Мила Рудик и Магический Синод - Вольских Алека. Страница 23

Мила несколько секунд угрюмо смотрела ему в спину, пока Шалопай крутился у ее ног и настойчиво гавкал, уговаривая хозяйку на собачьем языке поторопиться туда, где должно быть много вкусной еды.

— Ох, ладно! — устав от его лая, простонала Мила. — Я иду, иду.

Берти опустил рычаг в стене и открыл дверь в Львиный зев. Они прошли через тускло освещенный тамбур и вошли в прихожую. Шалопай опередил Милу и, едва не сбив с ног Берти, с лаем бросился в столовую.

Мила вошла последняя и закрыла за собой дверь. Когда она оборачивалась, Берти произнес:

— Я же говорил, Рудик, — тебя уже заждались.

С громким топотом по лестнице сбегала Белка: лицо взволнованное, брови вытянуты домиком. Внизу она остановилась, нерешительно переводя взгляд с Милы на старшего брата.

— Мила, где ты была? — Она нервно топталась на месте. — Ушла, а нам ничего не сказала. Тебя долго не было, мы уже волноваться начали.

Мила неуверенно смотрела на Белку, не зная, что сказать.

— Успокойся, сестрица, — ответил за нее Берти. — Мы с Рудик немного прогулялись, подышали свежим воздухом…

В этот момент открылась дверь гостиной, и в дверном проеме появился Ромка. Прислонился плечом к косяку двери и, скрестив руки на груди, хмуро заявил:

— Могли нас предупредить, между прочим. — Он рассерженно зыркнул на Милу: — Мы уже думали, что тебя опять арестовали.

— Гм! — демонстративно прокашлялся Берти. — А надо было с самого начала лицо попроще делать, Лапшин. Тогда не пришлось бы сидеть тут и нервничать.

Ромка удивленно округлил глаза.

— Ты о чем?!

— Сам знаешь, — отмахнулся Берти, направляясь вслед за Шалопаем в столовую.

— Да я просто в шоке был! — оправдываясь, крикнул ему вслед Ромка.

— Я же тебе говорил, — проходя мимо Милы, бросил Берти и тотчас скрылся в столовой.

Белка посмотрела на Милу, глубоко вздохнула и решительно сообщила:

— Мила, я должна тебе сказать, что если ты подумала, что мы о тебе что-то не то подумаем, то, знай, мы ничего такого не думали.

— О Боже! — донесся из столовой стон Берти. — Гениально, сестрица! Ты прирожденный оратор!

— Заткнись, Берти! — прокричала в ответ Белка, моментально густо покраснев, потому что Ромка уже хохотал, сложившись пополам.

— Лапшин, ну чего ты ржешь?! — поворачиваясь к нему, возмутилась Белка, но к его смеху уже присоединилась и Мила. Заметив это, Белка обиженно развела руками: — Ну чего вы смеетесь, я, между прочим, пытаюсь разрядить обстановку!

— Белка, — сквозь смех произнес Лапшин, — кажется, у тебя это уже получилось.

Мила подошла к Белке и обняла подругу. Они простояли, обнявшись, меньше минуты, когда рядом возник Ромка и обнял их обеих.

— Люди, я вас люблю, — улыбаясь, сказала Мила.

— Мы тебя тоже, — отозвался Ромка.

Мила повернула лицо к другу, и Лапшин шутливо боднул ее, так что они слегка ударились лбами и тут же снова рассмеялись.

— Н-да, — раздался голос Берти. — Как трогательно, однако… А ужинать кто-нибудь сегодня будет? А?

Глава 8

«Паутина мысли» и вопрос Тимура

Первого сентября Мила проснулась рано, на рассвете. Она потянулась и, приподнявшись на постели, огляделась.

Комната, куда их с Белкой переселили к окончанию каникул, была двумя этажами выше той, что они занимали раньше, — на последнем этаже средней башни Львиного зева — и в два раза меньше.

Кристина с Анжелой, хоть и сдали выпускные экзамены удовлетворительно, не стали поступать в Старший Дум, решив продолжить образование во Внешнем мире. А Белка с Милой уже не могли занимать такую большую комнату на двоих, поэтому в их прежнюю комнату поселили первокурсниц, а их перевели сюда.

Здесь было две кровати, меньше окон и открывался лучший обзор на город. Теперь Мила могла видеть в окно даже крышу кафе «Слепая курица» на соседней улице. Раньше ее закрывали деревья.

