Владыка времени - Неволина Екатерина Александровна. Страница 23

– Правда? – Глеб усмехнулся. Полученное воспитание мешало ему отшить Настю, однако красавица уже начинала ему надоедать.

По правде говоря, у него никогда не складывалось с девчонками. Он их не понимал – вот и все! В детском доме одна из них, Лена, выбрала его в кавалеры и молчаливо ходила за ним. Глеб был единственным, кто долгое время умудрялся не замечать этого, пропуская ее влюбленность, а заодно все шутки и перешептывания за своей спиной. Тогда его увлекала только учеба и, конечно, истории Хохлика. Но Лена не сдавалась.

– Я хочу с тобой дружить, – как-то сказала она.

Глеб ни тогда, ни сейчас не представлял, как тяжело дались эти слова девчонке, как много насмешек она вынесла за время своего робкого, но отчаянного ухаживания.

– Извини, мне некогда, не мешай, – ответил он.

А на следующий день Лену будто бы подменили. Она стала громко смеяться над Глебом, натравливая на него одноклассников. Именно она придумала ехидное прозвище, которым Глеба вскоре стал звать весь класс. Звездный мальчик. Вроде даже лестно, однако когда это произносят нарочито писклявым противным голосом, смысл меняется.

Хуже всего было то, что Лена попала в десятку. Глеб и вправду воображал себя звездным мальчиком – тем самым, из уайльдовской сказки. Ложась спать на холодные полусырые простыни, он любил думать, что где-то есть его родители… Совершенно необыкновенные. Сначала, лет в пять он думал, что они король и королева, затем считал их пришельцами из другой, более великой цивилизации и наконец был готов принять их космонавтами или просто гениальными учеными.

Этот миф он долгое время не рассказывал никому и даже не понимал, как Ленка догадалась. Может, виной тому зачитанная книга сказок, что до сих пор лежала в его тумбочке между подаренной Хохликом «Жизнью двенадцати цезарей» Светония и «Камо Грядеши» Сенкевича.

С тех пор девчонок Глеб опасался и по возможности избегал. Вплоть до появления Ольги. Но Ольга, разумеется, это совсем другая история.

– У тебя нитка на плече! – Настя положила руку на плечо Глеба, то ли снимая нитку, то ли прижимаясь к нему.

Ее губы были кокетливо приоткрыты. Кажется, девушка не сомневалась, что он сейчас прильнет к ним с поцелуем. От нее пахло какими-то сладкими духами.

И в этот момент Глеб вдруг увидел Александру. Она стояла у перил и смотрела на них.

«Какое нелепое положение!» – подумал Глеб, а Александра, будто опомнившись, круто развернулась и скрылась в дверях своего номера.

– Извини, поговорим завтра, я устал. – Глеб осторожно, словно живую мышь, снял с плеча Настину руку.

– Ну как знаешь! – хмыкнула она ему вслед, и Глеб подумал, что за прошедшие четыре года, похоже, так и не научился выстраивать отношения со своими ровесницами. Несмотря на все уроки психологии.

Глава 10

Nightmare

Низкие своды подвала нависали над головой, словно давя на нее всей своей тяжестью. Спертый воздух с трудом проникал в легкие.

Глеб задыхался, чувствуя, как по спине течет липкий противный пот.

Кап-кап-кап – монотонно стучала сочащаяся со стен старой кирпичной кладки вода, собираясь у ног парня в мутноватую лужицу.

Было холодно, ужасно холодно. И этот холод казался иным, не таким, как обычно – он проникал до самых костей… нет, что там – до самого сердца, словно хватая его ледяными когтистыми руками.

Глеб уже давно не помнил, чтобы ему было настолькострашно.

Страх был живым. Он дышал Глебу в затылок, клубился по углам рваными кусками паутины, отвратительно шевелящимися под ветерком…

Постойте… здесь есть ветер? Значит, есть и выход.

Стараясь не обращать внимания на предательски заколотившееся сердце, Глеб сжал зубы и шагнул вперед.

Первый шаг дался с огромным трудом, словно он шел по болоту, преодолевая сопротивление. На миг Глебу показалось, что он и вправду попал в трясину, и сейчас она жадно затянет его в темное нечто, где нет ни неба, ни воздуха, ни жизни…

– Сме-е-е-ерть…. Сме-е-е-ерть… – послышался тихий, лишенный всяких эмоций шепот… То ли пророча, то ли предостерегая.

