Греческие боги. Рассказы Перси Джексона - Риордан Рик. Страница 17

— Эй, красавица, — позвал он. — Ты, должно быть, та еще волнистая штучка, потому что ты буквально сбила меня с ног.

Эту фразу он практиковал годами и был счастлив, что наконец выучился выдавать ее по первому желанию.

Деметру, однако, она не впечатлила.

— Уходи, Посейдон.

— Иногда море уходит, — согласился он, — но оно всегда возвращается. Что скажешь, если мы с тобой устроим романтический ужин в моем подводном дворце?

Деметра сделала мысленную заметку на будущее не оставлять колесницу так далеко. Драконы бы оказались неплохой поддержкой. Она решила превратиться в какое-нибудь животное и сбежать, но хорошо помнила, что лучше обойтись без обращения в змею.

«Мне нужен кто-то быстрее», — подумала она.

Ее взгляд скользнул дальше по берегу и наткнулся на табун диких лошадей, несущихся галопом по мелководью.

«Идеально! — обрадовалась Деметра. — Лошадь!»

Она тут же обернулась белой кобылой и, пронесшись по берегу, присоединилась к табуну и затерялась среди других лошадей.

Но у ее плана была парочка серьезных просчетов. Во-первых, Посейдон тоже мог превратиться в коня, что он и сделал — в сильного белого жеребца. И он пустился за ней в погоню. Во-вторых, это Посейдон создал лошадей. Он знал все о них и умел их контролировать.

С чего морскому богу создавать земных животных, подобных лошади? До этого мы еще дойдем. В общем, Посейдон нагнал табун и начал проталкиваться вперед в поисках Деметры — хотя точнее будет сказать, старался учуять ее особый сладкий аромат. Обнаружить ее труда не составило.

На первый взгляд идеальная маскировка Деметры обернулась для нее ловушкой. Другие лошади расступались перед Посейдоном, но Деметру они зажали, не давая ей сбежать. Она запаниковала, испугавшись, что ее затопчут и у нее даже не будет шанса превратиться во что-нибудь другое. Посейдон приблизился к ней и проржал что-то вроде: «Эй, красавица, не ко мне скачешь?»

К вящему ужасу Деметры Посейдон оказался куда настырнее, чем ей бы того хотелось.

В наши дни Посейдона бы наверняка арестовали за подобное поведение. В смысле, не будь он в образе коня. Сомневаюсь, что лошадей можно арестовывать. Но в те времена мир был куда более жестким и грубым местом. Деметра даже не могла пожаловаться на Посейдона царю Зевсу, ведь Зевс был ничем не лучше.

Месяцы спустя сгорающая от стыда и ярости Деметра родила близнецов. И знаете, что оказалось страннее всего? Один из младенцев был богиней, а другой — жеребцом. Даже не хочу пытаться представить, как так могло получиться. Девочку назвали Деспина, но в мифах о ней мало упоминают. Повзрослев, она стала присматривать за храмом Деметры, стала кем-то вроде высшей жрицы зерновой магии или кем другим в этом же духе. Ее брат жеребец получил имя Арион, и он вырос в сверхбыстрого бессмертного коня, который помог Геркулесу и другим героям. Жеребец из него вышел очень классный, хотя я и не уверен, что Деметра была горда сыном, которому каждые несколько месяцев был нужен новый комплект подков и который постоянно тыкал в нее носом, выпрашивая яблоки.

Казалось бы, после такого Деметра должна была навсегда возненавидеть всех этих мерзких и отвратительных мужланов и составить Гестии компанию в Клубе Вечных Холостяков.

Однако пару месяцев спустя она влюбилась в человеческого принца по имени Иасион (хотя, может, и Айсон). Лишнее доказательство того, как далеко успели продвинуться люди после того, как Прометей дал им огонь. Теперь они умели говорить и писать. Стали чистить зубы и расчесывать волосы, носить одежду и даже время от времени принимать ванну. А кое-кто из них был достаточно красив даже для того, чтобы пофлиртовать с богинями.

Этот парень Иасион (не Ясон, тот совсем другой персонаж) был героем Крита. Он был красив и учтив и всегда помогал местным крестьянам, что определенно не могло не тронуть сердца Деметры. Однажды Иасион отправился проверить недавно вспаханные поля и столкнулся там с Деметрой, принявшей облик простой смертной девушки. Они разговорились: «Ой, я так люблю пшеницу!» — «Я тоже! Пшеница — это супер!» — ну, или что-то вроде этого; короче, они влюбились.

