Любовь из легенды - Лубенец Светлана. Страница 12
– Ну вот! – возмутился Саня. – Как же можно короче, если ты ничего не понимаешь? Не было в ее времена никаких постеров! Открытки она собирала с киноартистами. Она их очень любила рассматривать – они ей молодость напоминали. Так вот, я собирался на дискотеку… и все никак не мог выбрать, что лучше надеть, а бабушка стала вдруг вспоминать, как дедушка… давно… еще в молодости… пригласил ее в кино и она тоже никак не могла выбрать себе платье. Фильм назывался «Человек-амфибия». Он тогда только что вышел на экраны. Бабушка его вспомнила и захотела еще раз посмотреть на артистов, которые в этой «амфибии» снимались. Они у нее в отдельной папочке лежали. Там все связанное с дедушкой…
– Дедушка у Сани умер в прошлом году, – пояснила Ольге Галка.
– Ну вот, – продолжил Саня, – она эту папочку открывает, а там – пусто!
– Совсем? – ахнула Ольга.
– Не совсем… Все, что не касалось «амфибии», осталось: письма, записки, фотографии… другие… А артистов – нет!
– И Людмиле Васильевне, конечно, сразу стало плохо! – поняла Галка.
– Нет, не сразу. Она сначала стала искать открытки в других папочках, потом ко мне стала привязываться, не брал ли я…
– Ну а ты?
– А что я? На что мне ее «амфибии»? Если бы это были фотографии из «Матрицы» или «Терминатора-3», тогда другое дело. Я стал говорить, что, может, она их на что-нибудь обменяла, а сама забыла…
– Как это обменяла? – не поняла Галка. – На что?
– Да у нее подружки есть, у которых тоже этих открыток, как грязи. И они иногда собираются, молодость свою вспоминают и открытками обмениваются. Ну, время так проводят… Что еще на старости лет делать-то?
– Знаешь, Саня, Людмила Васильевна вовсе не выглядит такой уж старой, – возразила Галка. – Она очень моложавая и, я бы даже сказала, красивая женщина.
– И тем не менее у нее… это… того… больное сердце. – От огорчения Катанян опять сбился с плавного повествования на «того» и «это».
– Она вспомнила, что неосмотрительно обменяла любимых артистов на других, и расстроилась? – предположила Ольга.
– Ничего подобного! Она рассердилась, что я мог такое подумать. И сказала, что ни за что не обменяла бы этих артистов на других, потому что «амфибия» связана с дедушкой. Вроде бы ей не раз предлагали обменять их на… я забыл фамилии… в общем, на каких-то других артистов, но она и то не согласилась, хотя всегда мечтала их иметь. И вот тут ей стало плохо…
– Почему именно тут?
– Потому что она поняла, куда они делись…
– Куда? – в один голос спросили подруги.
– Вчера к ней приходила Капитолина Степановна из 126-й квартиры и опять просила «амфибий». Предлагала очень выгодные варианты обмена и даже деньги.
– А Людмила Васильевна?
– А бабушка не согласилась. Еще зачем-то поила эту Капитолину чаем с пирогами… А теперь вот… это… того… нет «амфибий»…
– Твоя бабушка думает, что открытки Капитолина стащила? – решила уточнить Ольга.
– Она просто уверена в этом, – ответил Саня. – Ей и плохо стало оттого, что артистов украла соседка, можно даже сказать, подруга. Бабушка с этой Капитолиной в одном классе училась, они за одной партой сидели.
– Сань, может, сходить к этой Капитолине? – предложила Ольга. – Поговорить с ней по-хорошему. Рассказать, что Людмила Васильевна заболела.
– Ты думаешь, я не догадался? Как только мама домой пришла, я сразу бросился к этой «подруге»!
– И что?
– А то, что она меня даже на порог не пустила! «Ничего не знаю, ничего не ведаю, ничего не брала! Как вы, молодой человек, можете меня подозревать в таком нечеловеческом коварстве?» – передразнил он соседку.
– Тогда, может быть, это не она… – Ольга не знала, что еще сказать.
– Больше некому, – вздохнул Саня. – Еще вчера днем открытки были на месте, а вечером приходила Капитолина, и сегодня бабушка своих «амфибий» не обнаружила.
– Сань! А Капитолина – такая высокая, огромная, на фрекен Бок из мультфильма о Карлсоне похожа, да? – спросила Галка.
