Тень дракона - Кащеев Кирилл. Страница 61

– Не уходи! – кидаясь следом, закричала Ирка.

Телефон в ее кармане зазвонил пронзительно и отчаянно, точно звал на помощь. Ирка споткнулась, упала, едва не расколотив нос о сломанный забор, схватила прыгающую в кармане трубку…

– Ты извиняй, дивчинка, шо так пиздно – але ж раньше якось було до тэбэ не дозвониться, – прогудел знакомый голос. – То, звиняюсь, Мыкола! Та з Хортицы ж!

– Да, конечно, – растерянно пробормотала Ирка, с трудом поднимаясь. Дядька Мыкола, из богатырской стражи!

– Я чого дзвоню, – смущенно забормотал старый богатырь. – Ты визу-то цьому, своему, продлеваты будешь, чи вин уже видъизжае, га?

– Кто видъизжае? – повторила Ирка. – Какую визу?

– Ну ты змея вызвала? Вызвала! – голос дядьки Мыколы стал строгим. – Не, маешь право! Три дня вин гостюе без всяких препон, а дали – на усмотрение принимающей стороны. Так продлеваем визу, чи шо? Порядок е порядок!

– Дядька Мыкола… – почти не слыша, что он говорит, выдохнула в трубку Ирка, – вы ж в змеях по работе разбираетесь. Кто такой… Айтварас?

– Змей летючий так у литвинов прозывается, – недоуменно откликнулся дядька.

– А Жалтис?

– Та насправди той же самый змий, тилькы так його кличут, когда подводных кладов просить хочут!

– А Чанг Тун Ми Лун?

– То так його у китайцев звуть, – еще удивленнее пояснил Мыкола. – Водяной дракон значит. Чанг Лун вин, когда добрый, а Тун Ми Лун – когда шторм крыльями бурлит или цунами гонит… Послушай, девка! – голос дядьки вдруг наполнился самым настоящим ужасом. – Ты что же… самого царевича-полоза, повелителя воды, младшего сына царицы Табити-змееногой до сэбэ вызвала? Чи ты з глузду зъихала, чи шо?

– Да, – глухо сказала Ирка, выключая мобилку. – Зъихала. Совсем.

Она медленно подняла голову. Гравиевая дорожка была пуста. Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун, Великий Дракон Вод, на Днепре прозываемый царевичем-полозом, исчез.

– Айт! – срываясь с места и бросаясь по оставленной раненым крылом кровавой полосе, отчаянно закричала Ирка, – Айт, вернись! Пожалуйста… – шепотом добавила она, но даже эхо не соблаговолило ответить на ее крики.

27

Разгадка Спиридона

– Та не сдаю я никому комнату, не сдаю и не сдаю, чего привязалась-то? – полное лицо хозяйки покраснело от гнева, наверное, она бы орала, но боялась, что соседи услышат, а потому только шипела, совершенно… по-змеиному.

Ирка зябко обхватила себя руками за плечи. Глаза после бессонной ночи болели, точно в них песка насыпали.

– Сами не сдаете, так, может, знаете, кто поблизости сдает? Вы ж всегда все про всех знаете, теть Ань! – устало пробубнила Ирка. – Ну я ж не из налоговой инспекции! Я парня ищу – высокий, худой, волосы черные, глаза… такие… переменчивые, – в который раз уже принялась перечислять она. А также время от времени – чешуя, крылья и хвост. Правда, перечислять эти приметы вслух она не стала.

– А бабка твоя в курсе, что пока ее нет, ты по парням бегаешь? – окидывая Ирку долгим неодобрительным взглядом, буркнула соседка. – С переменчивыми… глазами? Не было никого – я б знала! – и она с треском захлопнула калитку.

Ирка вытерла ладонью лицо – как будто ее оплевали! Ведь обязательно бабке настучит – может, прямо сейчас позвонит, а уж чего нарасскажет, Иркин мозг даже вообразить отказывался! Зато у соседки с воображением все в порядке!

Зачем она вообще его ищет – Айт запросто и соврать мог, что снимает комнату поблизости, недаром язык раздвоенный! Полоса крови, оставленная раненым крылом, по-прежнему отчетливо виднелась на гравии – и обрывалась в сотне метров от Иркиного дома, будто змей взлетел. Только где приземлился? Конечно, мог снова себя залечить, но… Они больше не в прошлом – снег вокруг был грязным и слежавшимся, покрытым черной бахромой. А что с Айтом от грязной воды делается, она помнила еще по больнице. Он ведь дракон воды, а не химическо-радиоактивной смеси, слабо разведенной Н2О! Теперь все становилось понятным: и исчезнувшие из больницы запасы дистиллированной воды – Айт лечился, и лужи, отбившие нюх оборотню, когда они уехали на мотоцикле, и залитый спортзал! А ведь это она его в тот коллектор уронила! Заклятьем своим! Она виновата, что он ранен и… больше не хочет с ней разговаривать! Да она сама не желает с ним разговаривать – очень надо, когда всякие змеюки на тебя шипят! Ей бы только узнать, все ли с ним в порядке… И отправить его домой, ведь она обещала!

