Воин сновидений - Кащеев Кирилл. Страница 36

– На сигнализацию ставит, – с облегчением выдохнула Танька.

Женщина сошла по ступенькам и направилась к расположенной у самой стены музея широкой гранитной площадке. Ярко сияя во тьме раннего ноябрьского вечера, установленные по периметру небольшие круглые лампы-прожектора освещали неподвижные каменные фигуры. Начальница обошла площадку, успокоенно кивнула и, помахивая портфелем, удалилась.

– Ну наконец-то! – подруги дружно спрыгнули с низенькой чугунной ограды на другой стороне проспекта, откуда они наблюдали за входом в музей. Перебежали через дорогу и ворвались прямо на площадку, очутившись между невысокими, примерно в их рост, но кряжистыми каменными изваяниями.

Грохот тянувшегося совсем рядом, всего в двух шагах, шумного, заполненного машинами центрального проспекта, казалось, моментально отдалился, стал едва слышен. Древние хранители курганов стояли в тишине. Свет современных прожекторов высвечивал гладко обтесанные, лишенные черт лица, грубо высеченные в камне груди и покойно сложенные на округлых животах руки. Столетия и непогода разрушили камень и практически стерли отличия, но от фигур по-прежнему веяло тяжеловесной основательностью и грозным спокойствием. Девчонки зачарованно пошли по вьющейся между скульптурами дорожке.

– Прав был подполковник, тут не только бабы, но и мужики есть, – пробормотала Ирка, останавливаясь у выделяющейся светлым камнем статуи. У нее единственной лицо не было «слепым», а фигура – округло-крутобокой. Там, где положено быть физиономии, удавалось разглядеть выступающие надбровные дуги, полоску носа и даже намек на усы. У пояса проступали контуры короткого меча, а пониже древний скульптор любовно и старательно вырезал то, что не позволяло усомниться – это статуя мужчины.

– Она самая древняя здесь, еще скифская, ей наверняка больше двух тысяч лет! – мельком глянув на заинтересовавшую Ирку «бабу мужского пола», бросила Танька. – А Вовкулака говорил про половецкие, они моложе, всего восемьсот, – она огляделась, покачала головой, сразу забраковав изъеденную ветрами «бабу» без головы и другую, наоборот, без нижней части туловища. Наконец, поколебавшись, направилась к установленной в центре площадки и казавшейся самой целой скульптуре.

– Ну и как ты собираешься с ними договариваться? – с сомнением в голосе протянула Ирка. – Когда они молчат… как каменные.

– В одном сборнике легенд… – рассеянно начала Танька, вытаскивая из рюкзака реквизированный в машине Ментовского Вовкулаки чехол с сиденья и расстилая его у подножья статуи, – казак по степи ехал, на кургане заночевал и с караулящей его бабой одеялом поделился…

– А статуи тут при чем? – перебила Ирка.

– То есть как это – при чем? – опешила Танька.

– Ну, казак со своей бабой, которая его караулила – чтоб не сбег, наверное, – одеялом поделился. Нормально, еще бы он женщину на голой земле спать оставил. А статуя при чем?

– С каменной, каменной бабой он одеялом поделился! Которая курган караулила! – вскричала Танька. – А та возьми и оживи!

– И у казака сразу инфаркт, – представив себе эту сцену, пробормотала Ирка, опасливо поглядывая на выстроившиеся вокруг каменные фигуры.

– Тогда народ крепкий был, никаких инфарктов, – отрезала Танька. – Баба ему всякие вопросы задавала, он отвечал, к утру снова окаменела, а он себе дальше поехал!

– Это что за вариант «Каменного гостя» для детей дошкольного возраста? Дон Жуан тебе кланялся… Нам не надо, чтоб нам вопросы задавали, – пробормотала Ирка. – Нам бы самим поспрашивать.

Танька в ответ лишь пожала плечами. Плавно повела ладонью, бормоча под нос слова заклятья. Подсвечивающие каменные скульптуры прожектора притухли до блеклых огоньков. Площадка погрузилась во мрак, в котором было уже не разглядеть девчонку, с кряхтением умащивающуюся на расстеленном на земле автомобильном чехле. Второй Танька накинула на себя, краем старательно укутав каменное подножье статуи.

– Теперь надо уснуть, – решительно объявила ведьмочка.

– Ну-ну, – кивнула Ирка.

