Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн. Страница 6

К крайнему изумлению Мура, права оказалась Гвендолен. В тот же день их посетил мэр и объявил, что Крестоманси уладил все дела. Теперь Мур и Гвендолен могут поселиться в доме Крестоманси и стать членами его семьи.

– И вряд ли мне нужно объяснять, дружочки, как крупно вам повезло, – сказал мэр, глядя на Гвендолен, которая с радостным воплем бросилась обнимать угрюмую миссис Шарп.

Мур еще никогда так не волновался. Он дернул мэра за рукав:

– Прошу вас, сэр, объясните мне, кто такой Крестоманси.

Мэр ласково потрепал его по затылку.

– Это весьма значительный джентльмен, – важно произнес он. – Вскоре, мой мальчик, вы будете запанибрата со всеми коронованными особами Европы. Ну, что ты об этом думаешь, а?

Мур не знал, что об этом думать. Слова мэра ровным счетом ничего ему не объяснили, а только еще больше взволновали. Видимо, Гвендолен действительно написала очень трогательное письмо.

Итак, в жизни Мура должна была произойти очередная важная перемена, и он подозревал, что и эта перемена – к худшему. Всю следующую неделю, пока жены членов городского совета покупали им новую одежду, а Гвендолен становилась все более взбудораженной и ликующей, Мур скучал по миссис Шарп и всем остальным (даже по мисс Ларкинс) так сильно, будто уже расстался с ними. Когда ему и Гвендолен пришло время садиться в поезд, город устроил им великолепные проводы, с флагами и оркестром медных духовых. Это еще больше огорчило Мура. Он нервно ерзал на краешке сиденья, боясь, что впереди его ждет неизвестность, а может, даже и всякие напасти.

Гвендолен, напротив, была в отличном расположении духа. Она разгладила на коленях нарядное новое платье, изящно поправила миленькую новую шляпку и элегантно откинулась в кресле.

– У меня получилось! – победоносно воскликнула она. – Разве я не молодец?

– Нет, – печально проговорил Мур. – Я уже скучаю по дому. Что ты наделала? Чему ты так радуешься?

– Тебе не понять, – снисходительно ответила Гвендолен. – Но я, пожалуй, кое-что тебе объясню. Наконец-то я выбралась из этого захолустья с его пустоголовыми членами городского совета и никчемными колдунами! А главное, сам Крестоманси оробел передо мной! Хоть это ты заметил?

– Ну не знаю, – протянул Мур. – Я видел, как ты старалась ему понравиться…

– Замолчи сейчас же, а не то я тебе такие судороги устрою! – разозлилась Гвендолен.

И когда поезд, издав прощальный гудок, медленно пополз вдоль перрона, она изящно помахала духовому оркестру затянутой в перчатку ладошкой – ни дать ни взять особа королевской крови. Мур понял, что сестра всерьез готовится править миром.

Глава третья

Через час поезд прибыл в Боубридж, где брату с сестрой надо было выходить.

– А городишко-то маленький, – с недовольным видом заметила Гвендолен.

– Боубридж! – объявил проводник, пробегая по перрону. – Боубридж. Юных Чантов просят сойти.

– Юные Чанты! – презрительно повторила Гвендолен. – Мог бы и поуважительней к нам обращаться!

И все-таки любое внимание ей льстило. Мур видел, что она дрожала от возбуждения, плотнее натягивая свои чересчур дамские перчатки. Он робко прятался за ее спиной, когда они выходили из поезда и, кутаясь от холодного ветра, наблюдали за тем, как носильщики выбрасывают на перрон их чемоданы. Прошествовав к проводнику, Гвендолен произнесла тоном королевы:

– Юные Чанты – это мы.

Это не произвело на проводника никакого впечатления. Едва кивнув, он заторопился к входу в здание вокзала, где ветер задувал еще сильнее, чем на перроне. Гвендолен пришлось придержать шляпку, чтобы та не слетела. У входа к ним шагнул молодой человек. Его куртка надулась от ветра и хлопала, как парус.

– Мы – юные Чанты, – все тем же царственным тоном объявила Гвендолен.

– Гвендолен и Эрик? Рад вас видеть, – дружелюбно сказал молодой человек. – А я – Майкл Сондерс. Вы будете заниматься у меня вместе с другими детьми.

– Другими детьми? – надменно спросила Гвендолен.

