Греческие боги. Рассказы Перси Джексона - Риордан Рик. Страница 30

Нет, серьезно.

Аид, может, тот еще жуткий тип, но ему реально в этой жизни не свезло. Несмотря на то, что он был старшим сыном Реи, к нему все относились как к младшему, так как боги высвободились из желудка Кроноса в порядке, обратном тому, как они туда попали.

Но мало того, когда боги делили зоны влияния в мире, Аиду досталась наименее вдохновляющая его часть — подземный мир.

Конечно, Аид, в принципе, весь из себя такой мрачный, так что вы можете возразить, что ему было судьбой уготовано царствовать там, внизу. Он вечно был погружен в себя и носил все черное. Длинная темная челка закрывала глаза, прямо как у какого-нибудь эмо-подростка из японской манги. А став владыкой Царства Мертвых, он вообще лишился даже намека на румянец, так как раз и навсегда оставил мир смертных.

Даже если бы другие боги хотели поддерживать с ним связь (чего они не хотели), в Царстве Мертвых был бы ужасный прием и нулевой «вай-фай». Будучи там, Аид не имел ни малейшего представления, что происходило на поверхности. Ему приходилось довольствоваться новостями и слухами, рассказываемыми новоприбывшими душами.

По сути, во времена Древней Греции, если тебе нужно было обратиться к Аиду, приходилось в буквальном смысле бить кулаком по земле, лишь так можно было привлечь его внимание. Представляете себе: «Эй, ты там! Я с тобой говорю!»

С чего бы кому-то могло понадобиться внимание Аида? Кто знает.

Со временем все Царство Мертвых стало называться Аид, в честь бога Аида, что весьма сбивало с толку; но подземный мир существовал задолго до появления там бога. Изначально он назывался Эреб, и когда Аид взял на себя бразды правления, это место требовало капитального ремонта.

Начнем с водопровода. В Царстве Мертвых протекают пять разных рек, и вы бы не захотели воспользоваться ни одной из них, чтобы принять ванну или почистить зубы. Наименее опасной из них был Кокитос, река плача, с виду вполне себе спокойная речушка. Она мирно несет свои темно-синие воды по долинам Эреба, и на ее берегах полно подходящих на первых взгляд местечек для пикника, но стоит подойти к ней слишком близко, и вы услышите плач тысяч подвергающихся вечной пытке в ее водоворотах душ.

Воды Кокитоса — это слезы осужденных. Постоите рядом с этой рекой — и депрессия вам обеспечена. А если вы умудритесь дотронуться до воды… поверьте мне, вам этого делать не захочется. Никакие видео с забавными щенками из Интернета не развеселят вас вновь.

Вторая река — Флегетон, река огня. Ее бурные воды несутся по расщелинам Царства Мертвых подобно стремительному потоку горящего бензина, прорубающему себе путь сквозь черные вулканические породы, освещая все вокруг кроваво-красным заревом и наполняя воздух дымом и ядовитыми испарениями, пока наконец он огненным водопадом не направится в самую бездну Тартара, что-то вроде подвала под подвалом.

Так что, да… когда Аид поворачивал кран с горячей водой в душе, ему в лицо било огненным Флегетоном. Неудивительно, что этот парень всегда был в плохом настроении.

Самое удивительное, что вода Флегетона не убивает, даже если ты смертный. Да, она обжигает, подобно радиоактивному чили, вымоченному в кислоте, так что вам захочется умереть, но река была создана как раз для того, чтобы поддерживать в своих жертвах жизнь, чтобы те могли страдать вечно — ура! Многие проклятые души были обречены до скончания веков плавать в ней или стоять, погруженными в ее воды по шею.

Согласно некоторым преданиям, Флегетон со временем сжигал твои грехи и отпускал тебя восвояси, если, конечно, ты на самом деле раскаивался в том, что натворил. Хотите проверить эту теорию? Можете смело нырять. Я, пожалуй, обойдусь.

Река номер три, Ахерон, была рекой боли. Что-что, в ней было больно? Правильно, возьмите с полки пирожок. Ахерон брал начало на поверхности, неподалеку от храма мертвых в Эпире. Может, поэтому многие призраки оказались унесены течением и наполнили реку своей болью и страданиями. Ахерон какое-то время тек по земле, а затем уходил вглубь и попадал в Эреб. Там он разливался и принимал подобие темного, скрытого испариной болота, причиняющего жуткую боль любому, кто оказался достаточно невезучим, чтобы коснуться его вод или хотя бы услышать его течение. Дальше Ахерон разветвлялся на две речки поменьше — Кокитос и Стикс, — которые текли в противоположных направлениях, пока обе не изливались в Тартар.