– Точно, вылитая фрекен Бок! И кошка ее, Амалия, толстая, рыжая и ленивая, один в один – Матильда из мультика.
– Вот и надо ее Амалию выкрасть, раз по-хорошему не понимает! – предложила Галка.
– Кошка тут абсолютно ни при чем, – не согласился Саня. – Амалия нам ничего плохого не сделала. Она же не виновата, что ее хозяйка воровкой оказалась.
– Так мы же не насовсем выкрадем, а на время, пока фрекен Бок артистов не отдаст. И мучить не станем, а даже наоборот – кормить и гладить вдоль шерстки будем.
– Нет! Я не собираюсь… это… того… уподобляться этой отвратительной фрекен Бок! – отрезал Катанян, и Ольга впервые с уважением посмотрела на знаменитого двоечника 9-го «А». И даже поняла, чем он смог так понравиться твердой четверочнице Гале Калинкиной.
– Ладно! Пока хватит пустых разговоров! – подвела итог Галка. – Я буду еще думать над этой проблемой, а пока предлагаю вернуться на дискотеку. Там наши москвички с Телевизором небось все глаза проглядели, нас разыскивая. Да и камера у нас!
…Как только друзья вошли в зал, Ольгу с двух сторон подхватили под руки москвички, Саша с Машей, и опять повели в коридор.
– Да что случилось-то? – занервничала Ольга и остановилась. – Пока не скажете, в чем дело, ни за что не тронусь с места!
– Понимаешь, – зашептала ей в ухо Маша, – вы где-то прохлаждались, а мы танцевали с вашими Добровольскими.
– И что? – ощетинилась Ольга.
– А то! Есть разговор. Где тут можно поговорить без свидетелей?
– Пошли, – и Ольга снова двинулась к гардеробу, откуда ушла всего несколько минут назад. – Ну что? – Она встала против близняшек, пошире расставив ноги, чтобы никакая, даже самая ужасная новость не смогла ее поколебать.
– Я оказалась абсолютно во всем права, – заявила решительная Маша, которую Ольга уже довольно легко отличала от задумчивой Саши.
– А именно? – нервно спросила Ларионова.
– А именно вот что: пока вас не было, я все время танцевала с Пашей. Он мне, кстати сказать, понравился и…
– Мне наплевать на Пашу! – зло прервала москвичку Ольга.
– Знаю, – не обиделась Маша, – и сказать тебе я хотела вовсе не это. Я стала просить Пашку, чтобы он уговорил брата пригласить Александру, которая одна скучала у стены…
– А Панасюк? – перебила ее Ольга только для того, чтобы Маша подольше не называла имя «второго из ларца».
– А нашу Панасючку не отпускает от себя ваш Петр, – рассмеялась Маша. – Они без конца о чем-то говорят и ни на кого не обращают внимания.
– Хватит тебе о Панасюк! – возмутилась Александра. – Давай ближе к делу!
– Я уже совсем близко! – опять рассмеялась Маша. – Так вот: Павел мне сказал, что его брат ни за что не будет никого приглашать, кроме Ольги Ларионовой, потому что, как дурак, втрескался в нее до сумасшествия!
– Это у них тактический ход такой, – дрожащим голосом ответила Ольга. – Вы просто не знаете. Я им нужна совсем для другого дела! – и она рассказала девочкам про зачет, про аттестат и про ответную поездку их 9-го «А» в Москву на весенних каникулах.
– Это, конечно, новые обстоятельства в деле, – задумчиво произнесла Саша, – и я, пожалуй, берусь выяснить все у своего тезки. Пошли! – и девочки отправились обратно на дискотеку.
В зале ни один человек не стоял у стен. Под ритмичную, зажигательную музыку танцевали все, вплоть до учителей и самого Палыча.
Веселые быстрые мелодии сменяли одна другую, и девятиклассники Москвы и Петербурга очень скоро забыли на время все свои проблемы. Напротив Ольги смешно прыгал раскрасневшийся Телевизор, рядом с ним притоптывала маленькими ножками крошечная Оксана Панасюк. Вокруг Галки выделывал немыслимые кренделя Саня Катанян, а Маша со своей сестричкой танцевали что-то вроде спортивного рок-н-ролла. Очень скоро два одноклассника близняшек разбили их пару, и москвичи посреди зала выдали уже настоящий парный рок-н-ролл. Все остальные перестали танцевать, образовали вокруг них круг и восхищенно хлопали в такт. Когда танец кончился, классная руководительница москвичей взяла микрофон и сказала: