В поисках тигра - Хоук Коллин. Страница 101

Я тоже встала и даже заставила себя поднять ладонь. Но как я ни старалась набраться храбрости, мои трясущиеся руки отказывались повиноваться. Огонь не разгорался. Внутри поселился холод, словно кто-то злой и могущественный затоптал мой внутренний костер. Заметив мой жест, Локеш по-змеиному дернул головой. Потом расхохотался, глядя на мои бесплодные попытки, и снова зашептал что-то себе под нос. Я окаменела. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Выкатившаяся слеза примерзла к моей щеке.

К счастью, Кишан, в отличие от меня, не утратил храбрости. Воспользовавшись тем, что Локеш отвлекся, Кишан заломил ему руку за спину. Потом молниеносно приставил чакру к горлу колдуна. Сверкающее лезвие впилось в тонкую смуглую кожу, струйки кровь потекли по золотому диску, закапали на голубую сорочку Локеша.

Тот хмыкнул и ласково спросил:

– Ты хочешь, чтобы я убил его? Я могу это сделать мгновенно. Я заморожу его кровь, и его сердце перестанет биться.

Кишан посмотрел на меня и замер. Он мог бы одним движением запястья отрезать Локешу голову, но остановился, и я увидела борьбу чувств на его лице. Он удержался ради меня. Локеш хрипло закашлялся, тяжело отдуваясь от напряжения. Новый удар потряс стены – это мистер Кадам и байга продолжали крушить здание.

Придя в себя, Локеш продолжил свои угрозы:

– Если ты не уберешь руки, я убью его. Выбирай! – Его глаза полыхнули гневом, словно отсветом вечно тлеющего, но никогда не гаснущего костра.

Кишан отпустил его. Я внутренне застонала, по-прежнему не в силах шелохнуться. Все пропало. А ведь мы почти победили. Но теперь мы оказались в руках чудовища.

Локеш снова зашептал, и вскоре Кишан оказался обездвижен, как и я. Расправив плечи, Локеш небрежным жестом отряхнул пыль с лацканов дорогого пиджака. Потом прижал чистый носовой платок к кровоточащей ране на шее. Весело рассмеявшись, он подошел к Кишану и ласково потрепал его по щеке.

– Ну вот и все, дитя мое. Всегда лучше договариваться, верно? Теперь ты видишь, насколько жалкой и бессмысленной была твоя попытка тягаться со мной? Впрочем, готов признать, что несколько недооценил тебя. Я уже забыл, когда в последний раз участвовал в таком славном поединке! О, я уже предвкушаю, как приятно мне будет сломить твой дух, сколько удовольствий ждут меня в процессе.

Он вытащил из-под пиджака очень старый и очень жуткого вида нож и любовно помахал им перед носом у Кишана. Потом подошел ближе, провел тупым концом ножа по щеке Кишана.

– Это то самое лезвие, которое много-много лет назад я впервые опробовал на твоем принце. Видишь, как заботливо я хранил его все эти годы? Ты можешь назвать меня сентиментальным старым дураком, но я всегда лелеял надежду, что однажды этот нож закончит начатое дело. Но почему бы мне не использовать его и на тебе тоже? Вполне возможно, что именно для этого я столь долго берег это острое лезвие! О да, так мы и поступим! Но с чего же начать? Может быть, с красивого шрама, который сделает твое личико чуть менее привлекательным? Но, разумеется, сначала мне придется снять с тебя амулет. Ах, как долго я ждал его! О, ты и представить не можешь, как страстно я мечтал почувствовать заключенную в нем силу! Как жаль, что ты, мое бедное дитя, уже не сможешь увидеть того, что сделает для меня твой амулет!

Он с притворным огорчением покачал головой.

– К сожалению, сейчас у меня нет времени даже на небольшой сеанс пластической хирургии. Я бы с огромным удовольствием преподал тебе несколько уроков послушания. Единственное, что может соперничать с удовольствием искромсать твое тело этим ножом, это возможность изуродовать тебя на глазах у принца. Полагаю, ему понравится мое скромное рукоделие.

Мне было страшно. Если бы Локеш не парализовал меня своими чарами, я бы все равно оцепенела от страха. К этому нельзя было подготовиться. Сражаться с чистым, беспримесным злом оказалось гораздо труднее, чем я думала. Железные птицы, бессмертные мартышки и каппы просто выполняли свою работу. Они охраняли волшебные дары, которые я пришла забрать, это была честная игра по честным правилам. Но противостоять Локешу, смотреть, как он поигрывает своим ужасным ножом перед горлом Кишана, было невыносимо страшно.

