Матильда - Даль Роальд. Страница 14

— Мне до лампочки, что говорит твоя мать! — завопила Транчбул и, рванувшись вперёд, схватила правой рукой косички Аманды и оторвала девочку от земли. Потом она стала раскручивать её над головой всё быстрее и быстрее.

Аманда закричала как резаная, а Транчбул продолжала вопить:

— Ах ты, крысёныш! Я тебе покажу косички!

— Прям как на Олимпиаде, — шёпотом сказала Гортензия. — Ставлю десять к одному, что сейчас она её раскрутит и метнёт не хуже молота. Спорим?

Между тем Транчбул отклонилась назад, перенося вес тела и мастерски вращаясь на носках, и так сильно раскрутила Аманду Трипп, что та превратилась в размытое пятно. Потом вдруг директриса, мощно хрюкнув, отпустила косички, и Аманда, как ракета, взмыв над площадкой, перелетела через проволочное ограждение и устремилась в небеса.

— Отличный бросок, мэм! — крикнул кто-то из толпы.

Матильда, ошеломлённая этой дикой выходкой, увидела, как Аманда Трипп, описав в воздухе изящную дугу, приземлилась неподалёку от футбольного поля. Шлёпнувшись на траву с глухим ударом, она подскочила три раза и замерла, лежа на спине. Затем, поразив всех, приподнялась и села. Она выглядела слегка изумлённой — да и кто бы мог упрекнуть её за это? — однако спустя минуту-другую поднялась на ноги и нетвёрдой походкой заковыляла назад, к школе.

Транчбул, всё ещё стоя на игровой площадке, стряхивала пыль с рук.

— Неплохо, — похвалила она себя. — Особенно если учесть, что я тренируюсь нерегулярно. Совсем неплохо. — И зашагала прочь.

— Она сумасшедшая, — сказала Гортензия.

— Но почему родители не напишут на неё жалобу? — спросила Матильда.

— А твои родители стали бы жаловаться? — вопросом на вопрос ответила Гортензия. — Мои, например, точно не стали бы. Она и с родителями обращается так же, как с детьми. Они все до смерти её боятся. Ладно, девчонки, ещё увидимся. — И она не спеша удалилась.

Брюс Богтроттер и торт

— И как это ей всё сходит с рук? — спросила Левиндер Матильду. — Ведь наверняка дети, приходя домой из школы, рассказывают обо всём родителям. Мой отец, например, устроил бы жуткий скандал, если б узнал, что директриса схватила меня за волосы и швырнула через забор.

— Не устроил бы, — сказала Матильда. — И я скажу тебе почему. Он просто не поверил бы тебе.

— Как это не поверил бы? Ещё как поверил!

— А вот и нет, — стояла на своём Матильда. — Это же очевидно. Твой рассказ был бы слишком неправдоподобным, чтобы в него можно было поверить. И в этом — главный секрет Транчбул.

— Какой секрет? — спросила Левиндер.

— Если хочешь остаться безнаказанной, никогда не делай ничего наполовину. Иди напролом и не останавливайся ни перед чем. Заставь всех думать, что всё, что ты делаешь, настолько невероятно, что в это просто невозможно поверить. И в эту историю с косичками родители не поверят даже через миллион лет. Мои-то уж точно не поверят. Скажут, что я врушка.

— В таком случае, — сказала Левиндер, — мама Аманды не отрежет ей косички.

— Конечно, нет, — ответила Матильда. — Аманда сама это сделает. Вот увидишь.

— Думаешь, она сумасшедшая? — спросила Левиндер.

— Кто?

— Мисс Транчбул.

— Нет, не думаю, — сказала Матильда, — но она очень опасна. Учиться в этой школе — всё равно что попасть в клетку с коброй. Надо уметь вовремя уносить ноги.

Уже на следующий день они имели возможность ещё раз убедиться, насколько опасной может быть директриса. Во время ланча было объявлено, что все ученики должны собраться в актовом зале сразу же после звонка.

Когда почти все двести пятьдесят мальчиков и девочек были в сборе, Транчбул вышла на сцену. Других учителей рядом с ней не было. В правой руке она держала плётку. Директриса стояла посередине сцены в своих зелёных бриджах, широко расставив ноги, и свирепо оглядывала обращённые к ней лица детей.

