Солнце и луна, лед и снег - Джордж Джессика Дэй. Страница 29

Покончив с новым гардеробом, ласси обнаружила, что ей стало гораздо труднее удерживаться от вопросов. Но слуги теперь избегали ее, да и исбьорн тоже, кроме обеденного времени. Даже саламандры, болтливые маленькие повара, так оживлявшие ее первые дни во дворце, отвечали односложно, когда она заходила в кухню.

Ласси уже успела обыскать весь дворец сверху донизу. Но теперь она проделала это снова, решительно настроенная найти разгадки, не подвергая опасности никого другого. Она переворачивала вверх дном незнакомые комнаты, рылась в кучах чесальных гребней, ворочала маслобойки и разбирала веретена, прялки и ткацкие станки. Она даже опрокинула все наковальни в зале, полном инструментов для работы по металлу, чтобы посмотреть, не написано и не вырезано ли что-нибудь на их нижней стороне, но там ничего не оказалось.

Она спросила исбьорна насчет залов, заполненных домашней утварью. От подобных вопросов никакого вреда — просто любопытно, зачем во дворце комната, полная старых маслобоек.

Медведь покачал головой, озадаченный не меньше ее, и предположил, что их привлекает нечто в инструментах. Кого «их», уточнять не требовалось. Ласси знала: троллей. Безмолвных, невидимых правителей этого странного королевства голого льда.

— Это как ложка Рольфа Симонсона, — заметил Ролло, подняв глаза от своей миски.

Ласси и исбьорн в замешательстве переглянулись.

— Франкская серебряная ложка Рольфа Симонсона, — пояснил Ролло. — Вспомни: она лежала на каминной полке и все ею восхищались, но никто ее не использовал для еды, потому что она иностранная.

— Ну конечно! — кивнула ласси. — Один из его сыновей выменял ее на двух оленей в Христиании. Очень изящная вещица. — Она наморщила носик и посмотрела на ложку, которой ела. — Хотя не такая красивая, как эта.

— Хм, — пророкотал исбьорн. — Вероятно, Ролло прав. Наверное, такие вещи привлекают их, потому что они нездешние.

Во время этой беседы селки Фиона подавала ужин. Она переводила пристальный взгляд с медведя на девушку, пока они разговаривали, и ежилась, когда медведь упоминал «их». Ласси никогда прежде не видела высокую гордую женщину-тюленя такой напуганной. Когда она уносила поднос, то неуклюже держала его одной рукой, а пальцы другой сложила в странный знак и прижала к боку, словно отгоняя злых духов. Медведь и ласси оба заметили это, но ни тот ни другая не проронили ни слова. Видеть подобное поведение Фионы было почти неловко.

На следующее утро ласси проснулась на рассвете и увидела нависшую над ней Фиону. Селки гримасничала и хмурилась в бледном утреннем свете. Ласси взвизгнула и отползла на другую сторону кровати. Ее ночной сосед уже ушел, но постель еще хранила тепло его тела.

— Что такое?

Селки продолжала гримасничать и хмурить брови.

— Ой, просто скажи, — нетерпеливо произнесла ласси, оправившись от удивления. — Я не поддамся твоей красоте и не захочу на тебе жениться. Что ты тут делаешь?

Словно призвав всю свою силу, селки выпрямилась в полный рост, открыла рот и одним махом выпустила весь воздух. Набрав новую порцию, она наконец заговорила.

— Ты глупая девчонка, — прорычала она. — Во что ты играешь? Хочешь всех нас убить?

— Я всего лишь пытаюсь помочь!

— Но ты не помогаешь! Никто из вас не сумел помочь! Вы суете свои курносые носы в вещи, которые вас не касаются, вы плачете, и скулите, и ноете, но никогда не помогаете! А затем все взрывается прямо вам в розовенькие личики, и вы убегаете домой, а хозяева вынуждены уходить с ней.

— Ты имеешь в виду принцессу троллей? И какие хозяева? Исбьорны?

Селки яростно завизжала:

— Прекрати спрашивать! Сколько из нас должно умереть, чтобы унять твое дурацкое любопытство? От тебя всего лишь требуется выждать год… Разве это слишком большая просьба?

— Да! — выкрикнула ласси. — Это слишком много! — Ее вспышка заставила Фиону снова испуганно замолчать. — Разве ты здесь не в тюрьме? Разве ты не хочешь освободиться?

