Дети пустоты. Пройти по краю - Романова Любовь Валерьевна. Страница 9

Вирус этой болезни был создан по приказу прежнего руководителя российской фратрии Людей Нор – Глухого. Он мечтал загнать все человечество под землю, чтобы оказаться во главе самой приспособленной к подвальной жизни расы – крысюков.

Женьке повезло – организм полиморфа легко справился с болезнью. А Тим так и остался под землей. Он принадлежал народу кошек и не представлял жизни без ночных прогулок по крышам. Но теперь ему не осталось ничего другого, как изучать закоулки темных тоннелей.

Чухонь устроил Тима в одной из комнат огромного бункера Глухого. Новосел немедленно содрал со стен всю позолоту, так любимую Глухим, притащил компьютер, провел Интернет и приготовился ждать, когда целители фратрий найдут для него лекарство. Женька верила: это случится скоро. Но Шепот, учитель Федора, только задумчиво вздыхал: посмотрим.

– Жень, прикинь, Нектар меня заставляет танцевать! – Чухонь изобразил реверанс, очень смахивающий на приступ радикулита.

– А ты думал, что глава фратрии только лопает от пуза да речи по бумажке читает? – сварливо заметил Малой. Он перебрался к Жене на плечо и сразу почувствовал себя уверенно. – Вот пригласит тебя Марта на белый танец во время Весеннего бала. Ну, чтобы государственные вопросы обсудить. А ты ей возьмешь и ногу отдавишь. Сразу дипломатический скандал и война! Понял, салага?

– Зажарю! – ласково пообещал Чухонь.

– Ты отменил смертную казнь! – ехидно напомнил Малой.

– Ничего. Я шепну Крысе, что это ты посоветовал Нектару присобачить ей на шею бант! Она тебя и без смертной казни слопает!

– Тогда я расскажу Нектару, что ты насыпал шерстоканьего помета в его косметичку! Он тебя…

– Эй, хватит! – взмолилась Женя. – Мы же к Тимке пришли. Где он, кстати?

– Э-э-э… – хором затянули Чухонь и Малой.

– Он у себя! – после небольшой заминки сообщил глава фратрии. – На компьютере играет.

– Да, играет! – закивал шляпкой грибок. – Кстати, у Чухоня новый «Лимузин». Ему Ус свой отдал.

– «Лимузин»? – переспросил Федор. – Настоящий?

– Какой же еще? – удивился Старший Сын Крысоматери. – Вы сюда на старом ехали. Еще от Глухого остался. Новый в два раза длиннее, тяга у него будь здоров, до сотки за семь секунд разгоняется. Ну что, пойдем, покатаемся?

– НЕТ! – разом воскликнули Женя и Федор.

Бульдог испуганно пискнул и претворился мертвым.

– Потом, ладно? – ученик целителя умоляюще сложил брови домиком. – А пока к Тимофею!

Не дожидаясь ответа, Женя направилась в знакомый коридор. Сейчас один поворот налево, потом два направо, и они в Тимкиной берлоге. В груди шевельнулась тревога. Что-то не так. Почему Тимофей ее не встретил? И Чухонь, которого обычно рот не заставишь открыть, сегодня трещит, словно пенсионерка на лавочке. Явно пытается ее отвлечь. Только от чего?

– Хочешь, я тебе новый зал для ауденций покажу? – Глава фратрии схватил Женю за локоть и потянул за собой. Мимо Тимкиной двери.

– Не ауденций, а аудиенций, темень подземная! – хихикнул грибок. – Кстати, там даже для меня специальное местечко есть! Как для младшего советника. Целый цветочный горшок! Пошли, посмотрим!

Все ясно. Ее пытаются не пустить к Тиму. Не слушая больше, Женя шагнула к черной двери и повернула бронзовую ручку.

Петли виновато скрипнули. Жене открылась знакомая комната с гипсовой лепниной на потолке. Совершенно пустая. Ни ноутбука, ни компакт-дисков, ни стопок журналов. Только голые серые стены да забытая компьютерная мышь на красном ковре.

– Я же говорил: лучше зал для аудиенций посмотреть! – вздохнул Малой.

– Или на «лимузине» покататься! – хмуро добавил Чухонь.

Женька с ужасом разглядывала унылые стены новой комнаты своего друга. Она находилась на уровень ниже той, что Тимофей покинул накануне. Кажется, раньше здесь хранили старую мебель. В воздухе все еще висел запах гнилой древесины. На полу лежал кусок коричневого линолеума. Роскошная кровать и позолоченный столик для компьютера смотрелись в этой норе так же странно, как дорогие часы на руке бездомного.