Танька замерла, плотно закрыв глаза. Несмотря на предыдущую бессонную ночь, сон не шел. Земля оказалась не только невыносимо твердой, но вдобавок и неровной, и каждый комок безжалостно впивался в бока. Не прошло и пары минут, как ребра начали нестерпимо болеть. Танька заворочалась, отыскивая положение поудобнее. Чехол под ней сбился, стало только хуже. Девчонка села, тщательно расправила ткань и заодно стянула надавившие за день кроссовки. Легла снова. Земля опять впилась в бока, а ноги начали немилосердно мерзнуть. Тянущийся от камня холод прохватывал тело насквозь.

Танька вздохнула. Ладно, сейчас попросит Ирку усыпить… Только сперва… пусть Ирка ругается как хочет, но если она сейчас не узнает, как там здухач – с ума сойдет! Девочка крепко зажмурилась, представляя себе фотографию Богдана на экране ноутбука… Богдан! Танька тихонько всхлипнула, из-под закрытых век скатилась слеза. Удастся ли ей еще когда-нибудь его увидеть? Мало того, что душа у Богдана не на месте, так теперь и тело пропало, и неизвестно, найдет ли его Вовкулака? Перед зажмуренными глазами ведьмочки мелькнули белые клочья облаков и купол потемневшего неба…

Она провалилась в пахнущий кровью, огнем и железом кошмар.

…Здухач со свистом ворвался внутрь темного меча. Торжествующий Костей захохотал, гремя костями и вздымая над головой меч, заключивший в себе душу воина сновидений. Но тут же демонический смех осекся, Костей потерянно уронил челюсть на грудь.

Темный клинок искрил, как бенгальский огонь, рассыпая вокруг серебряные искры. Испуганная Моровица взвилась на дыбы. Едва не грянувшийся из седла Костей судорожно вцепился в узду.

Фонтан жгучих серебряных искр ударил прямо из эфеса – Костею в лоб, под обод темной короны! Следом вырвался звонко смеющийся смерч! Если уж он развязался с собственным, родным телом, разве удержит его дурацкая железяка?!

– Привет, Костик! – у Бездушного прямо в отсутствующих ушах грянул нахальный мальчишеский голос. – Все беспорядки наводишь, никак не успокоишься?

Вихрь завис над головой Костея, колыхнулся… Из самого центра рыбкой выскочил серебряный клинок, перевернулся – и тюкнул Костея рукоятью в темечко, точно между зубцами короны!

Ошалевший от такой беспрецедентной наглости Костей Бездушный схватился фалангами пальцев за череп.

– Головка бо-бо? – фальшиво посочувствовал пляшущий вокруг него смерч. – Не может быть! У тебя болеть-то нечему – одна сплошная кость! Тук-тук, – звучно постучали уже в затылок.

Костей взревел. Мертвый конь встал на дыбы и крутанулся на задних копытах. Черный меч ударил, врубаясь точно в центр носящегося вокруг него вихря.

Под черным клинком смерч начал распадаться – как некачественная картинка на компьютерном мониторе распадается на пиксели. Квадратики пестрым конфетти осыпались на окрестные облака.

Голые ребра скелета вновь затряслись в торжествующем хохоте. Костей вскинул темный меч к небесам…

Рассыпавшиеся яркие квадратики шелохнулись – и бойко-бойко стянулись друг к другу. Один прилепился ко второму, второй к третьему. И вот уже у правой ноги Моровицы штопором закрутился смерч. И у левой тоже! Их стало два! Два маленьких, совершенно одинаковых смерчика взвились в воздух. И из обоих вынырнули два серебряных меча!

– Вот не пойму я, кто из вас все время ржет? – одновременно, как одно существо, просвистели вихри. – Ты? Или лошадка? – и так же одновременно с двух сторон полоснули Костея мечами по торчащему позвоночнику!

Взревевший Костей с немыслимой скоростью крутанул темный меч вокруг себя, намереваясь располосовать танцующие в воздухе смерчи одним ударом…

Лезвие вспороло пустоту.

Смерчи рассыпались и исчезли… словно пазл, собравшись прямо перед физиономией Костея. В один, вооруженный серебряным мечом вихрь. Крутящийся вихрем воин сновидений не только звезданул Костея рукоятью меча в челюсть, но еще и нагло ввинтился прямо в пустую глазницу черепа!