Голос монстра - Несс Патрик. Страница 2
Чудовище заревело еще громче и сунуло руку в окно, разбив стекло, выворотив кирпичи, разломав деревянную раму. Огромная, искривленная ветка — рука — крепко обвилась вокруг пояса Конора, приподняла его и тут же выдернула из комнаты в ночь. Над темным садом. Высоко-высоко. Так, что лишь луна освещала его силуэт. Пальцы-ветки так сильно впились мальчику под ребра, что он едва мог дышать. Из открытой пасти монстра вырывалось горячее дыхание.
Помолчав, он вдруг проговорил:
— Ты в самом деле не боишься меня?
— Нет, — ответил Конор. — Тебя — уж точно нет.
Монстр прищурился и вдруг заявил:
— Будешь бояться. Будешь бояться, когда придёт конец.
Гигантская пасть раскрылась, чтобы проглотить мальчика… Это последнее, что он запомнил.
Завтрак
— Мам? — позвал Конор, спускаясь на кухню. Он знал, что матери там нет: не слышалось звука вскипающей воды, а ведь первое, что делала мама, оказавшись на кухне, — ставила чайник. Он всегда звал её, входя в любую комнату в доме. Но тихонько, стараясь не потревожить, — вдруг она где-то прикорнула в уголке.
Кухня пуста. Наверняка мама еще не встала. А завтрак можно приготовить и самому, что-нибудь легкое. Вот и хорошо. Отлично! Особенно в это утро.
В первую очередь Конор подошел к пластиковому ведру и бросил туда пакет, который принес из своей комнаты.
— Вот, — объявил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и глубоко вздохнул. Потом кивнул сам себе и добавил. — А теперь завтрак.
Хлеб — в тостер, пшеничные хлопья — в миску, сок — в стакан. Закончив, он присел за маленький кухонный столик. Для себя мама покупает другие продукты — в магазине здоровой пищи. Хорошо, хоть его ими не кормит — слишком уж неаппетитно они выглядят.
Конор взглянул на часы. Оставалось двадцать пять минут. Он уже был в школьной форме, а сложенный накануне рюкзак ожидал у дверей. И все это он сделал сам.
Он сидел спиной к окну. Вид за ним простирался тот же самый, что и у Конора в комнате: задний двор с маленьким садиком, железнодорожные пути и старая церковь, окруженная могилами.
И огромное тисовое дерево.
Конор зачерпнул ложку хлопьев. Во всем доме царила полная тишина.
Это же был сон. Ну, а как иначе?
Проснувшись утром, он первым делом посмотрел на окно. Целехонькое. Ну конечно — сон. Только какой-нибудь глупец мог поверить, что дерево — дерево! — спустилось с холма и напало на дом.
Конор мысленно посмеялся над собственными глупыми фантазиями и вылез из постели.
Что-то зашуршало у него под ногами.
Весь пол в спальне оказался засыпан тисовой хвоей.
Мальчик жевал хлопья и изо всех сил старался не смотреть на мусорное ведро, куда бросил пакет.
Просто в эту ночь было ветрено. Через открытое окно что угодно может влететь в комнату.
Точно.
Конор доел свой завтрак, ополоснул посуду и сунул ее в посудомоечную машину. Осталось двадцать минут. Можно вынести мусор — чтоб этот мешок с колючками не маячил перед глазами. Простыни — сунуть в стиральную машину.
Вернувшись на кухню, мальчик посмотрел на часы.
Прошло еще десять минут.
И до сих пор в доме ни шороха…
— Конор? — услышал он откуда-то сверху.
Он даже не сознавал, что задерживает дыхание, — и теперь разом выдохнул.
— Завтракал? — спросила мама, прислонившись к косяку двери.
— Да, мам, — сказал Конор, подхватив рюкзак.
— Уверен?
— Да, мам.
Она с сомнением смотрела на сына. Конор закатил глаза.
— Тост, пшеничные хлопья, сок, — перечислил он. — Тарелки убрал в посудомойку.
— И вынес мусор, — спокойно добавила мама, осматривая кухню.
— И стирку загрузил тоже, — добавил Конор.
— Хороший мальчик, — протянула мама грустно. Конор не мог этого не заметить даже не смотря на то, что она улыбалась. — Жаль, что меня тут не было…
— Все в порядке.
— Если это…
— Да, все в порядке, — заверил Конор.