— Интересно, что сейчас будет? — прошептала Левиндер.

— Не знаю, — тоже шёпотом сказала Матильда.

Вся школа ждала, что же произойдёт.

— Брюс Богтроттер! — вдруг гаркнула Транчбул. — Где Брюс Богтроттер?

Где-то в середине зала поднялась рука.

— Иди сюда! — скомандовала Транчбул. — И пошевеливайся!

Крупный, толстый мальчик одиннадцати лет поднялся со своего места и вперевалку проворно направился к ней.

— Встань там! — тыча плёткой, приказала Транчбул, когда он взобрался на сцену.

Мальчик повиновался. Было видно, что он нервничает: он прекрасно понимал, что его вызвали совсем не для того, чтобы вручить приз. Он настороженно поглядывал на директрису и потихоньку пятился мелкими шажками — так крыса отступает при виде ощетинившегося терьера. На его круглом, посеревшем от страха лице появилось выражение мрачного предчувствия. Гольфы у него сползли.

— Этот олух, — зарычала Транчбул, всё ещё тыча в него плёткой, словно рапирой, — эта мерзкая бородавка, этот вонючий чирий, этот ядовитый прыщ, которого вы видите перед собой, — не кто иной, как замаскировавшийся бандит, обитатель трущоб, член мафии.

— Кто? Я? — сказал Брюс Богтроттер, искренне недоумевая.

— Вор! — завопила Транчбул. — Пират! Мошенник! Разбойник! Конокрад!

— Постойте! — воскликнул мальчик. — Будь я проклят! Это не я.

— Ты ещё отпираешься? Ты, жалкий флюс, считаешь себя невиновным?

— Я не знаю, о чём вы говорите, — сказал мальчик, всё больше удивляясь.

— Я сейчас тебе объясню, о чём это я говорю, гнойный волдырь! — кричала Транчбул. — Вчера утром во время завтрака ты, как змея, проник на кухню и украл кусок шоколадного торта прямо с моего подноса. Всё, что стояло на подносе, было приготовлено специально для меня! Это был мой завтрак! Торт испекли из моих личных продуктов, и он не предназначался для каких-то там мальчишек. Ты же не думаешь, что я буду есть то, что все? Мой торт был приготовлен из настоящего масла и натуральных сливок. И вот он, этот негодяй, этот грабитель, этот бандит с большой дороги, стоящий тут со сползшими гольфами, украл и съел его!

— Я этого не делал! — воскликнул мальчик, а лицо его из серого стало белым.

— Не ври мне, Богтроттер! — рявкнула Транчбул. — Повар тебя видела! Более того, она видела, как ты его ел!

Мисс Транчбул прервалась, чтобы вытереть слюну, выступившую у неё на губах. Когда она снова заговорила, её голос неожиданно стал мягче, тише, дружелюбнее, и она, улыбаясь, наклонилась к мальчику:

— Тебе ведь понравился мой особый торт, а, Богтроттер? Не правда ли, он такой вкусный?

— Очень, — пробормотал мальчик, прежде чем успел сообразить, что проговорился.

— Ты прав, — сказала Транчбул, — торт — просто объедение. Поэтому, я думаю, тебе следует поблагодарить повара. Когда джентльмен вкусно поел, он всегда благодарит шеф-повара. Разве ты не знал этого? Впрочем, кто из обитателей криминального мира слышал о хороших манерах?

Мальчик молчал.

— Миссис Кук! — прокричала Транчбул, повернувшись к двери. — Идите сюда! Богтроттер хочет поблагодарить вас за великолепный шоколадный торт!

На сцену вышла высокая женщина в грязном белом фартуке. Она была такая худая и высохшая, что казалось, будто все её жизненные соки давным-давно испарились за годы, проведённые у раскалённой плиты. Несомненно, её появление директриса запланировала заранее.

— Ну, Богтроттер, — заорала Транчбул, — скажи миссис Кук, что ты думаешь о её шоколадном торте!

— Очень вкусно, — промямлил мальчик.

Вы, должно быть, уже догадались, что его очень волновало, чем же всё это закончится. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что закон запрещает Транчбул отстегать его плёткой, которой она похлопывала себя по ноге. Это придавало ему уверенности, но немного, потому что директриса была совершенно непредсказуема. Никогда не знаешь, что у неё на уме.