Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека. Страница 45
Да, так и есть, мысленно поправила себя Мила. Лютов силен. Он очень силен, но не в том дело… Это просто она слишком слабая, чтобы тягаться с ним.
Его взгляд вдруг стал жестким. Мила сглотнула подступивший к горлу комок — Лютов выглядел как человек, который вовсе не собирается жалеть противника только потому, что тот слаб. Видя этот знакомый безжалостный прищур на его лице, она буквально физически ощущала — он что-то задумал.
Прошла секунда… две… три… Вдруг с улицы послышались крики, испуганные и удивленные.
— Эй, смотрите! — выкрикнул кто-то в классе.
Не отрывая взгляда от лица Лютова, боковым зрением Мила видела, как несколько ребят в классе бросились к окнам. Лютов усмехнулся краем рта, но при этом даже не пошевелился. И только после этого Мила увидела…
В оконном проеме появилась левитирующая фигура. Мила почувствовала, как непроизвольно округляются ее глаза. Девочка, судя по ее миниатюрным габаритам, первокурсница, парила в воздухе прямо за спиной Лютова. Она была напугана так, что явно не могла издать ни звука — кричали снизу.
Что-то отвлекло внимание Милы, и она не сразу поняла, в чем дело, но взгляд сам потянулся к соседнему окну. Мила сжала кулаки еще сильнее — ногти больно впились в ладони. То, что боковым зрением она поначалу приняла за черное пятно, оказалось человеком. В воздухе парил еще один первокурсник, а за ним… еще один.
Мила провела взглядом вдоль всех окон в классе. Напротив кабинета левитации в невесомости пребывали шесть человек — это лишь то, что было доступно ее зрению. И пусть кабинет находился на первом этаже, но Мила прекрасно помнила, насколько высоко расположены здесь окна — поднять что-то на такую высоту с помощью левитации было непростой задачей, даже если речь шла о неодушевленных объектах. А сейчас это были живые люди!
Вокруг тем временем поднялся невообразимый шум. Кричали с улицы, кричали в классе — голоса смешались, и Мила уже не могла разобрать, кому они принадлежат.
— Что происходит?!
— Кто это делает?
— Помогите! Помогите мне!
— Без паники! Это всего лишь левитация!
Кажется, последний голос принадлежал кому-то из старшеклассников и был Миле знаком, но она была так потрясена, что даже не пыталась его узнать. Ее взгляд вернулся к Лютову и замер, словно пойманный силой гипноза.
Она должна ему ответить!
Но как, черт возьми, на такое можно ответить? Чем?! Она до сих пор не овладела синхронной левитацией нескольких неживых объектов, а он только что поднял в воздух около десятка человек!
Мила от ярости проскрипела зубами. Как?! Как ему удавалось применять телекинез и левитацию, даже не используя взгляд как проводник? Затылком он видел, что ли? А может быть… Милу вдруг озарило. Он смотрел в окно, когда возвращал обратно свой рюкзак! Он просто запомнил то, что увидел, и применил левитацию, восстановив картину увиденного в воображении!
Ответить!
Мила чувствовала, как изнутри ее колотит крупной дрожью. Она не может сдаться! Не может уступить ему! Не может опустить руки и признать поражение! Даже если она ясно осознает, насколько слаба, она не может признать эту слабость! Потому что…
«Я хочу стать сильнее, чтобы защитить тех, кого люблю…» — пронеслось у нее в голове.
Эти слова… Прошло полтора года со смерти Гарика. Порой Мила, вспоминая о нем, вдруг осознавала, что не может воскресить в воображении черты его лица, и приходила от этого в ужас. Но эти его слова в последнее время снова и снова всплывали в ее сознании, как будто чья-то невидимая воля не могла позволить ей забыть их.
Стать сильнее…
Черные глаза Лютова тем временем словно изучали ее — выжидающе, заинтересованно. А Мила, лихорадочно соображая, искала решение. Что она может сделать? Чем она может достойно ответить ему? Она не способна поднять левитацией сразу несколько объектов. И уж конечно она не сможет поднять то, что находится за стенами замка, ведь она, в отличие от Лютова, не выглядывала в окно и не знает о расположении объектов, к которым могла бы применить сенсорное воздействие.