– Ну где ты порхаешь, гадина паршивая, когда нужен? – стискивая кулаки, пробормотала Ирка.

Рядом послышалось шумное сопение, забор содрогнулся от навалившейся на него здоровенной мохнатой туши. С отчаянной надеждой Ирка вскинула голову и увидела торчащую над забором квадратную морду соседского кабыздоха.

– Ты тоже ничего не знаешь? – Ирка печально вздохнула. Просто так спросила – нюх в поисках Айта не помогал, как и заклятья, иначе бегала бы она по соседям? Но пусть хоть поскулит, мордой в ладонь потычется, посочувствует – сейчас бурная собачья любовь была очень кстати, тем более что остальные псы, караулившие у калитки, враз исчезли. Ирка потянулась погладить кабыздоха по лобастой башке…

Клац! – она едва успела отдернуть руку – зубы-напильники звучно лязгнули у самых пальцев.

– Ты чего? – изумленно глядя на пса, пробормотала Ирка.

– Р-р-р! – пес рычал, угрюмо наклонив голову и не сводя с Ирки тяжелого, как каменная плита, взора, в котором было все – и недвусмысленное «Не подходи, порву!», и ненависть, и обжигающее презрение… Вот только недавнего щенячьего обожания не было и в помине!

– Что – прошла любовь, завяли помидоры? – с неловким смешком спросила Ирка.

– Гав-р-р-р-гав-гав-гав! – разрывая глотку, зашелся глубоким, угрожающим лаем пес, и все его тело содрогалось от ярости.

– А ну-ка заткнись! – тоже срываясь на рык, рявкнула в ответ Ирка.

Пес смолк мгновенно, точно ему запечатали пасть. Одарил Ирку еще одним долгим взглядом из-под кудлатых завитков. Повернулся спиной и, не оглядываясь, втянулся в будку. Слышно было, как он там ворчит и возится.

– Да что ж я такого наделала, что все от меня гордо удаляются? – пробормотала Ирка и, глотая слезы, бегом кинулась к своему дому.

– Глупо с моей стороны дарить тебе усыпительную подушечку! – возмущенный Танькин голос хлынул навстречу вместе с теплом из нагретых комнат. – Тебе надо с дубиной ходить, как у велетней! – обматывая разбитую голову Богдана свежим бинтом, продолжала выступать Танька. – Чтоб в случае чего бац сам себя в лоб – и в нокаут! И не сопрет никто! А ты чего такая встрепанная – опять собаки гнались? – переключилась она на Ирку.

– На себя бы посмотрели – оба зеленые, как водяные! – буркнула в ответ Ирка. – А собаки меня больше не любят! Разбежались, а соседский кабыздох так вообще облаял.

Танька бросила бинт, так что его конец повис у Богдана перед носом, и принялась что-то торопливо считать на пальцах.

– Три дня, – наконец с торжеством сказала она и вдруг зашлась хохотом. Тут же схватилась за голову и судорожно сглотнула, давя тошноту:

– Потом… объясню…

– А я предупреждал, что она подлая, ваша Оксана Тарасовна! – похоже, думая исключительно о том, как его надули, пробормотал Богдан.

– С Оксаной Тарасовной мне как раз не все ясно… – Танька опустилась на диван.

– Да чего там неясного, – буркнул Ментовский Вовкулака. – В больнице, возле Маринки, ее и прихватили. Дескать, или помогаешь Хортицу добыть, или Спиридон тебя сейчас вот этим ножичком в труп ведьмы года произведет.

– А раньше вы это выяснить не могли? – устало падая в старое скрипучее кресло, вздохнула Ирка.

– Так ты ж котельной пользоваться запретила! – возмутился оборотень. – Вот и пришлось расследование по всем правилам вести – мои ребята по той больнице местного домового трое суток вынюхивали, только вчера ночью и заловили! Серый до сих пор отплевывается – пришлось ему мохнорылого пожевать слегка, чтоб раскололся, а домовые, они на вкус не очень! А потом мои волчата вообще носились, будто они савраски какие… – он вдруг осекся, виновато покосившись на Ирку.