Слово Оберона - Дяченко Марина и Сергей. Страница 46
Он сделал ошибку, когда заговорил. Теперь я точно знала, где мой враг, и рванулась прочь, топча смужелиц, огибая клетку – в темноте, наугад. Он кинулся за мной, но не догнал. Остановился.
– Ты удираешь, отважный маг. Недолго же тебе осталось бегать, – в его голосе прорвалось раздражение. – Погоди…
В темноте заскрипело колесико арбалета. Я нащупала прутья клетки. Горячая рука коснулась моей руки – я чуть не заорала. Удивительно, как в таком стылом холоде, темноте и безнадежности у Принца-пленника могут быть такие горячие руки!
– Прятки – детская игра, – бормотал деспот. – Попрощайся со свободой, девочка. Я не стану тебя убивать. Я посажу тебя в клетку, и ты будешь сидеть там одна, день за днем, месяц за месяцем, в полной темноте. Ты будешь выть от тоски. Ты забудешь человеческие слова и разучишься говорить. И ты никогда-никогда не вернешься домой!
Стрела взвизгнула возле самого моего уха и ударилась о толстый железный прут. Я услышала, как отшатнулся Принц-пленник. Принц-деспот мог застрелить брата!
Ворот арбалета заскрипел снова, очень близко, мне показалось, на расстоянии вытянутой руки. Я кинулась прочь. Под ногами хрустнула смужелица.
– Ну что, сдаешься или продолжим игру?
Задыхаясь от страха, я мигнула. Мои глаза снова вспыхнули зеленым, я увидела зал – серый, бесцветный, без теней и оттенков, увидела Принца-деспота, стоящего спиной к клетке брата. Он стоял, почти касаясь прутьев, в его руке был взведенный арбалет. Он смотрел на меня – прямо в глаза:
– Иди ко мне, бедняжка. Давай сюда посох!
От напряжения у меня заболел живот. В этом человеке было что-то жуткое, завораживающее, в его присутствии слабели колени. Мне доводилось видеть много чудовищ и страшилищ на моем веку, но он был особенный – может быть потому, что чудовище скрывалось в оболочке человека. Обыкновенного молодого мужчины с приятным, даже красивым скуластым лицом. Я знала, что не сдамся ни в коем случае, но ощущение поражения уже одолело меня. Я не собиралась победить, нет. Я собиралась с честью умереть.
Он поднял арбалет, стрела смотрела мне в переносицу. Смогу я оттолкнуть ее, как не раз отталкивала ножи? Слабость заливала меня, как прокисший заварной крем, и мне казалось почему-то, что эта стрела уже торчит у меня между глаз. Наверное, я увижу ее, прежде чем свалиться…
– Ну же?
В этот момент за спиной Принца-деспота поднялось, как луна, бледное лицо его брата. Принц-пленник выпрямился. Принц-деспот увидел, как переметнулся мой взгляд, и хотел отскочить от клетки – но черная веревка, вся в узлах, впилась в его горло и притянула обратно.
Принц-пленник стоял, глядя в темноту, все сильнее и сильнее затягивая веревку на шее брата. Принц-деспот выронил арбалет, руки его вцепились в веревку, я была уверена, что она не выдержит и порвется, но Принц-пленник, похоже, плел ее не один день, плел старательно и на совесть. Принц-деспот захрипел.
– Он задохнется!
Принц-пленник повернул голову. Разглядел в темноте мои глаза:
– Заколдуй его. Или я его задушу.
– Не надо!
Я подняла посох. Вспомнила, как обезболивала раны. Действие примерно то же, только сила стократ большая. Ну же, ладони, немейте!
С первого раза не получилось. Со второго – тоже. Принц-деспот хрипел и царапал каблуками пол. На третий раз у меня не просто ладони онемели – чуть руки не отнялись, а Принц-деспот вдруг обмяк и повис, как кукла.
– Он притворяется? – спросил Принц-пленник.
– Нет. Отпустите его!
Принц-пленник ослабил хватку. Его бесчувственный брат сполз на землю, Принц-пленник опустился на колени, все еще удерживая петлю вокруг его шеи.
– Не подходите… к двери, – пробормотала я сухими губами.
Громыхнуло так, что даже глупые смужелицы кинулись кто куда. Запахло гарью, прутья клетки покорежились, замок наполовину расплавился, дверь клетки повисла на одной петле. Я сжимала посох, не веря себе: это сделала я?!
