Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Вольских Алека. Страница 63

— Наверное, — сказала Мила.

Она понимала, почему Яшке так хочется говорить. Тишина леса угнетала. Оплетала со всех сторон и навевала такой жуткий трепет, что пробуждало внутри какое-то отчаянное паническое состояние. А редкий шум на верхушках деревьев — это были только лесные звуки, они не имели ничего общего с привычным миром их звуков.

— Но, если подумать, — размышлял Яшка, — ведь о Чер-Мерсском чудовище все знают, так?

— Угу, — промычала в ответ Мила.

— Значит, будь в этом лесу что-то такое же страшное или не такое, а менее страшное, то уж кому-нибудь об этом было бы известно, да?

Мила не ответила. Если Яшка хочет себя успокаивать таким образом — это, конечно, его право. Но вот только ей он опять начинал действовать на нервы.

Они пробирались дальше, без тропинки, прямо сквозь чащу. Свет от палочек освещал им путь. Они не знали, правильно ли идут, но выбора не было.

Когда Мила уже вообразила, что Яшка решил помалкивать, опять послышался его нервный голос.

— Но, с другой стороны, — пробормотал он, — может, кто-нибудь и знал о чем-то таком, но он уже не может об этом рассказать.

Яшка шумно сглотнул, испугавшись собственных слов, а Милу передернуло, когда она поняла, на что он намекает. Ей сейчас очень хотелось, чтоб он помалкивал, потому что, пытаясь себя успокоить, он только пугал их обоих.

Яшка негромко что-то зашептал, но Мила не разобрала слов. Видимо, от страха он начал разговаривать сам с собой.

Пусть уж лучше сам с собой, решила Мила, чем вслух. И только она так подумала, как снова раздался его голос.

— Да-да… так оно обычно и бывает, — дрожащим голоском закончил свою мысль Яшка. — Так и в историях разных пишут.

Мила набрала побольше воздуха в легкие и шумно выдохнула.

— Яшка, пожалуйста, — угрожающе начала она, — я тебя очень прошу, ты не мог бы хоть немного помол…

И запнулась на полуслове, резко остановившись, так что идущий сзади Яшка, не заметив, налетел на нее с разгону.

— …чать — выдохнула Мила, с удивлением глядя перед собой.

Они стояли на краю небольшой круглой ложбины, утопающей в опавшей осенней листве. В самой глубине, как будто на дне лесного омута, росло одинокое дерево. Таких деревьев Мила никогда прежде не видела — с припорошенной сероватым инеем корой и серебристой листвой, пронизанной прозрачными жилами. У неестественно тонких корней дерева, поднимающихся над поверхностью земли, лежал черный камень — как будто памятник на чьей-то могиле. Высокий и остроконечный — он очень напоминал нераскрытый бутон цветка.

— Что это за место? — шепотом спросил Яшка за спиной у Милы.

— Не знаю… — Мила начала спускаться в ложбину. — Надо посмотреть.

Ей хотелось подойти поближе к чудесному дереву и рассмотреть его.

— Может, не стоит? — нерешительно спросил Яшка.

Мила его не слушала — она осторожно шла вниз. Ей казалось, что в этом месте есть что-то необычное, и еще почему-то было такое ощущение, что здесь уже давно не ступала нога человека — все вокруг казалось первозданным и как будто отрешенным от остального мира.

Сзади закряхтел Яшка. Мила поняла, что он спускается следом за ней. Ее ноги скользили вместе с желтовато-бурыми листьями, и отчего-то ей в голову пришло сравнение с золотым морем. Она шагнула на ровное место, где склон круто изгибался в почти горизонтальную линию, и обернулась посмотреть на Яшку.

Тот, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову. В тот же момент, неловко поставив ногу, он поскользнулся на зыбком ковре склона, и с криком кубарем полетел вниз, прямо на Милу. Она еле успела отскочить, когда Яшка плюхнулся наземь в двух шагах от нее.

Мила бросилась к нему.

— Яшка! С тобой все в порядке?

Яшка засопел и поднял голову, Мила помогла ему немного приподняться. Он встал на правую ногу и тут же страдальчески застонал.

— Кажется, я сломал ногу, — пожаловался он.

