Жрица голубого огня - Кащеев Кирилл. Страница 29
Разгневанный Хакмар сперва посмотрел на своего дружка… потом перевел взгляд на лежащую у костра Синяптук… Аякчан увидела, как выражение лица у мальчишки изменилось – и он расхохотался:
– Да уж – уговорила!
– А потом нам жизнь спасла, – добавил Донгар, ловко вымачивая тряпку в булькающем в котле травяном отваре. Помахал ею в воздухе, остужая, и пристроил на лоб Синяптук.
– Можешь не сомневаться, если она нас и спасла – у нее были на то свои причины, – враз перестав смеяться, сказал Хакмар.
Аякчан настороженно поглядела на него из-под ресниц.
– В общем, все получилось очень здорово: мэнквов истребили, дорогу в Среднюю землю им перекрыли, в Донгаровы небесные жены ты не рвешься – самое время нам распрощаться, драгоценные… или как вас там… достославные жрицы, – решительно сказал Хакмар и начал собирать раскиданные по поляне вещи. – Мы пойдем, пожалуй. А вы можете доложить в своей Храм, что вдвоем очистили Сивир от мэнквов. Мы с Донгаром точно возражать не будем, – криво усмехнулся он.
То есть как это – пойдем? А ей что – в горелой тайге сидеть, да еще вместе с Синяптук? Нет уж, если Черные куда и пойдут – то только туда, куда она их поведет!
– Не оставите же вы меня тут, посреди леса! – возмутилась Аякчан. – И жрица Синяптук еще в себя не пришла!
– Ну, ты все равно хотела ее прибить, – хладнокровно возразил мальчишка, увязывая тюки. – Вот и займешься этим, как только мы отъедем!
Он тихо переливчато свистнул. Среди деревьев, там, где еще оставались цельные, негорелые ветки, завозилось что-то большое, послышался хруст снега – и на поляну выбрались два верховых оленя. Аякчан потерянно глядела, как мальчишки сноровисто седлают рогатых скакунов. Сейчас они просто уедут – и с выкачанным из Синяптук крохотным Огнезапасом она за ними не угонится. Просто не взлетит!
– А я… А вы… А вы меня до города хотя бы проводите! – нашлась наконец она. Город – это то, что нужно, в городе она найдет способ доставить их к Айгыр!
– Правильно маленькая жрица говорит – проводить, однако, надо. А то еще обидит кто – человек там или зверь… – вмешался Донгар.
И хотя Аякчан на него по-прежнему злилась, сейчас почувствовала чуть ли не благодарность. Ну, Хакмар-кузнец, что на это скажешь? На уроках им говорили, что южных мастеров-воинов с детства приучают защищать женщин даже ценой жизни.
Или наставница по сивироведению ошибалась, или жрицы за женщин не считались – Хакмар только обидно ухмыльнулся.
– Видишь, там скелетики лежат? – кивая на оставшиеся от мэнквов обгорелые костяки, сказал он. – Так вот они твою маленькую жрицу даже обидеть не успели! Хватит чудить, Донгар, – эта девочка-Огнемет сама о себе позаботится!
– У меня Огнезапас кончился! – выпалила девочка, напрочь позабыв, что хотела скрыть свою слабость от Черных.
– Ну ты уж как-нибудь, – явно не поверив, фыркнул Хакмар. – После того как оттуда… – он кивнул на Буровую с развороченной крышей, – полезли мэнквы, здесь… – широкий взмах руки включал не только полянку, но и всю притихшую тайгу окрест, – ни зверя, ни человека не осталось. Никакой опасности!
Свиток 13
В котором новые неприятности появляются на месте старых
Послышался вздох. Так порой вздыхает уставшая женщина в конце дня – с тихой покорностью: сколько ни суетись, все едино всех дел не переделаешь. Вздох был едва слышен, казалось, воздух даже не шелохнулся… но деревья вокруг поляны разом накренились, будто от сильного ветра. В полном беззвучии. И так же неслышно посыпались на землю сломанные ветки. Вершина громадной сосны обломилась и, не издав даже шелеста, закувыркалась вниз, рухнув у самых ног Аякчан. В ужасе запрокидывая рогатые головы, затрубили ездовые олени – и снова замолчали.
Буровая шевельнулась. Ее стальные стены пошли волнами, как шкура играющего тюленя. Длинные полосы металла, свисающие с развороченной крыши, зашевелились, словно щупальца Океанской твари. Стальная будка начала переваливаться с боку на бок. Царящую вокруг тишину нарушил кошмарный скрежет, похожий на скрипучий вопль древнего чудовища. Аякчан зажала уши обеими руками – ей казалось, что от этого скрежета кровь должна хлынуть из ушей.