– Я ничего не вижу, – шепотом сказал Принц-пленник.
– Вы свободны, – я задыхалась. – Осторожно, прутья горячие. Не обожгитесь.
Он не трогался с места.
– Отпустите его. На минутку. Он парализован. Мы его свяжем, – каждое слово приходилось выталкивать силой, как первоклассника на школьную сцену.
– Вы великий маг, – благоговейно прошептал Принц-пленник.
Я вспомнила, как тряслась в темноте, цепенея под взглядом Принца-деспота.
– Помогите мне, – буркнула еле слышно. – Свяжем его моим поясом.
Глава 25
Чума
В замке было тихо. Странная, нездоровая тишина. То здесь, то там путь нам преграждали клочья шевелящегося ковра – муравьи в панике спешили убраться прочь из замка. Тогда я приказывала Принцу-пленнику остановиться и обождать, пока бывшие воины уйдут и проход снова станет свободным.
Бывший пленник шел, едва переставляя слабые ноги. Ему было вдвойне тяжело: он впервые за много лет вышел из клетки, он тащил за собой рогожку, на которой лежал его парализованный и связанный брат. Любой другой на месте пленника давно свалился бы, а этот шел, хрипло дышал, утирал со лба пот и время от времени повторял в пространство:
– Я счастлив…
Пока было темно, Принц-пленник шел за мной на слух. Когда в стенах стали появляться окна, из глаз его покатились слезы, и он уже не мог смотреть. Пришлось оторвать рукав от его ветхой рубашки и завязать ему глаза.
Я шла, твердо зная, что в чужом замке мне предстоит разыскать Уйму. У людоеда – наш пропуск за Печать. А еще рядом с Уймой должен быть Принц-саламандра… Мамочки мои, да ведь мы отыскали для Оберона всего лишь трех принцев! А сколько времени на это потрачено, сколько сил, сколько опасностей пришлось пережить! И ведь совершенно не понятно, где искать еще двоих. Проклятые сестры-хранительницы!
Я услышала топот и прижалась к стене. Принц-пленник поступил так же – тонкий слух делал его почти что зрячим. Мимо нас, не глядя, пронеслись два стражника – они были искусаны муравьями, но, судя по бодрому бегу, вполне здоровы. Если бы не ужас, перекосивший их лица, можно было бы подумать, что эти двое спешат исполнять чье-то важное поручение.
Они убежали. Топот затих вдали.
– Пойдем за ними? – шепотом спросил Принц-пленник.
– Я боюсь… – начала я, и мне не понравилось такое начало. – Я думаю, нам надо идти как раз туда, откуда они прибежали.
Сделалось тихо.
– Тогда пойдем, – сказал Принц-пленник.
Мы двинулись дальше. Иногда я останавливалась, чтобы посмотреть на Принца-деспота. Паралич все еще действовал: деспот мог только дышать и смотреть. И он смотрел на меня, да так, что мне всякий раз делалось жутко.
– Скажите, как выглядит место, где мы сейчас находимся?
– Довольно широкий коридор… Справа лестница, узкая, черная, а на перилах, погоди-ка… Да. Шипы. Интересно, это чтобы стражники по перилам не катались? Слева что-то вроде высохшего фонтана в стене, цветочки из белого мрамора.
– Я знаю, где мы, – он устало опустил плечи. – Пойдем к выходу?
Я прислушалась. Как тихо! Как будто и не было никакого боя, как будто все обитатели замка разом вымерли.
– Нет. Мне надо найти друзей. Вы поможете мне отыскать тронный зал… что-нибудь такое? Где все обычно собираются?
– Помогу, – сказал он после длинной паузы. – Скажите, Лена… Чем это пахнет?
Чем дальше мы шли, тем отчетливее становился запах. Тяжелый, сладковатый, такой гадкий, что у меня желудок то и дело подступал к горлу. Мне вовсе не хотелось знать, что может так пахнуть, но так выходило, что с каждым шагом источник запаха становился все ближе.
Навстречу нам пробежало еще несколько стражников. Они неслись, не обращая внимания ни на своего господина, побежденного и связанного, ни на меня с посохом, ни на Принца-пленника с повязкой на глазах. Они уносили ноги, спасали свои жизни, а на все остальное у них просто не хватало времени.