Мила в отчаянии посмотрела на Яшкину ногу. До чего же это было некстати. Как же они теперь выберутся!? Мила вполне понимала, что не сможет тащить Яшку на себе: он ведь тяжелее ее, хоть и меньше ростом.

— Ты точно не можешь стать на нее? — спросила она Яшку.

— Я попробую, — сказал он и, вдохнув побольше воздуха, сделал еще одну попытку подняться, но тут же сморщился и глухо пискнул, даже не открывая рта. Он виновато посмотрел на Милу и пробормотал: — Может быть, если я немножко посижу — боль пройдет, и я смогу идти?

Мила глубоко вздохнула и опустилась на листву рядом с Яшкой. Она и сама тяжело дышала, успев запыхаться, пока помогала Яшке подняться, да и схватка с Чер-Мерсским чудовищем не пошла ей на пользу.

— Скоро совсем стемнеет, — тихо сказала она, и Яшка опять вздохнул.

Взгляд Милы прошелся по ложбине и снова остановился на камне.

Раз уж все равно ждать, то почему она не может по крайней мере рассмотреть этот камень и дерево поближе?

Мила встала и направилась к центру ложбины.

— Ты куда? — беспокойно бросил ей вслед Яшка.

— Я просто посмотрю, — не оборачиваясь, ответила она, приближаясь к дереву.

Вблизи камень казался еще больше. Он не был однородно черным, как показалось сначала. В поверхность как будто были врезаны тонким пером сизовато-белые прожилки, растекающиеся струйками в разные стороны.

Мила опустилась на корточки, протянула руку к камню, и серебристая листва на дереве беспокойно шевельнулась, словно от сквозняка. Странное было чувство: как будто камень сам просил, чтоб она коснулась его. Ее пальцы уже почти дотронулись до шероховатой поверхности, и в голове пронеслось, что сейчас она откроет какую-то тайну…

— Я бы не стал этого делать, — произнес где-то вверху предостерегающий голос.

Мила одернула руку и обернулась к Яшке. Но голос принадлежал не ему. Кто-то еще был в ложбине!

Яшка тоже испуганно озирался по сторонам. Мила поднялась на ноги, усиленно вглядываясь в деревья на краю крутого склона.

— Кто здесь? — чуть дрогнувшим голосом спросила она.

И в этот момент она увидела…

На вершине склона из-за дерева появилось странное существо. Очень странное существо. Четыре ноги и темно-серое, отливающее легкой синевой тело, и еще — большие лопатообразные рога на голове, указывали на то, что перед Милой и Яшкой лось — житель этого леса. Но рога были прозрачными, как будто налитыми светом раннего вечернего неба, а голова и туловище принадлежали человеку…

Нет, не человеку — призраку.

Из живого лосиного тела, плавно перетекая голубоватым эфиром, вырастало туловище, руки и голова с рогами самого настоящего привидения.

Яшка, перебирая руками и ногами листву, попятился назад, совершенно забыв о своей больной ноге, а Мила не могла шевелиться, чувствуя, что ее ноги приросли к земле.

— Это всего лишь я, — ответил на ее вопрос призрак-лось.

Изящно, даже чересчур для такого большого животного, вернее, наполовину животного, он спустился по крутому склону. Остановившись на некотором расстоянии от Милы и Яшки, призрак-лось чуть склонил голову в приветственном жесте, плавно качнув прозрачными рогами. Возвратившись в вертикальное положение, он кивнул в сторону камня.

— На вашем месте я бы не стал прикасаться к этому древнему камню, — сказал он и задумчиво наклонил голову, увлекая вбок рога. — Собственно, я не делаю этого и на своем.

Мила даже не глянула в сторону камня. Она уже забыла о нем и с замирающим сердцем рассматривала, стоящее перед ней существо.

— А вы… кто? — спросила она.

Лосиные ноги сделали шаг вперед. Мила хотела ступить назад, но ее ноги все еще не хотели отклеиваться от земли.

— Конечно, — согласился призрак-лось, — я должен представиться. Простите, я забыл.

Он отвесил очередной поклон, еще сильнее качнув рогами-лопатками.

— Рогатый Буль, — представился он, выпрямляясь, и следом пояснил: — Мое имя.

Мила сглотнула, краем уха уловив беспокойное шуршание с той стороны, где сидел на земле Яшка, и тоже представилась: