Первая миссия - Леванова Татьяна Сергеевна. Страница 48

— Его нет, Принцесса, — ответил скоморох, — Великий Шут в подземелье.

— Нет… — расстроилась Маша. — Его поймали?

— Нет, он прошел через маячок, чтобы спасти узников, — объяснил скоморох.

— Классно! Где маячок?!

— Я провожу вас! — вызвался уже знакомый жонглер.

Через коридоры, лестницы и множество комнат они прошли туда, где на столе лежал малахитовый шарик.

— Вот он, маячок! — обрадовалась Маша и щелкнула пальцами. Один за другим ее друзья входили в зеленые ворота и исчезали там.

— Вы помните мое волшебное слово? — задержал ее жонглер.

— Да, «тамамат», а что? — удивилась Маша.

— Ничего. Я солгал. Искусству жонглера учатся многие годы, и им невозможно овладеть с помощью волшебства. Не держите на меня зла, Принцесса. Но я ненавижу магию, — признался жонглер и вдруг с силой толкнул ее в зеленые ворота…

Маша пролетела через волшебный проход и упала на толстый ковер.

— Здравствуй, сквозняк по имени Маша, — сказал знакомый высокий голос.

Маша медленно поднялась с ковра. Перед ней стоял правитель в малиновом халате и с двурогой короной на голове. Позади него резвились какаду. На балкончиках сидели думаки. Комната почти 362

не изменилась. За исключением того, что стража держала ее друзей, зажимая им рты. Да на одном из балконов восседали Яна, Бруния, Инесса и Натка. У Натки было такое лицо, словно она сейчас заплачет…

— Как мило, что ты пришла ко мне в гости. Кстати, мне понравился твой отчет, — продолжал правитель. — И очень любезно было с твоей стороны позаботиться о Каркуше. Обычно люди бьют моих какаду почем зря. Таких милых умненьких птичек, хю-хю-хю.

Думаки угодливо захихикали. Залилась серебристым смехом Яна.

— Действительно, птички тут ни при чем. Побить следовало бы тебя, балаганный кролик! — дерзко сказала Маша.

Глаза у Мудреного расширились.

— Однако ты совсем испортилась в дурной компании. Что скажут твои родители? — спросил Мудреный.

— Мои родители скажут — молодец, когда я вышвырну тебя из дворца, — ответила Маша. Ей было нечего терять — она уже попалась. Ее друзья были в руках стражников. Сейчас все, что она могла сделать, — это довести правителя до белого каления.

— Какая ты смелая, наверное, от того, что у тебя в руках этот браслетик? — Неожиданно Мудреный сдернул у нее с руки браслет. Маша чуть не заплакала — ну какая она глупая, ей можно было только щелкнуть пальцами, и она оказалась бы у тетушки Душки…

— Должен тебе сказать, ты не первая, кто использует бусины с этого браслета в качестве маячков. Если бы ты потратила на его изучение больше времени, ты бы раскрыла много тайн. Увы. Теперь и у тебя, и у этого браслетика одна судьба — вы сгниете в моем дворце! — Правитель расхохотался.

Расхохотались и думаки, разгалделись в общем шуме какаду, и никто не заметил, как Натка вскочила со своего кресла, спрыгнула с балкона прямо на Мудреного, отчего тот упал, и выхватила у него из рук браслет.

— Маша, лови! — крикнула Натка, бросая сверкнувший в лучах солнца браслетик.

— Хватай Жребий Власти! — крикнула в ответ Маша, ловя браслетик. — Дубовая веточка…

Она бросилась к Натке на помощь. К ним побежала стража. Мудреный лежал без сознания. Стражники схватили Машу и отобрали браслетик. Но Натка успела отцепить с груди правителя Жребий Власти — маленькую брошечку — и закричала:

— Стойте! Жребий Власти мой! Теперь я правитель!

Думаки замерли. Стража остановилась в нерешительности. Но в это время очнулся Мудреный. Он так сильно схватил Натку за руку, что девочка заплакала от боли и выпустила веточку.

— Дважды предательница! — прошипел правитель. — В камеру ее, вместе с остальными.

— Третий поворот, третий поворот, — загалдели какаду.

— Третий поворот налево — узники. Первый и второй — крысы, — машинально повторила Маша, вспомнив Каркушу.

— Что я слышу? Мой какаду меня предал? — поднял брови правитель. — Я скормлю его крысам в таком случае. А эту компанию — в тюрьму, в тюрьму, тюрьму!!!

