Все сюрпризы осени - Беленкова Ксения. Страница 9

Я неловко обняла их, отчего Жанна расплылась в гордой улыбке, а Филипп раскраснелся и засопел пуще прежнего.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала Жанна.

– Мы отомстим! – поддакнул Филипп.

На уроке истории Рита кинула мне записку. «Надеюсь, ты больше не станешь разговаривать обо мне с братом? Не советую, кузнечик». Я тупо уставилась на невозмутимый затылок Зябликовой. Значит, эта история с браслетом была местью за мою беседу с Денисом. Видимо, этот влюбленный олух проболтался… Ну что же, первая битва проиграна, но война – нет!

На следующий день после уроков мы с Жанной и Филиппом стояли под школьным навесом, пережидая ливень и размышляя, где устроить штаб для нашей троицы. Там мы могли бы как следует обдумать план мести Зябликовой, без посторонних ушей и глаз.

– У меня дома куча народа, – вздохнул Филипп. – Мама с папой работают, зато бабушка с дедом весь день сериалы смотрят. Достанут расспросами…

– А у меня только мама. Можно ко мне, – предложила я. – Правда, Денис будет рядом ошиваться…

– Нет! – провозгласила Жанна. – Штаб будет у меня. Там самое место!

Она сказала это таким уверенным тоном, что нам с Филиппом стало боязно сопротивляться ее инициативе. Хотя перспектива оказаться дома у такой своеобразной особы пугала не меньше. Между тем ливень стих, мы накинули плащи и потопали за Жанной. Она уверенно вела нас маленькими угрюмыми двориками в свое логово.

Страшно было представить, как выглядит жилище Караваевой. Если судить по ее виду, то я бы не удивилась, узнав, что она спит в гробу. Мне представлялись обшарпанные стены, перегоревшие лампочки, полумрак и запах мертвечины. Хотя я ее никогда не нюхала. Пожалуй, такое место и правда было самым подходящим для построения злодейских планов.

– А у тебя есть кто дома? – заикнулся Филипп.

– Бабушка, – махнула рукой Жанна. – Считайте, никого нет. Она ко мне не лезет.

Теперь все вставало на свои места. Скорее всего, Жанна сирота, и ее воспитывает слепая старуха. Кто же еще выпустит на улицу девушку в таком жутком виде? Квартира Караваевой представилась мне теперь пропахшим нафталином сундуком, где старое тряпье утопало в паутине и порастало плесенью. Между тем мы подошли к новому, окруженному цветниками, кирпичному дому. Жанна уверенно набрала код домофона.

– Это твой дом? – удивленно переспросила я.

– Ага, проходите.

Мы зашли в светлый подъезд, всюду сверкала плитка, на окнах стояли цветы. Жанна кивнула консьержке, та продолжила дремать. Неужели среди этого благолепия находится склеп Караваевых? Мы поднялись на лифте, и Жанна достала увесистую связку ключей. Когда она справилась со всеми замками и открыла дверь своей квартиры, мы с Филиппом испуганно сунули носы в коридор. Огромный холл с новомодной прихожей, зеркалами во всю стену и уютными кушетками встречал гостей чистотой и простором.

– Вот это да, – присвистнул Филипп.

– Что мнетесь, вперед! – скомандовала Жанна и крикнула в глубину квартиры: – Ба, я пришла!

– Борщ на плите, котлеты в холодильнике, – донеслось эхо из дальней комнаты. – Мне не мешай, я занимаюсь.

– Занимается? – переспросила я, скидывая промокшие сапожки.

– Ну да, она у меня йог, – Жанна развешивала наши плащи на блестящие вешалки.

– Крутая старушка, – протянул Филипп.

– Типа того, – усмехнулась Жанна. – Есть хотите?

По нашим голодным лицам Жанна поняла, что отказываемся мы из вежливости, и повела нас на кухню. Ну, если это можно было назвать кухней. Большое помещение с эркером и окнами от пола до потолка – такими, что, смотря в них, ты чувствовал себя хозяином мира. Диваны с пышными подушками, домашний кинотеатр, ковер, на который мне страшно было наступить, чтобы не испачкать. Барная стойка, круглый, судя по всему дубовый, стол с резными стульями и по дальней стене – деревянный расписной кухонный гарнитур под старину, весь напичканный техническими новинками, как шампур мясом.

– Вау, – выдохнул Филипп. – Ты здесь живешь?

– Ну, у меня своя комната, потом покажу, здесь я ем, если лень тащить к себе тарелку.

– А что, далеко тащить? – опасливо спросила я, пытаясь уложить в голове масштабы квартиры.

– Да нет, третья дверь по коридору. После родительской спальни и гостевой, – она полезла в холодильник. – Котлеты греть?

Мы уплетали котлеты и борщ, понимая, что бабушка Жанны не только йог, но и отменный кулинар.

