Когда улыбаются звезды - Молчанова Ирина Алексеевна. Страница 5
– Что-то они не блюют, когда видят тебя!
– Не сравнивай!
– Что значит «не сравнивай», – мать поднялась из-за стола, – вы как две капли воды похожи, тут и сравнивать не нужно!
– Я не похожа на эту уродку! – взбесилась Саша.
Маша отодвинула тарелку.
– Я все, спасибо.
– Подожди, еще макароны с котлетами! – Мама сняла крышку со сковородки на плите, откуда доносился аппетитный аромат.
– Я уже сыта, – соврала Маша и быстро вышла из кухни, но успела услышать:
– Опять довела ее! – грохнула крышкой от сковородки об стол мама. – Не можешь ты ее не цеплять! Что же тебе не живется спокойно?!
– Да ты только ее и защищаешь вечно! – крикнула Саша.
– Оставь сестру в покое!
– Нужна она мне!
Дальше слушать Маша не стала, за свою жизнь она столько слышала таких разговоров – не счесть. Раньше в слезах закрывалась в комнате, а теперь уже настолько привыкла, что даже от самых обидных слов сестры не расстраивалась. Пропускала мимо ушей, в мозгу точно особо чувствительный фильтр включался, который отсеивал гадости. В детстве она плакала от несправедливости, пыталась понять, почему сестра ее так сильно ненавидит, почему Сашеньку все любят и никто не видит, как часто она обманывает. Бабушкам-дедушкам, тетям-дядям, братьям-сестрам – всем нравилась Саша, а ее никто не замечал. Называли «второй девочкой», «сестренкой Саши», «близняшкой», и никто не мог понять, почему она такая нелюдимая. Сколько раз она слышала: «С Сашеньки будет толк, вторая со странностями, с ней намаетесь», «Сашка молодец, сестренке пример надо с нее брать», «Первая девчонка – что надо», «Саша нос любой утрет, а вторая девочка – мышка серенькая». Саша с рождения была во всем первая. Она первой родилась, первой заговорила, первой пошла, во всем рвалась вперед. Лишь в учебе Маше удалось отличиться, и то только потому, что сестре учиться было не интересно, слишком легко давались ей все предметы.
Маша присела на кровать, где лежали ее рисунки животных. Саша рисовала куда лучше, даже конкурс в школе выиграла, но заниматься в художественной школе, куда ее потом приглашали, отказалась. Маша взялась писать рассказ, вышел глупый и наивный, а сестра за месяц написала детскую сказку, которую через полгода напечатали в одном толстом журнале. Больше Саша писать ничего не стала, а просто заявила всем: «Я и это могу». Она много чего могла, даже победить в районной олимпиаде по физике, не открывая по предмету за все годы учебника. Она говорила: «Я стану победительницей» – и становилась. Учителя частенько звонили домой, просили родителей уговорить одаренную дочку присмотреться к их предметам, но насильно навязать ей что-то было невозможно. Все ее достижения являлись очередным напоминанием, что она особенная. Для души у нее был Маркус, все остальное ее не интересовало, даже друзья меркли в сравнении с любовью к попугаю.
В дверь послышался стук, Маша не успела даже ответить, как просунулась голова Саши.
– Не выходи, ко мне сейчас придут!
– А долго будут?
– Долго!
– Не беспокойся, я не выйду.
Когда сестра захлопнула дверь, она выгребла из коробочки на столе деньги и пошла в прихожую.
– Куда ты? – крикнула из кухни мама.
– Пойду погуляю.
– Снова в приют поедешь?!
Маша кивнула.
– Там котенок в третьем подъезде…
– Солнце мое, но всех котят не спасти, как ты не понимаешь!
– Всех – нет, но кого-то ведь можно. Он, бедняжка, мерзнет там, ему не прокормиться самому… нужно помочь.
– Машуля, сложно тебе в жизни будет, ой как сложно, – мама поправила ей шарф и чмокнула в лоб. – Ну, иди… Деньги-то на проезд есть?
– А я пешком.
– Экономишь?! Что за котенок, большой уже?
– Большеват, – пробормотала Маша.
Мама тяжело вздохнула.
– Снова за деньги пристраивать будешь!
– Мама, но ведь приюты переполнены, бесплатно только маленьких берут.
– Переполнены они, а как за деньги, так места появляются, знаю я, как они переполнены!