Я изо всех сил старалась не слушать, как он разглагольствует о мучениях, которым подвергнет Кишана. Это было омерзительно. Меня бы непременно вырвало, не будь я парализована. До сих пор я просто не могла себе представить, что кто-то может быть настолько жесток. Мне хотелось заткнуть уши. Мой бедный Рен несколько месяцев подвергался пыткам этого психованного изверга! При одной мысли об этом у меня сердце обливалось кровью. Локеш совмещал в себе коварство императора Палпатина из «Звездных войн» и садистскую жестокость Ганнибала Лектора. Он был одержим жаждой власти, как лорд Волан-де-Морт, и бессердечен, как Минг Беспощадный, убивший собственную дочь. Так же, как и сам Локеш. Внутри у меня все тряслось от ужаса. Я не могла смотреть, как он будет мучить Кишана. Я просто не могла этого вынести.

Когда Локеш схватил Кишана за подбородок, приготовившись располосовать ему лицо, до меня вдруг дошло, что хотя я сама не могу пошевелиться, но Золотой плод по-прежнему подчиняется моим мысленным указаниям. Я пожелала первое, что пришло мне в голову. Я заказала карамель, и она явилась. Мощный град круглой и твердой, как камень, карамели. Он обрушился на комнату, перебив все мониторы и расколов одно из окон. Дробный грохот оглушил меня. Звук был такой, как будто тысячи мраморных шариков высыпались на стеклянное озеро. Кругом все билось и разлеталось на осколки. Мы с Кишаном тоже оказались под обстрелом твердых кругляшей. Висевший у меня за спиной рюкзак спас мою шею от перелома, но бедному Кишану пришлось несладко. К счастью, он не утратил способности быстро исцеляться, но я уже не рассчитывала на то, что мы выйдем отсюда живыми.

Вскоре весь пол оказался на целый фут погребен под слоем разноцветной карамели. Некоторые драже при падении раскалывались пополам. Одна из них ударила Локеша под глаз, и тот, пошатнувшись, упал на пол. Изрыгая бранные междометия на своем родном языке, он барахтался в карамели, пытаясь встать на ноги и выяснить, откуда сыпется этот град. Затем он заметил, что в пылу возни потерял свой нож и стал разгребать драже, ища его. К этому времени нас с Кишаном засыпало почти до плеч.

И тут здание вновь содрогнулась, и участок стены рядом с нашим отсеком обрушился вниз. Локеш, уже отыскавший свой нож, кое-как поднялся с пола, подскочил к Кишану и стал рвать с него амулет, пока не порвал цепочку, оставив алый кровоточащий рубец на его шее.

Быстро наклонившись, Локеш прижал лезвие ножа к лицу Кишана и прошипел:

– Мы еще встретимся. – Он жутко оскалился в улыбке. – Скоро.

Он медленно провел лезвием по щеке Кишана вниз, к горлу, оставляя ужасный кровавый шрам. После этого он с мучительным стоном оторвался от своей жертвы, утопая в драже, добрался до стены и нажал невидимую кнопку. Стенная панель отодвинулась, и Локеш растворился в черном провале.

Сразу после этого первые байга, ведомые мистером Кадамом, ворвались в кабинет и бросились поднимать нас с пола. Кишан уже почти исцелился, только рубашка у него была вся залита кровью. Порез на щеке оказался очень глубоким. Снаружи донесся рев мотора, затем последовал оглушительный треск, и машина, вырвавшись из подвального помещения бункера, понеслась по грунтовой дороге прочь из деревни. Я могла бы остановить ее двигатель при помощи Золотого плода, но намеренно не сделала этого.

Да, мне стыдно в этом признаться, но я просто побоялась снова сталкиваться с Локешем. Ни за что на свете я не хотела увидеть его снова. Пусть поскорее скроется из глаз и из памяти! Стоя в оцепенении, я последними словами ругала себя за трусость. Если бы я могла шевелиться, то забилась бы в темный угол и дала волю слезам.

Локеш был слишком могущественен. Мы не могли его победить. Лучшее, на что мы могли надеяться, это избегать встречи с ним.