Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека. Страница 49

Вирт предложил прогуляться в другую сторону. Покинув берег, по петляющей дороге они начали подъем на густо заросшую деревьями возвышенность. Именно в той стороне они нашли того, кого искали, даже скорее, чем надеялись.

Неприметный одноэтажный дом прятался в зарослях вечнозеленых кипарисов. Его очертания еще только угадывались меж стволов и пирамидальных крон, когда Вирт остановился, глядя на дом напряженным, немигающим взглядом.

— Думаю, он здесь.

— Думаешь? — изогнув одну бровь, уточнил Ромка. — Или уверен?

Вирт чуть склонил голову набок и глубоко вздохнул.

— От этого дома исходят волны страха, — сказал он. — То же самое я ощутил в Мемории Тераса Квита, когда увидел этого гнома. Он был смертельно напуган, и находился в таком состоянии достаточно долгое время.

— Ты хочешь сказать, что он до сих пор боится? — поразилась Мила. — Но ведь прошло что-то около… двадцати лет. Разве за это время он не должен был почувствовать себя в безопасности?

— На самом деле, — ответил Вирт, — я не думаю, что Экзот Дума до сих пор живет в страхе. Но это место… этот дом и земля вокруг… пропитаны им.

— Потому что, когда Экзот Дума приехал сюда, чтобы затаиться, он был очень напуган, — поняла Мила.

— Пойдемте? — предложил Вирт. — Я чувствую, что в доме кто-то есть. Думаю, не ошибусь, предположив, что это именно тот, кто нам нужен.

Кипарисы окружали дом со всех сторон, словно живая изгородь. Обнаружив тропу, которая вела почему-то не к фасаду дома, а к обшарпанной деревянной двери, выходящей на задний двор, трое спутников направились прямо к ней. Окна дома заросли кустарниками — сквозь корявые голые ветви проглядывались покрытые толстым слоем пыли стекла.

Мила невольно сравнила это запущенное жилище с домом под номером семь на улице Чага Карадагского, ухоженным и уютным. По-видимому, в отличие от Коротышки Барбариса, обитающий здесь гном не испытывал особой любви к своему жилью.

Пока Мила разглядывала оставшиеся после дождей следы потеков под карнизом, Вирт постучал в дверь. Несколько секунд они молча ждали, но из дома не доносилось никаких звуков. Прошла минута. Вирт внезапно неопределенно хмыкнул.

— Ждите здесь, — коротко велел он и исчез, не сходя с места.

Мила с Ромкой невольно уставились друг на друга.

— Телепортировался, — озадаченно произнес Ромка, явно не понимая, куда вдруг ни с того ни с сего решил переместиться Вирт.

Милу вдруг озарило:

— Вход с фасада!

Ромкины глаза расширились.

— Ты хочешь сказать… Этот гном пытался сбежать?

— Наверное, — ответила Мила. — Сразу после того, как услышал стук в дверь.

— Но почему?! — недоумевал Ромка. — Он живет в Лазурном уже двадцать лет, к нему же должны иногда заходить соседи или еще кто-то? С чего бы это ему пугаться стука в дверь?

И опять догадка пришла к Миле неожиданно.

— Мы принимаем «Паутину мысли»! — воскликнула она. — Наверное, когда к нему стучат, он сразу же пытается проникнуть в сознание того, кто стоит за дверью.

— Он попытался проникнуть в наше, но не смог из-за «Паутины мысли» и понял, что к нему пришли маги, — продолжил Ромка. — Точно, ты права.

Внезапно внутри дома послышались уверенные шаги. Щелкнул замок, и дверь распахнулась. Держась за ручку с внутренней стороны двери, на них смотрел Вирт.

— Заходите.

Когда Мила с Ромкой переступили порог, Вирт сделал им знак следовать за ним.

— Где Дума? — первым догадался спросить Ромка.

— Хозяин дома так торопился встретить гостей, — сказал Вирт, — что в спешке перепутал дверь. Я успел вовремя, чтобы мы не разминулись, но, боюсь, благодарности он ко мне за это не испытывает.

Миновав тускло освещенное помещение, которое, по всей видимости, служило одновременно и прихожей и летней кухней, они прошли сквозь дверной проем с настолько низкой притолокой, что всем троим пришлось сильно наклоняться.

В небольшой гостиной было еще темнее, из-за этого хозяина дома ребята заметили не сразу. Скользнув взглядом по затертому до дыр ковру на полу, по старенькому телевизору, по столику, на котором дымилась большая курительная трубка, Мила остановилась на кресле и невольно вздрогнула.