— Ты не можешь меня освободить, ты просто глупая человеческая девчонка!

— Но я хочу попытаться!

Зажав руками уши, Фиона замотала головой и выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Когда Ролло осторожно просочился в спальню после драматического выхода селки, он увидел, что его хозяйка яростно молотит кулаками по подушке. Волк пошел и снова привел исбьорна. Медведь ворчал на резкие слова Фионы и тяжелой лапой гладил ласси по спине.

На следующий день поднос с завтраком для ласси принес минотавр Гарт. Ласси с любопытством взглянула на него и пожелала доброго утра, а в ответ получила невнятное хрюканье. Одевшись, она спустилась в кухню и спросила саламандр о переменах в составе прислуги. Они ей не ответили. Так же повели себя и брауни с пикси, которых она разыскала в прачечной. Никто из слуг не смотрел ей в глаза. Никто не желал с ней разговаривать.

Девушка отправилась на поиски исбьорна и обнаружила его в комнате, полной вязальных спиц и маленьких станков для тканья поясов. Он поднес один станочек к окну и, прищурившись, разглядывал его. Увидев ласси, он со стуком выронил инструмент.

— Фиона пропала, — сказал он, подтвердив страхи ласси.

— Но почему? — Она сжала кулаки и затрясла ими у него перед носом. — Она просто орала на меня, вот и все! Что тут такого ужасного? Почему ты…

Девушка не думала об этом, пока слова не сорвались у нее с языка, но когда они вырвались, она поняла: вот что не давало ей покоя на самом деле. Никто, кроме исбьорна, не мог знать, что Фиона накричала на нее, если только Фиона не рассказала остальным слугам. Медведь сердился на Фиону за то, что она ранила чувства ласси, но, по представлениям ласси, Фиона не сказала ей ничего такого, что способно было бы навлечь гнев принцессы. Так не исбьорн ли доложил троллихе о поступке селки?

— Ей было приказано не разговаривать с тобой, — пророкотал медведь. — И не мной приказано. Я ни слова не сказал о ее криках.

— Тогда кто? Гарт?

— В этих стенах не происходит ничего, о чем бы она не знала. Мне жаль. Мне правда очень жаль. Мне нравилась Фиона и ее надутый вид.

— Эразм и мадам Грей мне тоже нравились, — шмыгнула носом ласси.

К ее неудовольствию, она снова расплакалась. В последнее время она только и делала, что шила и рыдала. Порой одновременно.

— И мне.

Некоторое время они молча сидели рядом. Затем оба спустились в кухню. Саламандры не разговаривали, но дали им пирога и кувшин сидра. Вошли Гарт и прочие, и все они подняли стаканы в молчаливом тосте за Фиону, мадам Грей и Эразма. В ту ночь Ролло вышел наружу и оплакал их по-своему, несколько часов провыв на луну. Ласси лежала в кровати и прислушивалась к его приглушенному вою, доносившемуся сквозь затянутое льдом окно.

Глава 22

Ласси не рассказала о случившемся Хансу Петеру. На ее письма в пустой книжке он всегда отвечал резко, и девушка чувствовала, что брат сердится на нее за любопытство, которое подвергает опасности слуг. Она узнала, что отец поправляется и уже может ходить, опираясь на костыль. Королевский врач рекомендовал ему легкие укрепляющие упражнения для поврежденной ноги и руки.

А затем пришло загадочное письмо от Тордис. Ну, по крайней мере, загадочное для Йорунн. Она передавала ласси через волшебную книгу, что Тордис хочет знать, причем срочно, выполнила ли ласси ее просьбу и воспользовалась ли известно чем, чтобы посмотреть известно на кого.

«Я в полной растерянности, — писала Йорунн. — Но Тордис сказала, что ты поймешь. Она хочет знать немедленно. Как только ты мне напишешь, я напишу ей».

«Немедленно» ласси не написала. Она не выполнила просьбу Тордис. Обрубок свечи и спички все еще ждали своего часа. От свечки у нее появлялась сыпь и чесалось в носу, поэтому она засунула свечку и спички в один из карманов, которые носила под одеждой. Ласси знала, что может воспользоваться ими в любой момент, но зачем? Тордис утверждала, что она делит постель с чудовищем, но ласси в этом сомневалась.