Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека. Страница 12

— Какое? — лаконично спросил он.

Ромка требовательно посмотрел на Милу с Белкой. Белка помялась и потупила взгляд. Мила закатила глаза и тяжело вздохнула, догадавшись, что говорить придется ей.

— Послушай, Иларий. Помнишь, как два года назад ты сказал нам с Белкой, что мы трое из спасенных? — без предисловий начала Мила.

— Ну? — застыло на лице Илария удивление.

— А откуда ты о нас знаешь?

Иларий понимающе хмыкнул.

— Вот ты о чем… — Он секунду помолчал. — Мой прадед вел дневник, где записывал все, что было связано с Гильдией. После его смерти дневник по наследству достался мне. И одна из записей в том дневнике касается нашего похищения. Дословно не помню, но там написано, что Гильдия похитила пятерых детей из семей волшебников, рожденных примерно в одно время. Там были фамилии.

Иларий замолчал и, поджав губы, посмотрел в пол. Спустя несколько мгновений он поднял голову и добавил:

— Это была последняя запись в дневнике. Еще до того, как нас спасли, прадеда нашли мертвым здесь, в Троллинбурге. На нем была Метка Гильдии.

Белка шмыгнула носом, сочувствуя Иларию, но Ромку явно интересовало другое.

— Подожди, значит, ты знаешь фамилии всех пятерых спасенных?!

Иларий отрицательно покачал головой.

— Четверых, — ответил он, глядя на ребят по очереди. — В дневнике прадеда записано только четыре фамилии: Векша, Рудик, Кроха и Квит.

— Значит, ты знал, что Бледо — один из пяти спасенных, когда он появился в городе? — спросила Мила.

Иларий кивнул.

— Знал, конечно. Я собирался сказать вам, но Зеркальный Мудрец… — Он многозначительно вскинул брови и посмотрел на Милу: — Вы же и сами все поняли, когда Мудрец говорил о нем, правда?

Теперь кивнула Мила.

— Странно, — сказала она. — Но почему в дневнике твоего прадеда только четыре фамилии, если похищенных детей было пятеро?

— Не знаю, — честно ответил Иларий. — Я сам об этом думал…

— Наверное, твой прадед просто не знал, кто пятый, — предположил Ромка.

— Может быть, — согласился Иларий и, с нетерпением передернув плечами, сказал: — Какой толк об этом трепаться… Это все, что вы хотели спросить?

Ребята закивали.

— Тогда я пошел.

Он начал подниматься по лестнице в башню мальчиков, но, пройдя несколько ступеней, остановился и обернулся.

— Странно, я почему-то думал, что этот Квит попадет к нам — в Львиный зев, раз уж все мы здесь… — задумчиво произнес Иларий, после чего повернулся к ним спиной и пошел вверх по лестнице.

Услышав, как в одной из комнат хлопнула дверь, друзья стали спускаться вниз. Когда они уже были в гостиной, Мила сказала:

— Это правда странно, но во время распределения у меня было такое чувство, что Зеркальный Мудрец определит Бледо в Львиный зев.

— Это, наверное, не очень важно, — заметила Белка. — Возможно, если бы здесь был пятый из спасенных, то Мудрец определил бы его в Белый рог.

Мила не ответила — ей нечего было возразить Белке.

* * *

В пятницу к Думгроту со всех сторон стекались студенты — начался новый учебный год. Первым уроком в расписании у меченосцев-третьекурсников значилось монстроведение.

— Весело у нас начинается учебный год, — с иронией заметил Ромка. — Кому что, а нам — монстры.

— Да уж, — поддержала его Белка, хмуро изучая расписание. — Лучше бы поставили профессора Лирохвоста. Это просто ужасно — первый урок магических инструментов будет только в конце недели!

— А вот это правильно, — живо кивнул головой Ромка. — И в конце концов… Чем так уж плохи монстры, да, Мила?

— Монстры? — переспросила Мила и отрицательно покачала головой. — Нет, я не люблю монстров. — Она секунду подумала и добавила: — Дудочки — лучше.

Ромка не удержался, чтобы не захихикать, хватаясь за живот и игнорируя засопевшую от досады Белку.

