Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека. Страница 18

— Это кто? — спросила Кристина Зудина.

— Это гермафродит, — ответила Амальгама, — мужчина и женщина в одном теле.

— Ой, — смущенно порозовела Кристина.

— Тесно им там, наверное, — без всякого смущения заявил Мишка Мокронос, сочувственно качая головой, — в одном теле.

Амальгама медленно опустила на него глаза. Под колючим ледяным взглядом профессора алхимии Мишка стушевался, нервно кашлянул и вжал голову в плечи.

— Итак! — громогласно воскликнула Амальгама, отвернувшись от шутника Мокроноса. — Соломон Трисмозин! Один из величайших алхимиков в истории. Автор знаменитого трактата «Splendor Solis», или «Великолепие Солнца». Трактат включает в себя двадцать два символических изображения. Смерть и последующее воскрешение уже в другом качестве, превращение одной материи в другую — суть трактата, как и самой науки алхимии в целом. Огромная ценность «Великолепия Солнца» для алхимии неоспорима…

Мила не очень внимательно слушала Амальгаму, все время отвлекаясь на полотна, мимо которых они проходили. На нескольких картинах были изображены абсолютно одинаковые огромные колбы. Внутри колб находилось нечто совершенно неожиданное: то маленький ребенок с драконом, то три птицы, сплетенные в живой клубок, то какая-то трехголовая курица, то трехглавый дракон — с белой, красной и черной головами, — то павлин. Дойдя до павлина, Мила остановилась и, ведомая странным чувством, вернулась к картине, мимо которой только что прошла, — с трехглавым драконом. Она присмотрелась повнимательнее к дракону в колбе, и волосы у нее на голове встали дыбом: вместо черной драконьей головы сейчас на полотне была голова Ромки, вместо белой — Белки, а вместо красной из средней шеи дракона торчала ее собственная рыжеволосая голова. Головы с перекошенными лицами беспокойно вертелись на драконьих шеях, как будто никак не могли понять, как они здесь очутились. Выглядело это настолько жутко, что Мила на какое-то время даже забыла, где находится.

— Вероятно, госпожа Рудик не нуждается в моих лекциях, — раздался вдруг над ее головой ледяной голос.

Мила резко повернула голову — рядом, буравя ее испепеляющим взглядом, стояла Амальгама. Группа меченосцев была далеко впереди, и Мила поняла, что сильно отстала от сокурсников.

— Предполагаю, она хорошо знакома с трактатом «Великолепие Солнца» и с личностью самого Соломона Трисмозина, раз может позволить себе свободно разгуливать, где ей заблагорассудится, когда учитель читает лекцию. — Амальгама подалась вперед и, прищурив темные глаза, едко поинтересовалась: — Не так ли, госпожа Рудик?

Мила промычала что-то нечленораздельное, не зная, что ответить, но подозревая, что Амальгама еще и не начинала с ней разбираться. И угадала.

— Я примерно так и думала, — металлическим голосом проскрежетала профессор; кожа на ее сером бескровном лице натянулась, когда Амальгама сжала губы так плотно, что рот почти исчез с ее лица, — поэтому решила, что вам следует перенести свою осведомленность на бумагу.

Меченосцы позади профессора алхимии бросали в сторону Милы сочувственные взгляды, Амальгама же изобразила на лице подобие улыбки, если только представить, что безгубый череп способен улыбаться.

— К следующему уроку, госпожа Рудик, будьте любезны написать реферат на тему: «Личность Соломона Трисмозина в истории алхимии». Свиток должен быть не меньше трех аршин.

Мила облегченно выдохнула, но, как оказалось, — преждевременно.

— А за неуважение к учителю я вам ставлю Йети, — заявила Амальгама и, высокомерно вскинув подбородок, добавила: — На моих уроках ученики обязаны слушать меня, не отвлекаясь. Будьте любезны запомнить это как Главную Заповедь.

* * *

Поднимаясь после урока алхимии в библиотеку, Мила утешала себя тем, что биография какого-то алхимика — это не самое страшное, что могло свалиться на ее голову.