– Что… Что это? – пытаясь перекричать раздирающий уши скрип, завопила Аякчан… но ответить ей было некому. Оба мальчишки, будто не понимая опасности, неслись прямо к железной будке. В одной руке у Хакмара был его меч, а в другой она с изумлением обнаружила немалой тяжести молот – когда он успел его вытащить? Поспешающий за ним Донгар волок шаманский бубен. – Куда вы? – беспомощно крикнула им вслед Аякчан.
Но мальчишки даже не оглянулись.
– Нет, ну правда полудурки! – едва не плача простонала она… и взлетела.
Взрывая пятками слой золы, мальчишки резко остановились у распахнутой двери Буровой. Парящая в воздухе Аякчан увидела, как закрывающая весь пол толстенная металлическая плита резко выгнулась, будто норовя сорваться с удерживающих ее скреп. Железо вспучилось, и послышались короткие быстрые удары, словно изнутри требовательно колотили маленьким, но очень крепким кулачком. Таким крепким, что аж вмятины на железе оставались!
– Мэнквы? – не сводя глаз со вспучивающейся плиты, спросил Донгар и поудобнее перехватил бубен.
– Мэнквы по-другому стучат, – точно так же глядя внутрь Буровой, бросил в ответ Хакмар, нервно прокручивая в руке клинок.
А парящая наверху девчонка вдруг поняла, что завидует! Завидует этой слаженности движений, тому, что им даже нет необходимости сговариваться, чтобы понять друг друга… и тому, как один опирается на плечо другого, готовясь к драке.
Аякчан тряхнула волосами – разве умный человек полезет в драку с великанами? Похоже, она сама резко поглупела, если нашла, чему тут завидовать!
Стук в плиту усилился, сливаясь в сплошной грохот – теперь барабанили непрерывно, будто там, внизу, кто-то настоятельно требовал выпустить его и бесился от злости на неожиданную задержку. От частых ударов дрожал воздух, Аякчан чувствовала, как у нее зубы начинают постукивать в такт. Теперь барабанили, кажется, двумя кулаками – железная крышка над проходом в Нижний мир вздыбилась, выгибаясь, как шляпка гриба… И с глухим скрипом опала. Снизу ударили еще раз, другой… как от большой досады… и все стихло. Наступила тишина – не недавнее беззвучие, а обычная тишина. Слышно было, как невдалеке тяжело раздувают бока напуганные олени. Не менее шумно выдохнул Хакмар.
– Вот это – настоящая южная ковка! Говорил же – где я ковал, там никаким тварям не пройти!
Он повернулся и побрел обратно к костру. За ним ковылял Донгар. Аякчан передернула плечами: напугали, взлететь заставили, а у нее Огня – морской котик наплакал!
Резкий пронзительный свист – будто кто-то в камышовую дудочку подул – заставил затрепетать Голубой огонек. В черной обгорелой земле возле самого костерка возникла маленькая, с монету величиной, алая точка. Мгновение она переливалась от алого к багровому, затем к рыжему… вспучилась, и сквозь нее, издавая явственное старческое кряхтение, начало протискиваться… что-то. Глядящей сверху Аякчан оно сперва показалось просто непонятным черным комком… Потом… девочка судорожно сглотнула, чувствуя, как желудок скручивает от отвращения. То, что лезло из земли, было… головой. Но головой, сдавленной и сплюснутой, как головка тряпичной куклы в стиснутом кулачке ребенка. Голова ерзала и толкалась, пропихиваясь в отверстие: сминалась, вытягивалась, сворачивалась трубочкой, щеки наползали друг на друга, нос и уши вдавливались в череп… Чпок! Голова протиснулась целиком – зацепившись за край пламенеющей дыры остреньким подбородком. Подтянулась… следом за головой, изгибаясь, как червяк, выползла шея. Выворачиваясь, протиснулись плечи. И набрасываясь кольцами на край дыры, зазмеилось тонкое, как веревка, тело. Один удар сердца, и выползшее из крохотного отверстия существо свернулось на его краю.
Голубой костерок задрожал, как хвостик испуганного зайчишки, припал к земле… и вдруг с шипением взвился столбом – Голубое пламя прокрасилось желтым, оранжевым… хищно пожирая остатки хвороста, к темным небесам с грозным гулом взмыл зловеще-алый Огонь.