Они еще несколько раз встречались на полях. Несколько недель Деметра провела, паря на крыльях любви. Но, разумеется, что-то должно было пойти не так. В следующее их свидание так уж вышло, что Зевсу приспичило взглянуть с Олимпа на землю. Он увидел, как Деметра хорошо проводит время со своим смертным приятелем — объятия, поцелуи и разговоры о пшенице прилагались, — и в голове Зевса помутилось от ревности.

Полная несправедливость, скажите же? Зевс с Деметрой ведь даже не встречались! Но Зевс увидел, как какой-то смертный герой веселится с «его» девушкой, и у него снесло крышу.

Что хорошо, когда ты злишься на смертных, так это то, что они смертные. То есть их можно убить.

Деметра как раз одаривала Иасиона долгим поцелуем, когда в небе громыхнуло. Набежали тучи, сверкнула молния — БА-БАХ! Деметра резко оказалась в одиночестве посреди пшеничного поля, а ее одежды дымились. У ног высилась горка героического пепла.

Она зарыдала и стала выкрикивать проклятья Зевсу, но поделать ничего уже было нельзя. Она заперлась в своих покоях на Олимпе и не выходила оттуда в течение нескольких месяцев. Когда она наконец показалась, у нее на руках был последний ее ребенок — мальчик по имени Плутос. (Нет-нет, не Плутон. Тот тоже персонаж совсем другой оперы.) О нем тоже мало что можно узнать из старых преданий, но он стал младшим богом плодородия и богатства. Он бродил по Греции в поисках трудолюбивых крестьян и одаривал их за старания мешками налички — буквально приходящий на дом лотерейщик.

И вот тогда-то Деметра решила, что с нее хватит. Да, она периодически выбиралась на свидания, но замуж так и не вышла, детей больше не рожала, а ее отношения с мужской божественной частью населения Олимпа оставались натянутыми.

Горький опыт заметно сказался и на ее природной мягкости. Вы можете подумать, разве богиня зерновых в состоянии хоть кого-то напугать, но — ха! Видели бы вы ее, когда она встретилась с тем парнем, Эрисихтоном.

Знаю. Тупейшее имечко. На самом деле оно могло звучать и как «Ирис-ик-тон», да не суть дела. В общем, парниша был местным царевичем, возомнившим себя круче самого яйца. Ему вздумалось построить для себя огромный особняк из дерева, которого было в достатке в лесах неподалеку.

Имелась лишь одна проблема. Самые высокие и красивые деревья — те, которые, как он посчитал, как раз годились для его особняка, — росли в роще Деметры. Мощные дубы и тополя достигали в высоту сотню футов, и в каждом из них жил дух природы, дриада, неразделимая со своим деревом-жилищем. Дриады танцевали на полянах, пели песни о Деметре и плели ожерелья из цветов, в общем, занимались всем тем, что угодно делать дриадам в свободное время.

Все в стране знали, что роща была священной, но Эриса-как-его-там это не остановило. (А давайте я и дальше буду называть его просто Эрисом.) И вот Эрис собрал где-то пятьдесят своих силачей друзей, раздал им наточенные бронзовые топоры, и они все вместе направились к роще.

Стоило дриадам заметить их, и они в ужасе завизжали и призвали Деметру прийти на помощь.

Видимо, богиня у них была на быстром вызове, потому что она в долю секунды оказалась там.

Деметра приняла образ человеческой девушки и шагнула на дорогу, прямо навстречу Эрису и его отряду вооруженных топорами громил.

— О боги! — воскликнула она. — Сколько больших и могучих мужчин! Куда вы направляетесь?

— С дороги, девчонка, — проворчал Эрис. — У нас тут знатная рубка намечается.

— Но вы ведь не собираетесь напасть на эти бедные беззащитные деревья?

— Мне нужны стройматериалы! — взревел Эрис. — Я хочу построить величайший особняк во всем мире!

Его друзья разразились воплями поддержки и угрожающе замахали своими топорами.

— Вам следует остановиться на других деревьях, — Деметра изо всех сил старалась сохранить самообладание. — Это роща Деметры.