– Я пойду.
Мама махнула рукой.
– Иди, только допоздна не задерживайся!
Черныш ждал ее прихода с нетерпением и был разочарован, когда она не принесла ему ничего поесть. Уже не маленький котенок, но еще и не взрослый кот, он выглядел больным и несчастным. Она несколько дней капала ему в глаза капли, которые посоветовала продавщица в зоомагазине, чтобы не гноились, но малышу не помогло. Один глаз совсем закрылся. Маша взяла котенка на руки и прикрыла курткой.
– Не бойся, сейчас пойдем в твое новое жилье. Там тебе будет хорошо.
Котенок вовсе не боялся, он доверчиво прильнул к ней и уснул. Приют находился от дома в полчасе ходьбы, и когда Маша переступила порог уже знакомой приемной, она походила на снеговика. За окном небольшой комнатки, прикрытым старенькими занавесками, буйствовал снегопад.
– Машенька, – подняла глаза от тетрадки Людмила Константиновна, – что-то случилось? Нашла семью для щенка, которого неделю назад принесла?
– Нет, – Маша стянула рукавицы, расстегнула куртку и вынула спящего Черныша.
– Миленькая, – застонала женщина, приглаживая седые волосы, выбившиеся из пучка, – я же тебе говорила, что мест нету.
– А я заплачу, – воскликнула Маша, – у меня есть! – Она полезла в карман и вытащила двести рублей. – Людмила Константиновна, этому малышу очень плохо, он и умереть может, посмотрите только на него!
– Машуля, я вижу… вижу, но взять не могу. Прости, детка, приходи недельки через две… не раньше.
Обратно Маша шла совсем не так бодро, как в приют. Еще недавно ее окрыляла надежда пристроить это обделенное судьбой существо, а теперь она не знала, как вернуть несчастного котенка назад – в холод.
Домой возвращаться не хотелось, она расчистила на скамейке в небольшом парке снег и присела. Черныш мирно спал в куртке, а ей хотелось забрать его домой – поссориться с обманщицей-сестрой, уговорить родителей, высказать, что думает об их безразличии к тем, кому в жизни не повезло, у кого нет дома…
Она услышала скрип снега под чьими-то ногами, но подняла голову, лишь когда кто-то крикнул: «Привет!»
В двух шагах от нее стоял тот самый мальчик, который как-то заносил сестре часы.
– Вы ошиблись, – пробормотала она, – я не Саша.
Парень улыбнулся.
– А я знаю, догадался. – Он подошел, стряхнул перчаткой снег и, прежде чем присесть, спросил: – Можно?
Она кивнула.
– Чего сидишь тут одна?
– Да так…
– Не скучно?
– Н-е-е-т, – неуверенно протянула она.
– Холодно, почему домой не идешь?
– Не хочется, – соврала Маша.
Не могла же она сказать, что родная сестра ее ненавидит, и с ней случится настоящий припадок, если ее крутые друзья увидят уродину-оборванку сестру. Под курткой проснулся и зашевелился Черныш.
– Ой, кто там у тебя?
– Котенок.
– Правда?! – изумился Миша. – Выгуливаешь, что ли?
– Нет, – она невесело улыбнулась. – У него нет дома, я ходила в приют, думала, возьмут за деньги, а мест нет, отказали.
– Понятно… А где ты взяла его?
– В одном подъезде, там было еще два, но их давно забрали, а этот никому не понравился.
– Покажи, а?
Она расстегнула куртку, откуда высунулся любопытный носик.
Миша наклонился, недолго рассматривал, потом негромко заметил:
– А ничего, хорошенький.
– Спасибо, – прошептала Маша, такая похвала была сродни комплименту для нее.
Парень внимательно посмотрел на девочку, пожал плечами:
– Не за что.
Они посидели в молчании, и Миша неожиданно предложил:
– Пойдем кофе попьем? Тут недалеко кафе.
– Не могу.
– Почему?
– У меня только двести рублей, нужно купить Чернышу поесть, а там еще две собаки ждут… – Маша потупилась. – В кафе все очень дорого.
Миша поднялся.
– Пойдем, тут холодно, я куплю тебе.
Она покачала головой.
– Я не могу брать у тебя деньги.
– А я и не предлагаю брать, просто куплю тебе чаю или кофе, и ты составишь мне компанию.