Мудреный затопал ногами, изо рта его брызгала слюна. Маленький карлик в красном халате, злой и противный. Стражники с омерзением посмотрели на него, но послушно повели своих узников к лифту. Уже в лифте Граб Грабовский сказал Маше:

— Был бы у нас другой правитель… Но Жребий Власти выбрал этого. Так что простите нас, дети. Сегодня вы в темнице, а завтра — мы…

Маша не нашлась, что на это ответить. Она почти сутки не спала и едва держалась на ногах. Никите тоже было нелегко, но он переносил усталость более стойко. Заметив, что девочка спотыкается на каждом шагу, капитан Грабовский поднял ее на руки. Благодарно уткнувшись носом в его плечо, Маша начала дремать, и ее последней мыслью было: «Главное, не потерять бусинку, которая спрятана у меня за щекой»…

Глава 46

ПОДДЕЛЬНЫЙ ЖРЕБИЙ ВЛАСТИ

Когда девочка проснулась, первое, что попалось ей на глаза, была решетка из драконьей стали.

— Господи, я в тюрьме! — воскликнула девочка и села.

— Тише. — К ней на койку проскользнула Натка и обвила ее руками. — Тише, не бойся, мы все здесь, в соседних камерах.

Маша машинально обняла девочку одной рукой. На Натке по-прежнему было тяжелое бархатное платье.

— Кто-то еще есть с нами в камере.

— Я, тигровый ежик вас побери, — резко сказал кто-то. Из темноты под свет факела вышла девушка. Маша узнала Инессу.

— Она хорошая, она пыталась принести тебе браслет, и ее взяли у самой нашей камеры.

— Ложь, — устало сказала Маша, — все ложь. Каждый третий узник в камере — шпион Мудреного.

— С чего ты решила, что это я? — прищурилась Инесса. — Натка уже предавала тебя.

— Маша, нет, это не я, — чуть не заплакала Натка. — Я виновата перед тобой, мне надоело, что надо мной все смеются из-за моей одежды, ведь я донашиваю вещи за сестрами. Яна предложила сделать меня красивой, в обмен я должна была подтвердить перед Мудреным то, что и так всем известно — что ты сквозняк из другого мира. Но я поняла, что одежда — не главное. Не она вызывает уважение и любовь. Я получила платье, но потеряла друзей.

— Как ты права, — горько сказала Маша. — Если бы я понимала это раньше, я бы не поссорилась с родителями, не ушла бы из дому. Из-за тряпок я ругалась с подругами, с учителями. И перед тобой я виновата, я была занята только собой, не думала о других, ни о тебе, ни о тетушке Душке, ни о кузнеце, ни о тех, кто по моей вине также оказался здесь, за решеткой, — магистре, Илье, Никите…

— Я не обижалась на тебя и к Никите привыкла. Но я тоже была занята собой и предала тебя за тряпки.

— А потом у всех на глазах ты рисковала собой, чтобы спасти нас. Нет, Натка, я не верю, что ты предательница. Остается Инесса…

— Гадина ты, — горько сказала Инесса, — и зачем только я тебе поверила? Поругалась с Янкой…

— Тебе привет от твоего дяди, Федора Серебряного, — тихо сказала Маша Натке, не пожелав вступать в пререкания. — Он остался на Белом острове, ему там нравится, и звал тебя в гости.

— Да кто поедет на Белый остров? — усмехнулась Инесса.

— Скоро все маги вернутся домой. Они нашли лекарство и вернули себе человеческий облик. А ты, Натка, оказывается, аристократка. Потомок того самого рыцаря Серебряного, родством с которым так хвалится Бруния.

— Да ты гонишь! — поразилась Инесса. Натка же сидела, опустив ресницы.

— Хватит, — решила Маша, — теперь и нам пора убираться отсюда.

— И как, интересно, ты это сделаешь? — спросила Инесса. — Браслет-то остался у Мудреного.

— Ой, а где моя бусинка? — спохватилась Маша. Начала ощупывать себя, потом койку, на которой лежала. Неужели потеряла? Или проглотила? Как теперь проверишь? Можно щелкнуть пальцами, и если бусинка у нее в животе, она перенесется на чердак. Но как тогда вернуться в камеру к друзьям? Был бы браслет или осталась бы хоть пара монет, она бы соорудила новый маячок. Нет, бежать надо всем вместе, а для этого надо выбраться из камеры…