В поисках тигра - Хоук Коллин. Страница 27

Он стал медленно целовать меня в шею.

– Значит, теперь ты будешь со мной чаще?

Он ответил, не отрывая губ от моего горла:

– Целыми днями, каждую минуту.

– О… Значит, ты не намеренно избегал меня все это время?

Он подцепил пальцем мой подбородок, повернул лицом к себе.

– Я бы ни за что на свете не стал намеренно избегать тебя, Келс. – Он стал гладить кончиками пальцев мою шею и ключицы, так что я едва не забыла обо всем на свете.

– Но ты это делал!

– Это была печальная необходимость. Я не хотел давить на тебя, поэтому держался подальше, хотя всегда был рядом. Я все время слышал тебя. – Он зарылся лицом в мои рассыпавшиеся волосы и глубоко вздохнул. – И чувствовал твой соблазнительный сливочно-персиковый запах, который сводил меня с ума. Но я твердо решил встречаться с тобой только во время свиданий. А когда ты начала нарочно соблазнять меня, я чуть рассудка не лишился.

– Ага! Значит, ты все-таки терзался искушением?

– О, пралобхана, твои искушения были для меня опаснее всего на свете! Ведь ради секундного обладания тобой я мог потерять тебя навсегда. Поэтому я крепился из последних сил, чтобы не схватить тебя и не унести к себе.

Все это было так странно… Стоило мне открыто признаться, что я хочу быть с ним, как все сомнения, страхи и колебания оставили меня. Я чувствовала себя… освобожденной. Радостной. Я осыпала десятками поцелуев его щеки, лоб, нос и, наконец, скульптурно очерченные губы. Он не шевелился, пока я исследовала его лицо кончиками пальцев. Мы долго-долго смотрели друг на друга, его прекрасные темно-синие глаза не отрывались от моих карих. Потом Рен улыбнулся, и мое сердце затрепетало от радостного осознания того, что он, во всем своем совершенстве, принадлежит мне и только мне.

Я скользнула ладонями вверх по его плечам, зарылась в его волосы, откинула их со лба и тихо сказала:

– Я люблю тебя, Рен. И всегда любила.

Его улыбка стала еще шире. Он крепче прижал меня к себе и прошептал мое имя.

– Я люблю тебя, камана. Если бы я знал, что ты будешь моей наградой за столетия плена, я бы с радостью терпел все лишения.

– Что такое камана?

– Это означает прекраснейшее и самое сильное желание.

– Хм-м-м. – Я прижалась губами к его шее, вдохнула его теплый сандаловый запах. – Рен?

– Да? – Он задумчиво перебирал пальцами мои волосы.

– Прости, что вела себя как последняя дура. Это я во всем виновата. Стыдно вспомнить, сколько времени я потеряла! Ты меня простишь?

Его пальцы замерли в моих волосах.

– Мне нечего тебе прощать. Должно быть, я слишком давил на тебя. Недостаточно убедительно ухаживал за тобой. Не говорил то, что нужно было сказать.

– Нет, Рен! Честное слово, нет! Ты сказал мне все самые правильные слова. Наверное, я просто была не готова их услышать или поверить в них.

– Значит, я должен был догадаться об этом и не пугать тебя. Я не был достаточно терпелив, а тигр, не научившийся терпению, как известно, остается без ужина.

Я рассмеялась.

– А ты знаешь, что я впервые начал испытывать к тебе чувства еще в то время, когда ты считала меня тигром? Помнишь, как я вдруг занервничал во время циркового представления?

– Конечно.

– Мне тогда показалось, что ты ушла. Я слышал, как Мэтт сказал своему отцу, что одна из новых девочек уволилась. И я почему-то решил, что речь о тебе. Мне вдруг позарез понадобилось убедиться, что ты все еще здесь. Но в тот день ты так и не пришла к моей клетке, и я впал в отчаяние, потерял покой. Я просто не мог совладать с собой, пока не увидел тебя в зале, среди зрителей.

– Ах, бедный мой Тигр! Но теперь я с тобой и больше никогда тебя не покину.

Он зарычал, обнял меня и пригрозил:

– Нет, не оставишь. Ибо я больше никогда глаз с тебя не спущу. Кстати, по поводу тех стихотворений, которые ты цитировала мне в последнее время… Я полагаю, некоторые из них заслуживают самого пристального изучения.

– Целиком и полностью согласна!