Не поступили в Старший Дум и Мишка Мокронос, и Костя Мамонт, поэтому Ромку с Иларием и Яшкой тоже переселили в комнату поменьше — на верхний этаж башни мальчиков. В смежной с ними комнате обитали восьмикурсники, так что Ромка и Берти стали соседями по этажу.

Мила посмотрела на подругу: Белка крепко спала, обнявшись с подушкой. Решив, что можно не торопиться с подъемом, Мила снова откинулась на кровать и зевнула. Как бы она ни любила Думгрот, но ей было немного жаль, что лето уже закончилось.

Весь остаток августа Ромка, Белка и Берти практически не отходили от Милы. Если выходили на прогулку, то все вместе, и обязательно брали с собой Шалопая. Из-за дождей они много времени проводили в Львином зеве, играли в «Поймай зеленого человечка» или занимали досуг разговорами. Порезы Милы, нанесенные перстнем Воронова, как и предсказывал Ромка, исчезли через сутки. Избавившись от уродливых ран, Мила выбросила из головы и неприятную стычку с Лютовым и его приятелем. А зонтик она отдала Акулине в целости и сохранности благодаря Ромке, который с помощью Чар Восстановления вернул ему прежний вид.

Увидев татуировку Милы, Ромка загорелся сделать что-нибудь и себе тоже. На следующий день Берти отвел Лапшина в «Черную кляксу». Их не было целый день, а когда вернулись, Ромка наотрез отказался признаваться, какую татуировку сделал ему Шило. Мила сначала давила Ромке на совесть, мол, она-то ему свое пугало показала, но добиться смогла только обещания, что татуировку он ей, конечно, покажет, но как-нибудь потом. Когда будет это «потом», Ромка не уточнил. Берти после этого похода был доволен, как слон, из чего Мила сделала вывод, что Шило заплатил ему неплохие комиссионные.

За два дня до Распределения Наследников в Львиный зев пришло послание для Белки. В официальном письме, подписанном самим Владыкой Велемиром, сообщалось, что большинством голосов совета администрации школы на два года обучения Беляна Векша назначается куратором первого курса факультета Белый рог. Белка поначалу онемела от неожиданности — чтобы привести ее в чувство, Миле с Ромкой понадобилось пожертвовать суточным запасом яблочного сока из столовой. Это помогло вывести Белку из ступора, после которого она тотчас прослезилась от радости.

На следующий день Альбина выдала Белке накидку с вышитой буквой «К» на груди, а заодно напомнила, что в день Распределения Наследников ей рано утром нужно быть в гостинице «Перевернутая ступа», чтобы вместе с другими кураторами сопроводить первокурсников к Думгроту.

Увы, Мила не смогла увидеть собственными глазами, как ее подруга справилась со своим первым заданием в качестве куратора. Как преподаватель Думгрота, Акулина должна была присутствовать на Распределении, но не хотела надолго оставлять Гурия — церемония обычно затягивалась почти на весь день. В итоге Мила уговорила свою опекуншу не пропускать церемонию, предложив посидеть с Гурием вместо нее.

Но, если честно, Миле не очень хотелось идти на Распределение и праздновать День Грядущих Свершений, веселиться вместе с друзьями и другими думгротцами, как это было раньше. Потому что с недавних пор ее жизнь перестала быть такой, как раньше. «Раньше» — это было до смерти Гарика.

На волоске висела и жизнь Гурия, поэтому Мила не тяготилась тем, что вызвалась подежурить вместо Акулины, — ей даже хотелось побыть с ним. Потому что это был друг — друг, которого она тоже может потерять.

В течение всего дня, сидя в палате Дома Знахарей, возле кровати Гурия, Мила надеялась, что он вот-вот очнется, откроет глаза и заговорит с ней… Этого не произошло. Но он все еще был жив — это было важнее всего.

Через две недели после освобождения Милы из Менгира, в последний день каникул, Почтовая торба малахитового цвета принесла ей письмо от ее Защитника. Развязав серебряную ленту, Мила прочла послание и узнала, что первое заседание суда по ее делу состоится седьмого сентября. Как писал в письме Вирт, назначение первого дня суда затянулось из-за его ходатайства о рассмотрении дела Магическим Синодом. Вирт сообщал, что в конечном итоге Судебная палата была вынуждена удовлетворить его просьбу — суд по делу Милы возглавит Триумвират в полном составе. Мила надеялась, что это к лучшему, и радовалась возникшей отсрочке.