Экзот Дума за прошедшие двадцать лет очень сильно изменился. Если раньше его можно было назвать дородным, то теперь он был попросту безобразно толст и едва помещался в собственном кресле. Из-за густо разросшейся седой бороды на его лице был виден лишь красный мясистый нос и маленькие темные глазки, которые даже в темной комнате сверкали от гнева, как горящие угли.

Мила с Ромкой переглянулись. Обоим пришла в голову одна и та же мысль — какой же образ жизни он вел, чтобы так растолстеть? Наверное, боясь выходить лишний раз из дому, он почти не двигался, просиживая все дни напролет в кресле у телевизора. А из-за бесконечного напряжения и страха все время что-то ел, чтобы хоть немного успокоиться.

— Не волнуйтесь так, господин Дума, — доброжелательно сказал Вирт, и только тогда Мила заметила, что, невзирая на воинственный взгляд, которым гном буравил непрошеных гостей, он напуган — его толстые пальцы нервно елозили по подлокотникам кресла.

Вирт огляделся, заметил стул и поманил его рукой. Подлетев, стул всеми четырьмя ножками опустился на пол рядом с ним. Оценив взглядом пыльное сиденье, Вирт щелкнул пальцами. Мягкий желтый свет с его руки волной упал на стул, и с тряпичной обивки на пол тотчас полетела пыль. Только после того, как она осела, Вирт наконец решил воспользоваться стулом.

Мила видела, как стоящий рядом с ней Ромка закатил глаза к потолку, возмущаясь: зачем, спрашивается, надевать желтое пальто, чтобы потом, прежде чем сесть, отовсюду приходилось сдувать пылинки?

— Чего вам надобно, заезжие господа? — недружелюбно произнес гном низким, хриплым голосом.

Мила с Ромкой молчали — еще в дороге Вирт предупредил, чтобы в разговоре с Экзотом Думой, если им удастся его найти, они положились на него.

— Вы, наверное, уже поняли, господин Дума, что ваши гости не из Розыскной палаты Таврики, — начал он.

Гном стрельнул глазами в сторону Милы и Ромки. Наверное, оба они выглядели именно теми, кем являлись — двумя самыми обычными студентами, потому что при взгляде на них Дума заметно успокоился. Однако легко сдаваться он явно был не намерен.

— Почем мне знать? — проворчал он. — Господа колдуны мастера в обман вводить. У вашего брата завсегда так: в овечьей шкуре волки прячутся.

— Ну уж, — отозвался Вирт. — О том, как обманывать, господин Дума знает не понаслышке, не так ли?

Гном шумно засопел, нахмурился и потупил глаза.

— Вы же понимаете, в каком вы положении, господин Дума? — без улыбки спросил Вирт.

Толстые пальцы гнома сжались в кулаки.

— Конечно понимаете, — сказал Вирт. — Вы ведь приехали сюда, чтобы спрятаться от заслуженного наказания за то, что на протяжении долгих лет манипулировали всей гномьей общиной. А я прямо сейчас могу передать мысленное сообщение кому-нибудь из Розыскной палаты и назвать ваш адрес. Не знаю, известно ли вам, но телепатия — едва ли не единственный вид магии, для которой не важны даже границы, разделяющие Внешний мир и мир По-Ту-Сторону.

Мила заинтересованно вскинула брови. Было непонятно, знал ли об этом Дума, поскольку он промолчал, а вот она об этом слышала впервые.

— Но я не стану этого делать, господин Дума, — продолжал Вирт, — если мы с вами найдем общий язык.

Экзот Дума с неожиданной злобой сверкнул на него своими маленькими глазками.

— И чего же вам надобно?

Вирт сделал паузу, словно давая гному время, чтобы справиться со своей яростью, потом сказал:

— Я предлагаю вам обмен.

Экзот Дума удивленно моргнул — кажется, он ожидал услышать что-то другое.

— Вы расскажете то, что интересно нам, а я расскажу вам то, что непременно заинтересует вас. После этого мы уйдем, и о вашем убежище от нас никто не узнает.

Гном упрямо хмурился.

— И чего бы это мне на слово вам верить, заезжие господа? Узнаете все, что захотите, а там и расскажете обо мне, кому пожелаете. Да и с чего вы взяли, что можете поведать мне что-то дельное?