Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека. Страница 32

Берти кивнул.

— Это было бы лучшим решением с твоей стороны, Капустин. Я не самый страшный парень в этом городе, но физиономию тебе разукрашу — будешь бояться собственного отражения в зеркале, гарантирую. Так что лучше тебе успокоиться.

— Интересно, — подала голос Платина, сверля Берти холодным взглядом, — а как ты собираешься успокоить меня? Тоже физиономию разукрасишь? А наглости хватит — со мной драться?

Мила сначала подумала, что Платина намекает на то, что она дочь декана, но, заметив на лице Берти растерянность, поняла — дело было в другом. Платина не без оснований полагала, что Берти не станет драться с девушкой.

Тем не менее Берти нахмурился, упрямо сжал рот и отчетливо произнес:

— Если тронешь Милу — хватит. Можешь не сомневаться.

То, что Берти сказал не привычное «Рудик», а назвал Милу по имени, уже само по себе было чем-то из ряда вон выходящим, поэтому Мила сразу поняла, что Берти говорит вполне серьезно. Однако Платина, похоже, ему не поверила.

— Да ну?! Вот мы это сейчас и проверим, потому что в покое я ее не оставлю, пока она не скажет, что сделала с моим братом, — отчеканила Платина ледяным голосом. — Лучше уйди с дороги, Берти! Я с ней все равно разберусь!

Берти покачал головой.

— И не подумаю, Платина, — отрезал он. — Не вынуждай меня применять против тебя силу.

— Считай, что уже вынудила! — шагнула вперед старшая дочь Амальгамы. Берти сделал шаг ей навстречу.

— Платина! Берти! — раздался в нескольких шагах строгий окрик.

Обернувшись, Мила увидела Фреди. Берти и Платина тоже повернули головы.

— Что здесь происходит? — спросил старший Векша, подойдя ближе. Поочередно окинув всех взглядом, он первым делом обратился к своему брату: — Опусти руку с перстнем, Берти, — тебе это не понадобится.

Берти неуверенно глянул на Платину, потом на старшего брата. Фреди многозначительно посмотрел на сжатый кулак Берти, и только после этого рассерженный защитник Милы опустил руку. Фреди перевел взгляд на Платину.

— Мне казалось, что ты благоразумнее моего брата, Платина, — хмурясь, сказал он. — Не думал, что это в твоем стиле — устраивать цирк для первокурсников.

Мила посмотрела вокруг — около дюжины первокурсников с разных факультетов, раскрыв рты, с интересом наблюдали за происходящим. Она и не заметила, когда в коридоре создалось такое столпотворение. Но, к удивлению Милы, Платина даже не взглянула по сторонам. Она все еще смотрела на Фреди и выглядела при этом… пристыженной! Мила глазам своим не верила!

— Обвинить в том, что случилось с твоим братом, Милу — самый простой способ найти крайнего, — продолжал Фреди, не отрывая хмурого взгляда от лица Платины. — Ты и сама, уверен, это понимаешь. Я всегда считал тебя разумной девушкой. Обвинять человека на основании косвенных улик — это слишком легкомысленно. Ведь, насколько я понимаю, прямых доказательств вины Милы у тебя нет?

Платина вдруг покраснела и опустила глаза. У Милы же, наоборот, глаза чуть из орбит не вылезли. Она даже не догадывалась, что Платина способна краснеть от стыда.

— Нет, — коротко ответила девушка.

Фреди кивнул.

— Тогда будет лучше, если мы прекратим развлекать первокурсников и разойдемся, — строго сказал он.

Платина бросила тяжелый взгляд на Милу, потом пугливо покосилась на Фреди и, резко развернувшись, чуть ли не бегом направилась к лестнице.

Фреди посмотрел на Сергея Капустина.

— Это всех касается, — спокойно сообщил он.

Сергей недовольно хмыкнул. После неожиданного бегства Платины он осторожно косился на Фреди, но казалось, что упрямство и гордость не позволяют ему уйти сразу. Помявшись на месте, он в конце концов одарил Милу многообещающим взглядом, как бы дав понять, что лично он еще с ней не закончил, и, не сказав ни слова, пошел прочь.

Берти повернулся к Миле.

— Ты в порядке?

Мила кивнула, все еще не в состоянии отвести взгляда от лестницы, где только что скрылась из виду Платина. Берти проследил за ее взглядом и посмотрел на старшего брата.

