переходит к ней. Она поймала пристальный взгляд голубых глаз, и к ее щекам прилил жар.

— Что ты чувствуешь? — спросила Алина, разъясняя свой вопрос прикосновением к груди со стороны сердца.

Юноша покачал головой.

Ничего.

Совсем? — вдруг охрипшим голосом спросила она.

Арес осторожно взял ее за руку.

— Ничего нового. Когда Франциска вытащила иглу, я почувствовал себя как-то... странно, непривычно, как будто изъяли все содержимое.

Они помолчали.

Юноша неожиданно остановился и привлек Алину к себе.

— Я полюбил тебя с первого взгляда, девочка в короне. Я подумал тогда, что ты самое прекрасное существо на всей земле. С тех пор мое сердце никогда не пустовало, оно было полно тобой. И нет такого колдовства, которое заставит меня забыть тебя! Мне не забыть звук твоего голоса, смеха, твои глаза, милую улыбку, мягкость губ, хрупкость пальцев, нежность кожи и шелковистость волос. Я живу тобой!

Девушка смотрела на него и не могла вымолвить ни слова.

Арес, грустно улыбаясь, опустил глаза.

Много лет под окном одной принцессы, в надежде, что однажды она возьмет меня к себе или...

Пойдет с тобой, — закончила за него Алина и уткнулась лицом ему в грудь. — Твоя принцесса пойдет с тобой.

В целом мире, сколько бы она ни искала, ближе и дороже этого юноши у нее не было никого. С самого детства она знала, что в ее жизни есть особенный друг... Ее пытались лечить, но не долечили, потому что лекарства были все не те.

Укуси меня, — попросила Алина.

Арес засмеялся и пообещал:

Как-нибудь.

Они стояли обнявшись и смотрели друг на друга, пока солнце не покатилось за снежные верхушки гор.

— Нам пора, — сказал Арес и, весело поморщившись, добавил: — Белый лимузин был бы куда лучше, но...

Алина застегнула до конца молнию на куртке и боязливо провела ладонью по жесткой белоснежной шерсти волка.

«Не бойся. Ты только крепче держись», — раздался у нее в голове голос Ареса.

Девушка перекинула ногу через круп волка и уселась на спину, ухватившись за толстую шкуру на загривке.

— Домой! — крикнула она.

Где он — их дом? Для нее отныне это не имело никакого значения.

Сперва Арес двигался неспешным шагом, но вскоре перешел на легкую рысцу, а с нее на сумасшедший галоп.

С огромной скоростью мимо проносились деревья, Алина полулежала на мощной спине, и с лица ее не сходила сияющая улыбка.

Эпилог

Между заснеженных берез по широкой тропе бежали белый волк и золотистая волчица с красной ленточкой на шее.

«Не переживай, у меня тоже не сразу получилось, охота дело такое...» — заметил волк.

Золотистая волчица набросилась на него, награждая ударами лап.

«Все бы у меня получилось! Мне просто жалко зайца!»

Арес примирительно лизнул волчицу в нос.

«Уверен, заяц тебе за это благодарен. Купим в магазине что-нибудь! Чипсы?»

Алина вскочила со снега и бросилась бежать, прокричав:

«Догони меня!»

Лапы утопали в мягком рыхлом снегу, но нестись вперед было так легко, она не чувствовала тяжести тела, холода и усталости. Лес по обе стороны от тропы, знакомый с детства и давно позабытый, теперь стал для нее совсем другим. Она слышала треск каждой веточки в чаще, видела каждую снежинку на верхушке елей. Лес был живым, он разговаривал, и волчица знала, на каком языке.

Арес догнал ее и побежал рядом, напомнив:

«Сейчас будет то место, где мы впервые встретились».

Алина вспомнила родителей, и ей взгрустнулось. В детстве мама с папой возили ее по этой самой тропинке на санках. А в их маленьком деревянном домике всегда вкусно пахло выпечкой.

Домик с тех пор покосился и как будто осел, но в нем все еще можно было жить.

Арес тоже выглядел подавленным. Ведь место счастливой встречи также было местом смерти и могилой.

Волки пробрались под елями и уселись возле заснеженного бугра. Тут покоилась мать Ареса.

«Ты позвонишь своим приемным родителям?» — неожиданно спросил он.

«Позвонить? Чтобы порычать им в трубку!»

Волчица наклонила голову, разглядывая могилу, затем сказала:

«Я им напишу... они достойны знать, что они хорошие люди и я их любила».

Волки недолго посидели около могилы и побежали прочь.

«Как думаешь, не сменить ли мне имя? — поинтересовалась волчица. — А то волчица Алина как-то не звучит!»

Арес усмехнулся.

«А по-моему, очень даже!»

«А по-моему, ты мне льстишь!»

«А по-моему, ты нарываешься на комплимент!»

Волчица перемахнула через его спину и крикнула:

«Может быть, и так!»

Они неслись вперед, не замечая никого, кроме друг друга.

И, как и прежде, не видели взгляда выцветших каре-зеленых глаз, который жадно провожал их. Колдунья чуть выступила из-за дерева и стояла не шевелясь, прижавшись морщинистой щекой к стволу березы. Рука старухи опустилась в складки черного плаща и вынула одетую в черно-белое клетчатое пальто куклу с иглой в груди.

В заснеженных Альпах, в невидимом по стороннему глазу старом замке, се преданно ждал раб. Элиас больше не играл, даже к шахматы, все, что ему осталось — это любить, вечно и безответно.

Франциска смотрела вслед настоящим влюбленным, и из ее глаз катились слезы.

Ее время безвозвратно ушло — утекло, как вода сквозь деревянные доски старой пристани. В сердце, где любовь разбилась на миллиарды осколков, а надежда превратилась в ненависть, долго жил клубок змей, согревающих одинокими ночами своим шипением о сладкой мести. Но теперь змеи уползли, и не осталось ничего, кроме эха немой тоски, звенящего под пустыми сводами мертвого сердца

[1] Арес — имя бога войны в греческой мифологии.

[2] Аид — имя древнегреческого бога умерших и подземного мира.

[3] Аид царствовал вместе с супругой Персефоной (дочерью Зевса и Деметры), которую похитил, когда она собирала на лугу цветы