Четвертая река была моей самой нелюбимой: Лета, река забвения. (У меня за плечами неприятный опыт амнезии. Длинная история.) Так вот, Лета выглядела совершенно безобидной. Почти везде она напоминала спокойную речушку, несущую свои молочно-белые воды по каменистому руслу, а от ее тихого журчания твои веки начинали слипаться. Можно было подумать, что перейти ее труда не составит. Но мой вам совет: даже не думайте.

Одна лишь капля из Леты сотрет вашу краткосрочную память. Вы не вспомните ничего, что пережили за прошедшую неделю. А глоток или погружение в эти воды уничтожит все ваши воспоминания напрочь. Вы не сможете вспомнить ни как вас зовут, ни откуда вы, ни даже тот факт, что «Нью-Йорк Янкиз» куда лучше «Бостон Ред Сокс». Скажите же, жуть берет?

Но для некоторых душ мертвых Лета была настоящим благословением. На ее берегах вечно толпились призраки, спешащие глотнуть из реки и забыть о прошлой жизни, ведь нельзя тосковать о том, чего не помнишь. Некоторым душам даже было позволено воскресать — то есть вновь рождаться в мире смертных для новой жизни. И если ты соглашался на это, ты обязан был сначала выпить из Леты, чтобы забыть предыдущую жизнь. Серьезно, кому захочется вновь переживать двенадцать скучных школьных лет, когда один такой комплект уже есть за плечами?

Берега Леты были усеяны маками, и именно поэтому сок этих цветов усыпляет людей и заглушает их боль. (Мы зовем это опиумом, детишки. И не вздумайте начать употреблять наркотики, потому что НАРКОТИКИ — ЭТО ПЛОХО. Вот так, свою лепту я внес.) В одном месте Лета делала крюк у входа в темную пещеру, где жил бог Гипнос — бог сна. Как там было внутри? Об этом нет описаний, видимо, потому, что все глупцы, решившие зайти внутрь, погружались там в сон и больше никогда не выходили наружу.

Пятой рекой Царства Мертвых был Стикс, река ненависти. Определенно самая известная река, но при этом любое ее упоминание уничтожало на корню даже возможность притока туристов: «Ну что, детишки, поехали на весенние каникулы к реке ненависти? — Ура!»

Стикс протекал в самых глубоких и темных местах подземного мира. В некоторых преданиях утверждается, что эту реку сотворила титанида вод Тефида, а соленые источники со дна океана наполнили ее русло.

Стикс огибал Эреб подобно защитному рву, так что, желая попасть в Царство Мертвых, вам поневоле приходилось его пересекать. (По другой версии, необходимо было пересечь Ахерон, но раз Стикс был ответвлением Ахерона, думаю, оба варианта правильны.)

Эта река была темной и неторопливой и всегда скрыта вонючим туманом, а ее воды разъедали плоть смертных. Смешайте серную кислоту со сточными водами, плесните немного жидкой ненависти, и вы получите Стикс.

И сейчас вы задаетесь вопрос: как вообще кто-либо захочет оказаться в Царстве Мертвых? Я тоже не особо понимаю. Но с самого момента создания первых людей, стоило им умереть, и их души, будто под властью непреодолимого инстинкта, устремлялись вниз в Эреб, подобно леммингам, сигающим с обрыва, или туристам, заполоняющим Таймс-сквер. Сколько ни тверди им, что это дурацкая затея, они все равно продолжают это делать.

Загвоздка была в том, что у душ не было должного способа пересечения Стикса. Кто-то умудрился пускаться вплавь, вот только многие растворились в его водах. Большинство же оставалось бродить на берегу смертных, хныча и указывая на другую сторону: «Я туда хочу!»

Наконец один предприимчивый даймон по имени Харон решил открыть свое дело. Что такое даймон? Это вовсе не те дьяволы-демоны с вилами, хвостом и красной кожей. Даймоны были бессмертными духами, можно сказать, богами, но рангом поменьше. Некоторые из них выглядели как монстры, другие — как обычные смертные. Кое-кто из них был хорошим. А кто-то — плохим. А были и такие, кто просто был и ни во что и никогда не вмешивался.