Ей нужно что-то, что находится возле Думгрота всегда. Нечто неизменное, что она в любой момент легко сможет оживить в своем воображении.
«Думай! Думай!»
Когда ответ пришел ей в голову, Мила даже дышать перестала. Она знала, что это слишком самонадеянно. Знала, что о таком нельзя даже помышлять, но… У нее больше не было никаких идей. Нет, она не будет задаваться вопросом, чем это чревато. Начать сейчас думать о последствиях — все равно что сдаться, уступить.
«Не уступлю! Ни за что не уступлю!»
Мила сосредоточилась, воссоздавая в памяти знакомую картину: толстый ствол красновато-бурого цвета, высокая вечнозеленая крона — Тысячелетняя секвойя, веками стоящая на одном месте, неподвижная, неизменная… Она поднимет это дерево над землей, даже если ей грозит за это наказание! Даже если это опять закончится обмороком! Даже если она причинит непоправимый урон многовековому дереву!
Она должна стать сильнее — это намного важнее любого дерева в мире!
Сознанием Мила ощутила установившуюся связь. Она испытала прилив воодушевления, ведь ей впервые удалось сделать это, не используя взгляда в качестве проводника. Теперь перед ней стояла задача «внушить» секвойе состояние легкости. Проще говоря, она должна была ясно представить себе, что огромное дерево почти не имеет веса.
Сконцентрировавшись, Мила нарисовала в воображении огромный толстый ствол — внутри совершенно пустой, словно дерево было лишь картонной декорацией. Но вместо того, чтобы ощутить в ответ легкость, Мила вдруг столкнулась с неожиданным давлением, словно секвойя была живым существом, которое превосходило ее по силе и пыталось вытолкнуть из себя.
«Почему? — мысленно спросила себя Мила. — Откуда это сопротивление? Лютов только что поднял в воздух нескольких человек, а дерево, каким бы древним оно ни было, не имеет собственного сознания».
Нет, так не пойдет. Она должна придумать другой способ…
Она была уверена, что корни не должны помешать левитации. Собственно говоря, Мила, напротив, надеялась, что они удержат секвойю. Она не хотела, чтобы тысячелетнее дерево парило над замком, ей всего лишь нужно было, чтобы оно немного поднялось над поверхностью земли, оставаясь корнями связанным с почвой.
Внутренним зрением Мила попыталась увидеть секвойю всю целиком: длинный толстый ствол, ветви, игольчатую крону. Попыталась представить, как красновато-бурая кора и темно-зеленые иглы наполняются невесомостью… Она не видела секвойю и не знала, дают ли попытки какой-то результат, но гнетущее сопротивление по-прежнему присутствовало в ее сознании.
— Там что-то происходит, — произнес стоящий у окна Сергей Капустин.
Мила старалась не отвлекаться, она не знала даже, по-прежнему ли поднятые Лютовым первокурсники находятся в состоянии левитации, но слова Капустина не остались для нее незамеченными. С улицы все так же доносился гомон, из которого то и дело вырывались короткие выкрики. Мила продолжала сенсорное внушение, стараясь как можно лучше представить в воображении Тысячелетнюю секвойю. Это было не сложно — она видела это дерево множество раз с разных ракурсов и помнила многие изгибы ствола и очертания кроны.
— Секвойя, — произнес Капустин; Мила насторожилась. — Они говорят о секвойе.
— Секвойя? — спросил кто-то рядом. — А что с ней?
— Тише! — произнес Капустин. — Дай послушать!
Мила сконцентрировала всю свою волю и силу воздействия. Легкость… Легкость в коре. Легкость в ветвях. Легкость в корнях. Сопротивление внезапно усилилось, но Мила не собиралась сдаваться.
— Что там?
— Они говорят… Ничего себе…
Гомон голосов на улице возрос в несколько раз. Одновременно возобновились выкрики о помощи. Видимо, первокурсники все еще парили в воздухе, но окружающие забыли о них, что заставило их кричать с удвоенной силой.
— Эй, послушайте! Там говорят, что секвойя пытается подняться в воздух!