Круг - Страндберг Матс. Страница 26
– Да! – кричит в ответ Анна-Карин, вешая куртку на крючок в коридоре.
Она еще не успела снять ботинки, а мама уже выходит из кухни, чтобы заключить ее в ласковые объятия. С тех пор как мама бросила курить, она больше не пахнет пепельницей. А дом проветрен и благоухает свежей выпечкой и вымытыми полами.
– Как сегодня школа? – спрашивает мама, отпуская ее.
– Нормально. Ни одной ошибки в контрольной по истории.
– Ты у меня умница! – гордо говорит мама.
Анну-Карин нимало не мучают угрызения совести оттого, что она писала все наугад, а потом использовала свою силу на учителе. У нее есть определенные правила. Она пытается манипулировать учителями как можно меньше и никогда не трогает учителей-естественников. Гипнотизирует только тех, кто преподает всякие никчемные предметы, вроде истории, немецкого и физкультуры. Как ветеринару они ей все равно не пригодятся. Да и кто станет счастливее, выучив массу ненужных фактов, чтобы их тут же забыть?
– Я пекла пышки, ну и подумала, а не испечь ли мне заодно и булочки с корицей, – смеется мама, вытирая запачканную мукой руку o цветастый фартук.
Мамины глаза не улыбаются, но Анну-Карин это не беспокоит. Скоро мама поймет, как прекрасно – жить. И тогда ее улыбка станет настоящей. Анна-Карин уверена в этом.
Вниз по лестнице крадется Пеппар и останавливается на нижней ступеньке.
– Привет, дружок, – говорит Анна-Карин, садясь на корточки и протягивая руку.
Глаза Пеппара сверкают желто-зеленым светом. Хвост настороженно покачивается. Он не подходит ближе. Анна-Карин не понимает, что с ним в последнее время происходит. Раньше малыш Пеппар так любил лежать в ее кармане и мурлыкать.
– Иди сюда, Пеппар, – подманивает Анна-Карин. – Кис-кис-кис…
Он не двигается с места.
«ИДИ СЮДА, – думает Анна-Карин, пристально глядя в глаза Пеппару. – ИДИ СЮДА, Я ТЕБЯ ПОГЛАЖУ. Я ПРОСТО ХОЧУ ПОИГРАТЬ С ТОБОЙ».
Пеппар шипит и ретируется вверх по лестнице на второй этаж.
– Ну и ладно, – шипит Анна-Карин в ответ.
В эту же секунду звонит телефон. Номер Ребекки. Чего она никак не успокоится? Ни она, ни остальные не понимают, что Анна-Карин заслужила новую жизнь. И не собирается ни перед кем оправдываться.
Все сорвется к чертовой матери, думает Ребекка. Мне никогда не удастся собрать их вместе.
Она кладет телефон в карман и оглядывается, ища глазами Густава в пустынном торговом центре. Он забыл свой шарф в киоске, где они покупали конфеты.
– Подожди тут, я сбегаю и принесу, – сказал он.
И вот она стоит одна уже долго. Слишком долго.
Ребекка переминается с ноги на ногу и жалеет, что у нее с собой нет ничего почитать. Ничего, кроме учебника по биологии. Взгляд Ребекки скользит вдоль темных витрин магазинов, где тенью мелькает ее отражение, как будто она – привидение, живущее в этих пустых комнатах. Только в недавно открывшемся магазине «Хрустальный грот» горит свет.
Ребекка подходит ближе. В витрине теснятся медные пирамиды, карты таро, благовония, маленькие фигурки ангелов и, конечно, кристаллы самых разнообразных цветов, форм и размеров. На отдельном стенде лежат сплошной сверкающей кучей украшения из серебра и дешевых камней.
Ерунда, ничего интересного. Но взгляд Ребекки притягивает серебряная цепочка с маленькими красными камушками. Как маленькие капли крови вокруг шеи. Она кладет руки на витринное стекло. Цепочка совсем не в ее стиле, но очень ей нравится. Она хочет купить ее немедленно и носить, не снимая.
Если бы у нее были деньги, конечно. Как будто они у нее вообще когда-нибудь были.
Ребекка не знает, долго ли она так стояла, рассматривая цепочку, но вдруг она почувствовала сзади чей-то взгляд.
Кто-то наблюдает за ней. Она уверена в этом.