Глеб остановился, чувствуя, что ноги налились свинцом.

Но не зря же он пришел сюда?! Не зря в него верят и Евгений Михайлович, и товарищи. Может ли он струсить, спасовать? Нет! Никогда! Уж лучше действительно смерть! Он никогда не станет вновь бессильным и слабым, вечным лузером, каким был когда-то! Поэтому выбора нет – только вперед.

«Ну, держись, еще шаг. Я знаю, ты можешь!» – подбадривал себя Глеб.

Холодный ветер дохнул прямо в лицо, но парень лишь упрямо наклонил голову и медленно двинулся вперед. Шаг. И еще шаг…

Двери похожи на хищно раззявленный рот. Войти в них страшно, назад – пути нет.

И Глеб вошел, давно держась только на собственной воле, с усилием управляя негнущимся, словно деревянным, телом.

– Сме-е-е-ерть… – снова прошелестел голос.

И Глеб увидел, что из темноты на него глядят провалы глаз. Комната, в которую он попал, была полна старой смерти, которая теперь тянула к нему множество своих костлявых рук.

У смерти были погасшие глаза и когтистые, обтянутые сухой желто-белой кожей руки.

– Ты наруш-ш-шил запрет-т, – раздался глубокий вздох, отразившийся от мрачных стен подземелья, – ты останеш-ш-шься с нами! Так захотела Книга!

Десятки когтистых жестких рук вцепились в него со всех сторон, сжали грудь и горло, перекрыли дыхание. Глеб хотел закричать, но не смог. Он задыхался, понимая, что умирает. Теперь ему действительно не спастись!.. Кто же знал, что умирать – это так больно!..

Вздох, еще один судорожный вздох. Воздух, поступивший в его легкие, показался Глебу сладким, как мед. Нет, гораздо слаще меда.

Грудь болела, сердце бешено отбивало ритм, словно барабан, призывающий в атаку… Но он был жив… Жив – и это главное!..

Над Глебом склонился Северин, на лице – беспокойство, смешанное с удивлением.

– Глеб, что-то случилось?

Глеб еще не мог говорить, поэтому едва заметно помотал головой. Боль и холод медленно отступали, с неохотой оставляя свою добычу, каким-то чудом отвоеванную у прожорливой смерти.

– Ты хрипел и метался, словно тебе было очень плохо, – сочувственно сказал Северин. – На вот, попей, у меня минералка есть.

Глеб глотнул. Никогда вода не казалась ему такой живительной и вкусной.

– Спасибо, – хрипло сказал он, – теперь мне действительно лучше.

Северин уже давно заснул, сладко посапывая во сне, а Глеб все ворочался с боку на бок. Мысли о страшном и странном сне грызли его, как голодные собаки кость.

С одной стороны, Глеб прекрасно понимал, что сон вполне объясним естественными причинами – волнением, вызванным приближением к разгадке; страхом допустить ошибку; общим тревожным состоянием… В общем, Глеб мог найти десятки разумных и обоснованных объяснений, но где-то глубоко в подсознании жил древний панический страх. «Это не к добру», – нашептывал он во влажном мраке ночи.

Глеб не боялся снов, но в последнее время ему снились уж очень странные сны, особенно подробные и до ужаса реальные… Даже сейчас, стоило вспомнить медленный перестук капель, старую кирпичную стену подвала или прикосновение ледяных призрачных рук, как сердце испуганно вздрагивало, а тело напряженно замирало.

Но может ли Глеб спасовать из-за какого-то сна? Разумеется, нет! Не зря в него верит и Евгений Михайлович, и товарищи. Может ли он струсить? Нет! Никогда!

Тут Глеб вспомнил, что точно так же думал и во сне – как раз перед тем, как все началось…

– Бред! Никакой мистики нет и быть не может, – зашептал он, уткнувшись носом в подушку.

На соседней кровати беспокойно завозился Северин.

«Спокойно!» – велел себе Глеб и, хотя на душе было по-прежнему неспокойно, проверенная система сработала, и ему удалось заставить себя заснуть.