– А родители когда вернутся? – спросил Филипп, доедая третью котлету.

– Летом, – Жанна сделала вид, что по уши увлечена борщом.

– Как летом, а где они? – робко спросила я.

– Они в Африке работают, уже второй год, – Жанна старалась показать, что ее этот факт совсем не волнует. – В ЮАР среднее образование для посольских – дрянь, вот я и сижу здесь, набираюсь ума-разума.

– А как твои родители относятся к тому, что ты, – Филипп замялся, подбирая слово помягче, – ну, к тому, что ты так своеобразно выглядишь?

– Да плевать им, как я выгляжу, – Жанна стукнула ложкой по борщу, так что капли разлетелись во все стороны. – Главное, чтобы училась в Москве и питалась хорошо…

– А бабушка как? – осторожно поинтересовалась я. – Одобряет такой вид?

– Бабушка у меня философ, она считает, что я сама перебешусь и лучше меня не ломать. Да что она понимает? Ее философии грош цена! Мой образ полностью отражает внутренний мир, и менять его я не собираюсь. Так проще жить, даже собаки обходят стороной, не то что люди. И никто не причинит мне зла. – Жанна пристально уставилась на меня. – Думаю, и тебе надо как-то тщательнее подойти к имиджу, чтобы Ритка отвязалась…

– Может, не надо, – шепнул Филипп.

Я подавилась борщом и закашлялась так, что ребятам пришлось минут десять стучать мне по спине. За этим занятием все забыли менять мне имидж, чему, признаться, я была очень рада!

Через полчаса мы сидели на ковре, в окружении подушек. Теперь, когда я была сытая, обогретая и высохшая после дождя, этот ковер вовсе не пугал меня своей чистотой и глубоким ворсом.

– Так каков будет наш план? – Филипп всматривался в наши лица, готовый считывать мысли прямо со лба.

– Надо во что бы то ни стало развести Ритку с Денисом, – твердо сказала я. – Убьем сразу двух зайцев – отомстим Зябликовой и спасем моего брата!

– Да, – раздухарилась Жанна, – Дениса надо спасать!

Филипп хихикнул, но я осекла его строгим взглядом – не хватало того, чтобы Караваева обиделась на нас. Натура она ранимая, теперь в этом не было никаких сомнений!

Сколько мы ни думали, как вывести Ритку на чистую воду, ничего толкового на ум не приходило.

– С Денисом говорить бессмысленно, – констатировала я. – С Зябликовой – и подавно. Надо вынудить ее саму отказаться от моего брата. Вы давно ее знаете, может, есть какой-то компромат?

Жанна и Филипп задумались.

– Есть! – вдруг воскликнула Жанна и вскочила с ковра, как ошпаренная. – У меня есть!

Караваева выбежала из комнаты, оставив нас с Филиппом в радостном предвкушении. Вернулась она минут через пять-семь, пряча за спиной какой-то листок.

– Что у меня есть! Закачаетесь!

Пожалуй, впервые я видела на лице Жанны человеческое выражение восторга. Даже Филипп перестал на миг тяжело дышать.

– Филиппок, помнишь, как нас в прошлом году фотографировали? – Жанна хитро прищурилась.

Я пока ничего не понимала, зато лицо Филиппа просветлело.

– Помню, ага! Тогда на классной фотографии Зябликова чихнула – ну и рожа у нее была! – Он захрюкал от радости, вспоминая ее, но потом насторожился. – Только Ритка потом у всего класса эту фотку либо выпросила, либо выкупила. Уничтожила этот страх подчистую.

– А вот и нет! – Жанна предвкушала свой триумф. – Я ей фотку не отдала и не продала. Она ко мне и подойти побоялась, может, думала, я и не брала себе экземпляр – не слишком-то дорожу физиономиями коллектива.

Тут Жанна достала листок из-за спины. Это была та самая фотография, о которой они только что говорили. Я выхватила ее и сразу начала искать среди класса нашу красавицу. То, что я увидела, превзошло все мои ожидания! Лицо Риты на снимке было сморщено, как инжир. Глаза сощурены, вместо носа – две дырки, а рот раззявлен так, будто она готова слопать тебя со всеми потрохами. Истинная львица, завидевшая суслика. Я так и прыснула со смеху, зрелище было уморительное. А уж когда я представила, как Рита бесилась, увидев на снимке вместо своей очаровательной мордашки такую зверскую морду, начала кататься по полу, как ненормальная. Не все готовы смеяться над собой, уверена, Зябликовой самоирония чужда, как обезьяне Северный полюс. Конечно, она приложила все возможные усилия, чтобы не войти в историю с таким лицом. Мы валялись на ковре, как коты на солнце – кверху пузом. И хохотали до хрипоты, глядя на это безобразие.