Приходите, леди Смерть - Бигл Питер Сойер. Страница 4

Одним из немногих, кто глядел на нее с откровенным удовольствием, был молодой лорд Торранс, танцевавший обычно лишь со своей женой. Другим был поэт Лоримонд. Танцуя с леди Невилл, он заметил:

— Если она — Смерть, то кто же тогда эти испуганные дураки? Если она уродлива, то каковы же они? Мне ненавистен их страх. Он непристоен.

В этот миг их миновала Смерть с капитаном Компсоном, и они услышали слова капитана:

— Но если я видел на поле боя именно вас, как вышло, что вы так изменились? Как удалось вам стать столь прелестной?

Смерть рассмеялась, светло и мягко:

— Я решила, что среди такого множества красивых людей лучше и мне быть красивой. Я боялась напугать вас всех и испортить вечер.

— Все думали, что она будет уродиной, — сказал Лоримонд леди Невилл. — Я — только я знал, что она будет прекрасна.

— Так почему же вы не захотели с ней танцевать? — спросила его леди Невилл. — Вы тоже боитесь?

— О нет, нет, — поспешно и страстно ответил поэт. — В самом скором времени я приглашу ее. Я лишь хочу полюбоваться ею еще немного.

А музыканты все играли и играли. Танцы подтачивали ночь так же медленно, как стекающая вода подтачивает поверхность скалы. Ни одна ночь еще не тянулась на памяти леди Невилл так долго, и тем не менее она не чувствовала ни усталости, ни скуки. Она уже перетанцевала с каждым из мужчин, кроме лорда Торранса, танцевавшего лишь со своей женой, оставляя впечатление, будто они только что познакомились, — и разумеется, кроме капитана Компсона. Один раз леди Невилл видела, как капитан поднял руку и легконько тронул золотистые волосы Смерти. Он все еще оставался эффектным мужчиной, самым подходящим для такой красавицы партнером, и все же леди Невилл, взглядывая в его лицо каждый раз, как проплывала мимо в танце, понимала, что он много старше, чем все о нем думали.

Смерть же казалась куда более юной, чем кто-либо из гостей. Она уже танцевала лучше всех, хоть леди Невилл и не могла припомнить, в какое мгновение ее скованность сменилась текучей сладостностью движений. Она улыбалась и окликала всякого, кто попадался ей на глаза, — она каждого знала по имени; она напевала, не переставая, выдумывая слова под стать танцевальным мелодиям, бессмысленные слова, незначащие звуки, и все же каждый, кто слышал ее мягкий голос, начинал напряженно вслушиваться, не зная сам почему. И когда во время вальса, она подхватила шлейф своего платья, чтобы танцевать с большей свободой, леди Невилл подумала, что она похожа лодку, идущую под парусом по тихому вечернему морю.

До леди Невилл донеслись обрывки спора между рассерженной леди Торранс и графиней делла Кандини:

— Мне все равно, Смерть она или не Смерть, я говорю только, что она ничуть не старше меня, иначе и быть не может!

— Глупости, — отвечала графиня, никогда не позволявшая себе проявить великодушие по отношению к какой бы то ни было женщине. — Ей лет двадцать восемь, если не тридцать. А это ее подвенечное платье — оно и вовсе ни на что не похоже!

— Кошмар, — сказала женщина, приглашенная на бал в качестве официальной любовницы капитана Компсона. — Безвкусица. Хотя конечно, от Смерти хорошего вкуса ждать не приходится.

У леди Торранс сделалось такое лицо, словно она вот-вот расплачется.

«Ревнуют, — сказала самой себе леди Невилл. — Как странно. А я вот к ней совсем не ревную, ни капельки. И ничуть ее не боюсь.»

Она очень гордилась собой.

И тут музыканты умолкли — так же непрошенно, как заиграли

— и начали складывать инструменты. В наступившей внезапно пронзительной тишине Смерть оторвалась от капитана Компсона и, подбежав к одному из высоких окон, двумя руками раздернула шторы.

— Смотрите! — сказала она, не повернувшись к гостям. — Идите сюда, посмотрите. Ночь кончается.

Летнее небо еще оставалось темным и горизонт на востоке казался совсем ненамного светлее него, но звезды погасли, и стали уже различимы растущие близ дома деревья. Смерть прижала к стеклу лицо и тихо, так что прочие гости с трудом ее расслышали, произнесла:

— Пора.