– Переехал, потому что надоели все эти бордовые тряпки и крысюки в голубых пижамах! – Тимофей сидел за компьютером, предоставив гостям разглядывать свой лохматый затылок.

– Не ври! Она все равно узнает! – пробурчал Чухонь. Глава фратрии чувствовал себя виноватым перед гостьей за то, что не рассказал все сразу. – У него голова начала болеть.

– Что значит «начала болеть»?

– Чухонь, я тебя как человека просил – помолчи! – Тимофей повернулся и сверкнул бутылочно-зелеными глазами. – Жень, не слушай его. Все со мной в порядке.

– Подожди, ты спустился сюда, чтобы спастись от головной боли? – у нее вспотели ладони. – А сейчас? Сейчас тебе плохо?

– Нет, сейчас мне нормально. Даже отлично. Глянь, какой у меня маг. Я уже на четвертом уровне.

На экране вращалась вокруг своей оси фигурка человека, облаченного в синюю мантию. Длинные светлые волосы были стянуты на затылке в конский хвост. Треугольное лицо и слегка заостренные уши делали его похожим, скорее, на светлого эльфа, чем на боевого мага. «Ларса напоминает», – мелькнуло в Женькиной голове.

– Да причем тут маг, Тим? Тебе становится хуже! Нужно что-то делать, а не торчать в Сети!

– Вовсе я не торчу! Два замка, между прочим, взял, оружейную мастерскую построил и этих… болотных орков на службу нанял. Еще пара стычек со всякой нечистью, и можно идти войной на соседей.

Ничего кроме побед остроухого мага Тима не интересовало. Женька несколько раз попыталась сменить тему, но беседа снова и снова скатывалась на игру.

– Слушай, а ты о чем-нибудь другом можешь говорить? – не выдержала она.

– Могу, но это неинтересно.

Тим снова отвернулся. Уперся острыми локтями в колени и запустил пальцы в шапку медных волос. Под черной тканью униформы Людей крыш проступила цепочка позвонков.

– Тебе даже плевать, как я экзамены сдала? – сквозь зубы спросила Женька.

– Хорошо, давай поговорим о твоих экзаменах, – вздохнул Тим, не отрывая взгляда от экрана. – Как ты их сдала?

– Нормально! – Женьку охватило раздражение. Такое сильное, что захотелось отвесить Тимке хороший подзатыльник. Она неслась сюда сразу из школы, чтобы побыть с больным другом, а этот предводитель болотных орков не может ни о чем думать, кроме своего мага! – Я поняла, тебе не до меня. Всего хорошего. Звони.

Женька решительно вышла из комнаты, от души хлопнув дверью. Федор с Чухонем поспешно выскочили следом. Там друзей встретил Шепот – худой старик в черных джинсах и фланелевой рубахе в красно-коричневую клетку.

– От Тима?

– Как он, Родион Петрович? – будь Тим трижды бесчувственным бараном, она должна знать, что с ним творится.

Женька прошла следом за целителем в крошечную каморку по соседству с комнатой Тимофея. В ней на громоздком, явно принесенном сверху, столе светился плоский экран компьютера. Рядом гудела пара ящиков размером с настольный принтер и стояли наполненные разноцветной жидкостью пробирки.

– Садись, Женя. И вы, мужики, садитесь. Не мельтешите.

Шепот указал на тяжелые стулья, обитые красным бархатом. Очевидно, они тоже перекочевали из покоев Глухого.

– Плохи Тимкины дела. Пару дней назад ему стало хуже. Голова, похоже, раньше болеть начала, но этот герой-штаны-с-дырой терпел до последнего, – голос старика хрустел, словно овсяные хлопья. – Вот и дотерпелся. Если б Чухонь к нему случайно не заглянул, мы бы дурака уже хоронили. Слава Лунной кошке, крысюки быстро сообразили отнести его на нижний ярус.

– Хуже стало только ему? – пытаясь скрыть панику, спросила Женька.

Тим был не единственным, кто заразился крысиным вирусом. Кроме него заболело почти полсотни обычных людей. Спасти удалось всего двадцать три человека. Их поселили в городе Норного братства, убедив, что жизнь под землей – самый передовой метод лечения подобных заболеваний.

– Нет, не только. У остальных давление подскочило дня за три до Тимофея – они заразились на несколько суток раньше него. Всех отправили на нижние уровни, – Шепот в задумчивости провел рукой по собранным в хвост белым с желтинкой волосам. Целитель был очень старым. Лоб, нос, руки – всё казалось вылепленным из коричневой глины. Только желтые глаза не имели возраста. Женька иногда представляла, что внутри Шепота живет рысь. И смотрит на мир сквозь человеческое лицо. – Болезнь прогрессирует. Это хуже всего. Завтра придется спускать зараженных еще ниже.