Мама помолчала, продолжая грустно улыбаться. Этим утром она не повязала на голову шарф, и ее лысая голова в ярком утреннем свете выглядела слишком уязвимой, слишком хрупкой. Словно голова новорожденного младенца. От этого зрелища у Конора засосало под ложечкой.
— А что было вчера? — поинтересовалась она.
Конор замер.
— Когда?
— Вскоре после полуночи, — сказала она, щелкнув кнопкой чайника. — Мне казалось, что я сплю, но я точно слышала твой голос.
— Может, я просто говорил во сне, — неуверенно предположил Конор.
— Возможно, — зевнула мама и сняла кружку с полки над холодильником. — Да, забыла тебе сказать: завтра приедет бабушка, — словно невзначай, бросила она.
Конор только плечами пожал.
— Угу.
— Я знаю, что ты не слишком рад этому, — продолжала она. — Зато завтракать в одиночку больше не придется.
— Не придется? — с удивлением повторил Конор. — И сколько она собирается у нас пробыть?
— Конор…
— Да не нужна она нам…
— Ты же знаешь, что мне нужна помощь, Конор…
— Нам и без нее хорошо.
— Конор! — воскликнула мама так резко, что они оба мигом замолчали в недоумении. После долгой паузы мама снова улыбнулась. Да, выглядела она действительно очень уж измученной.
— Ладно, постараюсь, чтобы ее визит к нам был как можно короче. Знаю, ты не любишь оставлять свою комнату. Я не просила бы ее приехать, если бы в самом деле не нуждалась в уходе, понимаешь?
Всякий раз, когда приезжала бабушка, Конор спал на кушетке. Но не это главное. Конору не нравилось, как она разговаривала с ним — точно начальник, который собирался отказать от места своему подчиненному. Кроме того, они ведь с мамой всегда справлялись с хозяйством, даже если мама плохо себя чувствовала. Так зачем нужна бабушка?
— Всего на несколько дней, — добавила мама, словно прочитав его мысли. — Не переживай, ладно?
Он молча застегнул молнии на рюкзаке, стараясь думать совсем о других вещах. А потом вспомнил о пакете с хвоей, который выбросил в мусорное ведро.
Бабушка займет его комнату, так что ее визит — отнюдь не самое плохое, что может случиться.
— Люблю, когда ты вот так улыбаешься, — проговорила мама, потянувшись, чтобы выключить чайник, и добавила с наигранным испугом: — Слушай, мне кажется, я похожа на Маргарет Тэтчер, когда говорю так!
— Я уже опаздываю, — заметил Конор, покосившись на часы.
— Ладно, милый, — встрепенулась мама, едва удержавшись, чтобы не поцеловать его в лоб. — Ты — хороший мальчик, — повторила она. — Даже слишком.
Уже стоя на пороге, он заметил, как она наливает чай, подходит с чашкой к окну и бормочет:
— Ах, этот древний тис…
Школа
Поднявшись, он почувствовал кровь во рту. Видимо, лопнула губа, когда он упал на землю. Металлический, соленый сгусток, который хотелось немедленно выплюнуть.
Но вместо он проглотил его. Гарри вместе с приятелями очень уж порадовались бы тому, что у Конора пошла кровь. Он слышал, смех Антона и Салли у себя за спиной, представлял, что написано на лице Гарри. Он даже знал, что тот скажет.
— Осторожнее ходи, — менторским взрослым тоном проговорит Гарри. — Ты можешь упасть.
Да, примерно так.
Только так было не всегда.
Из года в год одноклассник Гарри слыл Белокурым Ангелочком, первым учеником, всеобщим любимчиком. Вперед всех вздергивал руку, если кого-то спрашивали, все время так и рвался затмить остальных. Но настоящих друзей у Гарри не было никогда — только подпевалы. Типа Антона и Салли, всегда стоящие за его спиной и поддакивающие каждому слову. Гарри никогда не был врагом Конора, казалось, он его вообще не замечал.
Но в прошлом году что-то изменилось.
Этот всеобщий любимчик вдруг понял, что у него есть один такой одноклассник, который… Нет, дело даже не в больной матери. Вообще, все случилось гораздо позже, когда стало ясно, что здоровье ее слишком пошатнулось. А Конор начал видеть тот самый кошмарный сон. Тот самый. И вовсе не про дерево. Тот сон, в котором он падал и кричал, в котором чьи-то руки соскальзывали с его запястий. Ни одна живая душа не знала об этом сне, но Гарри… Он точно заметил некую печать, тайный знак, который появился на Коноре, как только он начал видеть этот кошмар.