— Слушай, Фреди, а что ты сделал с Платиной? Околдовал? Признавайся.

Фреди бросил на Берти неодобрительный взгляд.

— Прекрати нести чушь. Иди на урок, а я провожу Милу.

— Хорошо, — с улыбкой произнес Берти. — Я тебя уже так боюсь, что, пожалуй, просто сделаю, как скажешь.

— Иди уже, Берти, — устало покачал головой Фреди.

Берти шутливо попятился, подняв вверх руки, словно сдаваясь.

— Уже ушел. — Он и правда повернулся, чтобы уйти, но тут же бросил через плечо, насмешливо глядя на брата: — И все-таки ты ее околдовал, дружище! Ты мой герой!

— Исчезни! — повысил голос Фреди, и Мила заметила, как он с улыбкой снова покачал головой, когда Берти юркнул в поток студентов на лестнице.

Фреди обернулся к Миле.

— Ну что, пойдем? — спросил он. — Какой у вас сейчас урок?

— Метаморфозы, — ответила Мила.

Повернувшись, чтобы вместе с Фреди направиться на урок профессора Лучезарного, Мила вдруг заметила Алюмину. Та осторожно выглядывала из-за угла. Вид у нее был такой, будто она только что за кем-то шпионила.

* * *

После окончания уроков, когда Мила, Ромка и Берти втроем направлялись в Львиный зев, Берти рассказал Лапшину о том, что произошло в обеденный перерыв.

— Тебя и на полчаса нельзя одну оставить, — покосился на Милу Ромка.

— Угу, — хмуро промычала Мила. — Если бы умела, расколдовала бы каменного тролля и попросила бы меня охранять.

— Ну да, он стоит там, на Главной площади, и только того и ждет, чтобы его расколдовали и позволили ему тебя охранять, — усмехнулся Берти, после чего, изменив интонацию, осторожно спросил: — Рудик, а если серьезно, ты там, случайно, Лапшина не приревновала?

У Милы вытянулось лицо.

— Берти, и ты туда же?! Да вы что, рехнулись все?!

Мила готова была лопнуть от досады, а Ромка в это время хихикал, отчаянно пряча от нее глаза.

— Не бесись, Рудик, — с интересом поглядывая на развлекающегося Лапшина, сказал Берти. — Я так — на всякий случай спрашиваю.

— Да не трогала она Анфису, — ответил за Милу Ромка. — У нее тогда даже перстня не было.

— Да-а?! — удивился Берти, обращая взгляд к Миле. — С чего бы это, Рудик?

Мила сердито покосилась на Ромку, давая понять, что лучше бы он держал язык за зубами. Однако пришлось вкратце рассказать Берти, по какой причине она на несколько дней осталась без своего карбункула.

Когда Мила закончила, Берти присвистнул.

— Рудик, да ты рисковала! Остаться без магического проводника, когда тут такие дела творятся в городе… Это, знаешь…

— А что мне было делать? — спросила Мила. — Думаешь, у меня под кроватью склад ценных вещей? Или ну ее, эту Амальгаму, с ее дурацкими домашними заданиями, правильно? Да она меня сгноит в своих лабораториях, если я ей реферат по Трисмозину не принесу! А букинист без залога ничего бы мне не дал. У меня просто выбора не было. И потом… Во-первых, воспользоваться он им без пароля не мог. А во-вторых, я же вернула себе кольцо? Значит, все в порядке.

— Ладно, — согласился Берти. — Ну, по крайней мере, мы точно знаем, что Лапшина ты не ревнуешь…

— Иди к черту, Берти, — буркнула Мила, насупившись. А про себя подумала, что Берти напал на золотую жилу — нашел хорошую тему для своих острот. На целый месяц хватит. А то и на два.

— Ромка, кстати, что с Анфисой? — спросила Мила, с радостью меняя тему разговора. — Извини, забыла спросить.

Ромка сразу посерьезнел.

— Плохо, — угрюмо ответил он. — Знахари считают, что это похоже на чары порабощения, которые практикуются в черной магии.

— Это как зомби, что ли? — спросил Берти, поморщившись.

— Нет, — покачал головой Ромка. — Зомби — это ожившие мертвецы. А чары порабощения — это когда черный маг завладевает душой живого человека.

— Но… — Мила даже дар речи потеряла от ужаса. — Но, Ромка, это же… Неужели…

Лапшин тяжело вздохнул.