Однако ее ждало жестокое разочарование. В библиотеке Думгрота не было биографии Соломона Трисмозина. Имелась старинная книга с изящным золотым тиснением «Splendor Solis» на латыни с красивыми иллюстрациями, идентичными тем, что украшали залу Соломона Трисмозина, но во много раз меньше. В двух книгах о Парацельсе и еще одной, которая называлась «Великие загадки алхимии», имя Соломон Трисмозин упоминалось трижды — по одному разу в каждой книге.

Разочарованная и вымотанная после полуторачасовых поисков, Мила решила, что остается уповать лишь на библиотеку Львиного зева.

* * *

Добравшись до Львиного зева, Мила первым делом направилась в читальный зал. Кроме Фреди Векши, там никого не было, и это заставило Милу почувствовать себя обделенной: в то время как в первые дни учебного года остальные студенты еще и не помышляли о библиотеке, долгих часах зубрежки и конспектирования, она была вынуждена заниматься поисками литературы, чтобы выполнить это дурацкое домашнее задание для Амальгамы.

Окинув растерянным взглядом многочисленные стеллажи, Мила тяжело вздохнула и, повернувшись к Фреди, начала издалека:

— Фреди, ты наверняка знаешь, где что лежит здесь.

Фреди неохотно оторвал голову от стопки книг.

— Перечень всех книг, безусловно, в памяти не держу, но принцип сортировки знаю неплохо. Ты что-то ищешь?

Мила кивнула.

— Мне нужно найти подробную биографию Соломона Трисмозина. Где это у нас может быть?

Глаза Фреди чуть заметно округлились, и это не ускользнуло от внимания Милы.

— У нас? — переспросил старший Векша, недоверчиво посмотрев на девочку.

Последовал утвердительный кивок.

— А в библиотеке Думгрота ты искала? — поинтересовался Фреди.

— Искала, — вяло ответила ему Мила. — Есть «Великолепие солнца», но в зале Амальгамы изображения смотрятся поинтереснее. Еще трижды Соломон Трисмозин упоминается в трех огромных трудах по алхимии. Все. Вот я и подумала, что, может, в Львином зеве…

— Нет, не может, — категорично отрезал Фреди. — Биографии Соломона Трисмозина здесь нет. Даже приблизительной, не говоря уже о подробной. Если б такая книга здесь была, я бы об этом знал.

Мила озадаченно уставилась на Фреди широко раскрытыми глазами.

— И где же мне ее искать? — беспомощно пробормотала она.

Фреди озадаченно нахмурил брови.

— А зачем тебе понадобилась биография Трисмозина?

Мила вкратце поведала, как прошел для нее первый урок алхимии. К ее немалому огорчению, Фреди, внимательно выслушав, тяжело вздохнул и, вместо того чтоб по обычаю тут же дать дельный совет, принялся с грустью во взгляде на нее смотреть. Мила готова была зарыдать в голос, потому как Фреди, который не знает, где найти искомое, — это было сравнимо разве что с концом света.

— Фреди, если ты так и будешь молчать, то я не знаю, что я с собой сделаю, — без обиняков заявила Мила. — Потому что, если ты мне не подскажешь, где мне найти эту чертову биографию этого гадского алхимика, то я ее сама ни за что не отыщу. А если я не принесу Амальгаме реферат, она пустит меня на какие-нибудь свои жуткие алхимические опыты. Я лучше сама сведу счеты с жизнью, чем…

Мила сглотнула и жалостливо уставилась на Фреди, чувствуя, что словарный поток у нее иссяк, а убедить Фреди в том, как сильно она нуждается в его помощи, по-прежнему было очень надо.

Фреди снова вздохнул.

— Во-первых, — невозмутимо начал он, — Трисмозин не такой уж гадский алхимик, хоть биография у него вполне чер… — Он запнулся и тут же поправился: — Полна мистификаций. Во-вторых, Амальгама не сможет пустить тебя на опыты, поскольку использовать учеников для подобных целей запрещено уставом Думгрота.

Мила открыла рот, чтобы запротестовать, но Фреди остановил ее движением руки.

— А в-третьих, я, кажется, могу подсказать тебе, где ты можешь попробовать поискать — не найти! — а всего лишь попробовать поискать нужную книгу.

Мила чуть не бросилась к Фреди с поцелуями, но, вовремя остановившись, ограничилась восхищенным взглядом.