Ребекка вглядывается в отражение в витрине. Нечеткая фигура видна позади нее, очертания человека размыты, но Ребекка без труда узнает его.
Она не смеет обернуться. Проходит несколько секунд, кажущихся вечностью. Фигура не двигается с места.
Внутри «Хрустального грота» кто-то ходит. Женщина в джинсовом костюме с копной светлых волос. Она ходит взад-вперед, бормоча что-то себе под нос. Хоть бы она подняла взгляд и увидела Ребекку. Но женщина исчезает за занавеской, и Ребекка понимает: если фигура накинется на нее, этого никто не увидит, хотя сейчас середина дня и торговая галерея находится в самом центре города. Ребекка обреченно сутулится.
Потом она пытается собраться с духом. Нет ничего хуже, чем просто стоять и ждать, пока что-то случится. Ребекка пытается убедить себя в своей силе. Теперь у нее есть способности, о которых она не знала раньше, когда таинственная фигура преследовала ее.
Ребекка делает глубокий вдох и оборачивается, тут открывается входная дверь. К Ребекке бежит Густав. Шаги отдаются эхом от каменного пола.
– Извини, что так долго, – говорит он. – Хозяин киоска слишком серьезно ко всему относится. Мне пришлось описать шарф, чтобы получить его обратно. А я не помнил, какого цвета были квадратики…
Он осекается и вопросительно смотрит на Ребекку.
– Что с тобой?
– Ничего. Ты встретил кого-нибудь по дороге?
Густав смотрит на нее странно.
– Нет… А почему ты спрашиваешь?
Она выдавливает из себя улыбку. Радостную и беспечную.
– Мне просто показалось, что я видела одного знакомого, – говорит она и поворачивается к витрине «Хрустального грота». – Ты видел новый магазин? Уродские вещи. Но есть и красивые.
– Тебе что-то нравится?
Она указывает на цепочку.
– Я так и знал, – говорит Густав, довольно ухмыляясь.
– Что?
– Ну, я просто думал… У тебя же скоро день рождения… Но мне, конечно, не стоило этого говорить.
Он смеется, и она подозревает, что он либо уже купил эту цепочку ей в подарок, либо собирался это сделать. Он как ребенок. Все написано у него на лице. Как будто ему никогда не приходится ничего скрывать.
– Только не покупай ничего дорогого, – говорит она тихо, надеясь, что он не обидится.
Они неоднократно пытались говорить о деньгах, но безрезультатно. У родителей Густава есть деньги, и они охотно их тратят. А в большой семье Ребекки денег мало, хотя Густав обычно говорит, что ее семья тоже щедрая и что они дают в соответствии с тем, что имеют. Это звучит разумно. Если бы у нее было много денег, она бы с радостью ими делилась. Но сложно принимать подарки, когда тебе нечего подарить в ответ.
– Ты что молчишь? – говорит Густав, и она понимает, что молчит уже довольно долго.
– Я просто думала кое о чем.
– Иногда я мечтаю заглянуть к тебе в голову, – улыбается он.
– Там нет ничего интересного, – отвечает она и обнимает его за талию.
Ребекка смотрит на фотографию, которая висит над кроватью Густава. Он сфотографировал себя и Ребекку, держа фотоаппарат в вытянутой руке, во время их прогулки у шлюзов, когда они только-только начали встречаться.
Ребекка отдыхает, лежа головой на руке Густава и тесно прижавшись к нему.
– Я люблю тебя, – шепчет он ей на ухо.
– Я тоже тебя люблю.
Родители Густава ушли на ужин к начальнику его мамы. Но сексом они все равно занимались, как обычно, бесшумно. Это уже стало привычкой: всегда кажется, что нужно быть настороже – вдруг кто-то услышит или неожиданно войдет в комнату.
– Тебе удобно?
– Ммм, – отвечает Ребекка.
Она прижимается к нему еще сильнее. Она не может насытиться его теплом, ей хочется прикасаться к нему каждым квадратным сантиметром своего тела. Густав обнимает ее и целует в лоб.
За окном поднялся ветер. Дом, в котором живет Густав, находится на последней улице с этой стороны города, дальше начинается лес. Там находятся массовые захоронения тех, кто умер во время эпидемии холеры. Летом Ребекка и Густав ходили туда. На могиле стоят массивные каменные блоки, соединенные между собой грубой черной цепью. Даже в солнечный день эти камни остаются холодными.