Однако мистер Сондерс явно не привык стоять на месте и чинно беседовать. Он успел умчаться за чемоданами. Раздражение Гвендолен росло. Но когда мистер Сондерс вернулся и они все вместе вышли на площадь перед вокзалом, где их ждал автомобиль – длинный, черный, глянцевый, Гвендолен сменила гнев на милость. Такой прием ее вполне устраивал.

А Мур предпочел бы ехать в экипаже. Машина тряслась и гудела, к тому же в ней пахло бензином. Его сразу затошнило и стало еще хуже, когда автомобиль выехал из Боубриджа и заколесил по извилистой проселочной дороге. Мур утешал себя только тем, что ехали они быстро. Уже через десять минут мистер Сондерс воскликнул:

– А вот и замок Крестоманси! Отсюда его видно лучше всего.

Позеленевший Мур и румяная Гвендолен посмотрели в ту сторону, куда указывал мистер Сондерс. Украшенный башенками серый замок возвышался на дальнем холме. На новом повороте им открылась пристройка к замку, должно быть недавняя, – с огромными окнами и флагом над крышей. Еще они увидели могучие деревья – темные кедры и большие вязы, а между ними мелькали лужайки и пестрели цветы.

– Выглядит здорово, – выдавил измученный Мур, удивляясь молчанию Гвендолен.

Он надеялся, что остаток дороги будет не слишком извилистым.

На его счастье, им осталось лишь обогнуть зеленый газон и въехать в массивные ворота. К старой части замка вела длинная аллея, обсаженная деревьями. Шурша гравием, машина при тормозила прямо у величественного входа. Гвендолен нетерпеливо потянулась к двери. Она не сомневалась, что в таком доме есть дворецкий, а может, и лакеи, поэтому ей не терпелось совершить торжественный выход.

Однако автомобиль поехал дальше мимо бугристых серых стен старого замка и остановился перед малозаметной дверью в начале пристройки. Этот вход, скрытый густой зеленью рододендронов, казался почти потайным.

– Сейчас мы войдем в эту дверь, – бодро объяснил мистер Сондерс, – поскольку именно ею вам придется пользоваться чаще всего. Вот я и подумал, что вам будет легче здесь ориентироваться, если я сразу же проведу вас тем путем, каким вам предстоит ходить каждый день.

Мур не имел ничего против: на его взгляд, эта дверь выглядела более домашней, уютной. Но Гвендолен, чье торжественное появление сорвалось, бросала на мистера Сондерса возмущенные взгляды и явно подумывала о том, какое бы заклятие попротивней на него наложить. Скрепя сердце она отказалась от этой затеи: ей все же хотелось произвести хорошее впечатление.

Выйдя из машины, брат и сестра последовали за мистером Сондерсом в дом и оказались в просторном, сияющем чистотой коридоре. Кстати, куртка их провожатого имела свойство надуваться парусом даже там, где вовсе не было ветра.

Встречала их весьма представительная дама. Она была затянута в узкое пурпурное платье, а на голове ее высилась целая башня черных как смоль волос. Мур подумал, что она и есть миссис Крестоманси.

– Это мисс Веникс, экономка, – представил даму мистер Сондерс. – Мисс Веникс – Эрик и Гвендолен. Боюсь, Эрика укачало в машине.

Реплика мистера Сондерса смутила Мура: неужели это так заметно? А Гвендолен, недовольная тем, что ее встречает какая-то экономка, холодно протянула мисс Веникс руку.

Мисс Веникс церемонно поздоровалась с обоими. Мур подумал, что еще ни одна дама не вселяла в него такого благоговения, и тут мисс Веникс ласково улыбнулась.

– Бедный Эрик, – сказала она. – Я тоже с трудом переношу поездки в автомобиле. Ну ничего, раз ты уже выбрался из машины, тебе должно стать легче, но если ты все еще неважно себя чувствуешь, я дам тебе какое-нибудь лекарство. Идите умойтесь и посмотрите свои комнаты.

Вслед за узким пурпурным треугольником платья мисс Веникс они поднялись по лестнице, затем прошли по коридору, за которым их ждала еще одна лестница. Мур в жизни не видел подобной роскоши. Всю дорогу они шли по ковру – мягкому зеленому ковру, похожему на утреннюю росистую траву, – а пол по обеим сторонам был так отполирован, что в нем отражались и ослепительно-белые стены, и картины на стенах. Всюду царила тишина, нарушаемая только звуком шагов и пурпурным шелестом мисс Веникс.