История, которая случилась с профессором Лирохвостом в прошлом году, когда благодаря загадке сфинкса ему пришлось совершить героический танец на дудочках, была еще слишком свежа в памяти. Лирохвоста и дудочки они обсуждали на протяжении всего пути к кабинету, где у них должен был состояться первый урок.

На двери кабинета монстроведения висел щит с отрубленной головой Медузы Горгоны. Змеи на ее голове шипели и извивались, а огромный искаженный злобой рот шепотом ругался на иностранном языке, по-видимому, греческом. Знатоков греческого среди меченосцев, столпившихся у кабинета, не было, но и без перевода они прекрасно понимали, что горгона-привратница вряд ли желает им успехов в учебе. Собственно, только одного ее вида хватило, чтобы внушить меченосцам самое серьезное отношение к новому предмету.

Однако первый для них урок монстроведения начался на удивление прозаично. Когда ученики расселись по своим местам, профессор Буффонади, одетый в однотонный черный сюртук и с повязанным на шее шелковым платком того же цвета, окинул учеников почти равнодушным взглядом и заговорил неожиданно быстро и эмоционально, что никак не соответствовало его нахмуренным бровям и недовольному выражению лица:

— Buongiorno, studenti! ^[2]Меня зовут профессор Буффонади и я буду преподавать вам дисциплину под названием «Монстроведение». Per favore, достаньте свои учебники. На протяжении первых двух семестров мы будем ориентироваться в изучении предмета на первый том Мирового Бестиария.

Меченосцы послушно достали учебники из рюкзаков и положили на парты.

— Теоретические знания в монстроведении играют гораздо более значительную роль, чем может показаться людям несведущим, — продолжал профессор все так же живо, но при этом умудряясь не глотать окончания слов. — Разумеется, отличное знание теории еще не гарантирует успех при встрече с настоящим чудовищем. Однако плохое знание теории гарантирует почти наверняка, что итог этой встречи будет не в вашу пользу. Поэтому теории мы уделим достаточно много времени. Per favore, откройте учебники на параграфе первом — «Классификация монстров».

Зашелестели страницы открываемых учебников. Мила, как и все остальные, открыла учебник на первом параграфе и украдкой бросила изучающий взгляд на профессора. Массимо Буффонади прогуливался перед классом вдоль широкой доски взад-вперед, сложив руки за спиной. Из-под нахмуренных бровей сверкали своенравным блеском темные глаза. Почему-то этот живой блеск навел Милу на мысль, что профессору приходится прикладывать изрядные усилия, чтобы держать руки за спиной, а не энергично жестикулировать ими.

— Как следует из параграфа первого, монстры бывают двух видов: относящиеся к человеку враждебно и относящиеся к человеку нейтрально. Да-да, не удивляйтесь, далеко не каждый монстр по отношению к человеку проявляет агрессию. Для некоторых из них человек не представляет ни малейшего интереса. Эта разновидность монстров малочисленна, по сравнению с другой, в которой чудовища на уровне инстинкта относятся к человеку враждебно. Это разделение имеет первостепенную важность, поскольку, когда речь заходит о монстрах, первое, что должно нас волновать, насколько они для нас опасны.

— Как у обычных животных, — вставила Кристина тонким голоском. — Есть травоядные, а есть хищники. Слон вот огромный и выглядит устрашающе, но для человека он не опасен.

Профессор, эмоционально фыркнув, посмотрел на Кристину.

— Вы, синьорина, наверное, никогда не видели взбесившегося слона.

Кристина покраснела как рак.

— Впрочем, вы правы. Но все же лучше помнить, что даже те чудовища, которые изначально агрессии по отношению к человеку не испытывают, при определенном стечении обстоятельств могут быть для нас не менее опасны, чем наши «волшебные хищники».

Продолжая мерить шагами аудиторию, профессор уставился задумчивым взглядом куда-то сквозь пространство. Невидимый ученикам его монолог с самим собой длился недолго. В очередной раз проходя мимо парт среднего ряда, Буффонади остановился, резко повернулся к студентам и совершил эмоциональный и при этом не поддающийся описанию жест рукой.