Он снова поцеловал меня. На этот раз долго и нежно. Когда он взял мое лицо в свои ладони, мне показалось, что сердце вот-вот выскочит у меня из груди. Рен отстранился, поцеловал меня в уголки губ и глубоко вздохнул. Потом мы крепко обнялись и сидели так до тех пор, пока его время не истекло.

Следующим вечером я приготовила для Рена особый ужин. Когда фаршированные ракушки-конкильони по любимому рецепту моей мамы были готовы, Рен навалил себе полную тарелку, подцепил вилкой ракушку и с довольным видом принялся жевать.

– Это одно из вкуснейших блюд, которые я когда-либо ел! Скажу откровенно, оно у меня на втором месте после арахисового масла, читтахарини.

Он поцеловал мои пальцы.

– Это означает – похитившая мой разум.

– А что такое йадала?

– Милая.

– Значит, ты тоже мой йадала. А как сказать – я тебя люблю?

– Муджхе тумсе пьархай.

– А как будет – я влюблена?

Он расхохотался.

– Можно сказать ануракта, что означает, что ты испытываешь влечение или привязанность. А если сказать каамаарт, то все поймут, что ты – юная дева, опьяненная или застигнутая любовью. Мне больше нравится второй вариант.

Я усмехнулась.

– Да уж. Не сомневаюсь, что тебе хотелось бы растрезвонить на весь свет, будто бы я пьяна от любви к тебе! Лучше скажи, как будет – мой молодой человек красивый?

– Мера сакха сундара.

Я промокнула губы салфеткой и спросила, не хочет ли он помочь мне приготовить десерт. Рен галантно отодвинул мой стул, и мы отправились на кухню. Я всей кожей ощущала его близость, тем более что он не упускал ни единой возможности прикоснуться ко мне. Поворачиваясь, чтобы забрать у меня сахар, он гладил меня по руке. А обходя меня сзади, чтобы положить на стойку стручок ванили, он утыкался носом в мою шею. Он довел меня до того, что у меня стало из рук все валиться.

– Рен! Ты меня отвлекаешь. Послушай, дай мне немного места, чтобы спокойно замесить тесто!

Он послушался, но встал так близко, что я постоянно касалась его, добавляя ингредиенты в тесто. Выложив печенье на противень, я объявила:

– Все, теперь у нас есть ровно пятнадцать минут до тех пор, как оно будет готово.

Рен тут же схватил меня за руку и привлек к себе. Я очнулась только от резкого звонка таймера, заставившего меня вздрогнуть. Оказывается, я сидела на кухонной стойке, замкнутая в страстных объятиях Рена. Одна моя рука заблудилась в его шелковистых волосах (вероятно, для того, чтобы легче было поворачивать его голову под нужным мне углом), в то время как вторая методично комкала его модную рубашку, медленно, но верно превращая ее в жеваную тряпку. Ужаснувшись содеянному, я поспешно разжала свои взбесившиеся пальцы и пробормотала:

– Прости, я не хотела портить твою рубашку.

Он поймал мою руку, поцеловал в ладонь и коварно ухмыльнулся.

– Я не в претензии.

Тогда я отпихнула его и спрыгнула на пол. Потом красноречиво ткнула его пальцем в грудь и заявила:

– А ты опасный парень!

Он улыбнулся еще шире.

– Разве я виноват, что ты без ума от меня?

Я грозно посмотрела на него, но он был так доволен собой, что даже бровью не повел. Пожав плечами, я вытащила противень из духовки и повернулась к холодильнику, чтобы достать молоко. Воспользовавшись этим, Рен тут же стащил горячее печенье и сунул его в рот.

– М-м-м, восхитительно! Что это такое?

– Двойное шоколадное печенье с арахисовым маслом.

– Присваиваю этому печенью второе место в списке самых вкусных блюд, которые я пробовал.

Я не выдержала и рассмеялась.

– Ты то же самое говорил за ужином!

– Я пересмотрел свое мнение.

– И что же у тебя теперь на первом месте? Все еще арахисовое масло?

– А вот и нет! На первом месте у меня ты. Но ты почти угадала. – Помолчав, он добавил: – Мне пора превращаться, Келс.

Я почувствовала, как дрожь пробежала по его руке. Он поставил меня на ноги, нежно поцеловал – и превратился в тигра. Неторопливо прошествовав к лестнице, он взбежал по ней, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и прямиком отправился в мою спальню. Здесь он растянулся на плетеном коврике возле моей кровати. Я зашла в ванную, переоделась в пижаму, почистила зубы и опустилась на колени рядом со своим тигром.