— Нет, — сказала леди Невилл и не сразу поняла, что говорит не кто-то иной, а она. — Останьтесь еще ненадолго. Мы устроили этот бал в вашу честь. Прошу вас, останьтесь.

Смерть протянула к ней руки, и леди Невилл, приблизившись, взяла их в свои.

— Я чудесно провела время, — сказала Смерть. — Вам, наверное, трудно представить, что чувствуешь, когда тебя приглашают на такой бал, — вы ведь всю жизнь ходите на них или сами их задаете. Для вас они все одинаковы, не то что для меня. Вы понимаете?

Леди Невилл молча кивнула.

— Я запомню эту ночь навсегда, — сказала Смерть.

— Останьтесь, — сказал капитан Компсон. — Побудьте с нами еще немного, Он положил руку ей на плечо, и она улыбнулась и прижалась к его ладони щекой.

— Милый капитан Компсон, — сказала она. — Мой первый настоящий кавалер. Вы от меня еще не устали?

— Ничуть, — ответил он. — Прошу вас, останьтесь.

— Останьтесь, — сказал Лоримонд, который, казалось, тоже хотел коснуться ее. — Останьтесь. Мне хочется побеседовать с вами. Хочется как следует вас разглядеть. Если вы останетесь, я приглашу вас на танец.

— Сколько у меня поклонников, — дивясь, промолвила Смерть. Она протянула к Лоримонду руку, но поэт отпрянул, и сразу покраснел от стыда. — Воин и поэт. Как хорошо быть женщиной. Но почему же вы оба раньше не поговорили со мной? Теперь уже слишком поздно. Мне пора уходить.

— Пожалуйста, останьтесь, — прошептала леди Торранс. Для пущей храбрости она цеплялась за руку мужа. — Вы кажетесь нам такой прекрасной, нам обоим.

— Милосердная леди Торранс, — ласково произнесла девушка. Она вновь повернулась к окну, чуть коснулась его и окно распахнулось. Прохладный рассветный ветер ворвался в бальную залу, свежий после дождя, но уже слегка отдающий запахом лондонских улиц, над которыми он пролетел. Гости услышали пение птиц и странное саднящее слух ржание лошадей, на которых приехала Смерть.

— Вы хотите, чтобы я осталась? — спросила она. Она обратила вопрос не к леди Невилл, не к капитану Компсону, не к кому-то из своих обожателей, но к графине делла Кандини, стоявшей несколько в отдалении, прижимая к груди букет и что— то раздраженно напевая себе под нос. Вот уж кому ничуть не хотелось, чтобы Смерть осталась с ними, однако из опасения внушить прочим женщинам мысль, что она завидует ей, завидует ее красоте, графиня ответила:

— Да. Конечно хочу.

— Ах, — сказала Смерть. Теперь она говорила тихо, почти шептала. — А вы, — спросила она еще одну женщину. — Вы тоже хотите этого? Вы хотите, чтобы я стала одной из ваших подруг?

— Да, — ответила женщина, — и потому, что вы прекрасны, и потому, что вы истинная леди.

— И вы? — спросила Смерть одного из мужчин.

— И вы? — спросила она еще одну женщину.

— И вы тоже? — другого мужчину. — Вы хотите, чтобы я осталась?

И все они отвечали:

— Да, леди Смерть, хотим.

— Выходит, я вам нужна? — воскликнула она наконец, обращаясь ко всем сразу. — Вам хочется, чтобы я жила между вами, стала одной из вас и не была больше Смертью? Хотите, чтобы я ходила к вам в гости и на все ваши приемы? Хотите, чтобы я скакала не на тех конях, что у меня сейчас, а на таких же, как ваши, чтобы я носила такие же платья, как вы, и говорила о том, о чем вы говорите? И один из вас возьмет меня замуж, а остальные будут танцевать на моей свадьбе и дарить моим детям подарки? Этого ли вы желаете?

— Да, — ответила леди Невилл. — Останьтесь здесь, останьтесь со мной, останьтесь с нами.

Голос Смерти, не став громче, стал сильнее и старше — слишком старый голос для такой юной девушки, подумала леди Невилл.

— Нужно, чтобы вы были уверены в этом, — сказала Смерть,

— уверены в вашем желании, уверены крепко. Каждый ли из вас хочет, чтобы я осталась? Потому что если один из вас скажет мне: нет, уходи, — мне придется сразу покинуть вас, и больше я уже не вернусь. Вы должны быть уверены. Всем ли вам я нужна?