Экзамен любви - Воробей Вера и Марина. Страница 13

– Нет, совсем немного, – успокоила Варя старушку и, чтобы хоть как-то оправдать свое горе, сказала: – Просто там был проездной.

– Так тебе в метро пройти надо? – сообразила старушка. – Это мы мигом устроим. Ты вот что, золотко, иди-ка к крайнему турникету подальше от этой в юбке и от этого в форме. – Бабуля покосилась на бескомпромиссных работников подземки. – А я тебе свою карточку дам – заслужила бесплатный проезд. Государство позаботилось, облагоденствовало за сорокалетний труд, – не преминула прибавить она обиженным и чуть язвительным тоном, но тут же вернулась к прежней теме и наставительно заметила: – Когда пройдешь, положишь ее мне наверх турникета, а я с той стороны заберу.

– А вдруг заметят? – заволновалась Варя.

Ей не хотелось стать причиной еще одной неприятности. Глаза бабушки в окружении сеточки морщин негодующе сверкнули.

– А заметят, я им такое устрою! – заявила она. – Сами пожалеют, что связались!

Варя не сомневалась, что так оно и будет. «Пенсионеры – люди старой закалки, – говорила ее мама, – только попробуй затронь их интересы, сразу отпор получишь, не то что наше вялое поколение!» Но все обошлось. Варя прошла по единой карточке доброй женщины (не могла же она теперь отступать и доставать из сумочки проездной), попрощалась с ней, поблагодарив за участие, и скрылась в вагоне. Сидевшие напротив люди как-то странно поглядывали на нее и отводили в сторону глаза, когда она молча спрашивала их: «Ну что вы так смотрите, не видели, что ли, заплаканных лиц?»

И хотя этот случайный эпизод в метро заставил ее слезы остановиться, отчаяние в душе Вари было настолько сильным, что она почти физически ощущала его. А потом все прошло. Совсем прошло, вместо боли появилось тупое равнодушие. Ступор какой-то. Апатия. Вот в таком заторможенном состоянии Варя добралась до дома Даши. Ей казалось, что ее квартира станет надежным укрытием от черных мыслей и от одиночества. Кроме того, Варе нужно было выговориться, поделиться своей бедой, и Даша как никто другой подходила для этого. Они ведь были задушевными подружками, всегда готовыми протянуть друг другу руку помощи.

Варя поднялась на лифте, нажала на кнопку звонка. Прислушалась (хоть бы Даша оказалась дома!) и, услышав, как щелкнул замок, облегченно выдохнула. Но, увидев ставшие размером с блюдца глаза Даши и услышав ее испуганный возглас: «Господи! На кого ты похожа!» – снова встревожилась.

Неужели у нее на лице все так ясно написано?

Хорошо, что Даша не дала ей опомниться, она втянула Варю в квартиру и сразу же потащила в ванную.

– Что еще случилось? Ты только взгляни на себя!

Взглянув на себя в зеркало, Варя нервно рассмеялась. В общем, ее реакция обнадеживала: к ней вернулись хоть какие-то чувства. К тому же стало понятно, почему на нее так странно смотрели и в вагоне метро, и на эскалаторе, и на улице. А один парень так просто не сводил с нее глаз. Еще бы! Она совсем забыла, что накрасила тушью ресницы. Если не учитывать потухший, остановившийся взгляд, один глаз по-прежнему был выразительным. Нежные персиковые тени подчеркивали цвет радужной оболочки. Тушь слегка поплыла, но всего лишь слегка и впечатления сильно не портила. К несчастью, имелся также второй глаз. Поскольку Варя была правшой, ему досталось больше всего. Вокруг него образовалось размазанное темное пятно, сильно напоминающее синяк. Вот в таком виде она проехала пол-Москвы.

«Клянусь, больше никогда не стану краситься!» – в сердцах дала себе слово Варя и принялась смывать макияж мылом и кремом, подсунутым подружкой.

Даша все это время терпеливо стояла за Вариной спиной, изнывая от желания услышать рассказ во всех подробностях. Ее сильно тревожило состояние подруги. Варя была сама не своя и в прямом, и в переносном смысле. Интуиция подсказывала Даше, что во всем виноват Борька. Если бы что-то случилось дома, Варя бы уже давно все выложила.

– Выходит, вы опять вернулись к тому, с чего начали. Да чтоб у него сердце лопнуло! – порывисто воскликнула Даша, едва Варя закрыла рот.

– Это уж слишком, Даш, – грустно улыбнулась Варя. – Возможно, он не пытался меня обмануть, он сам себя обманывал.

– Нормально. Ты же его еще и оправдываешь!

– Нет, правда. Просто он внушил себе, что разлюбил Алену, что теперь все, что связано с ней, в прошлом и что она его больше не волнует, потому что у него есть я. Он так мне и сказал, перед тем как ехать к ней в аэропорт: «В это уравнение добавилась ты». Добавилась, всего лишь. – Варя взглянула на Дашу, и снова ее губы исказились в кривой, болезненной усмешке. – Думаешь, я это не понимала? Понимала и все равно продолжала делать вид, что все у нас идеально, а на самом деле у этой любви было одностороннее движение. Он ведь ни разу не сказал, что любит меня. Он много приятных слов говорил: и чудо я, и удивительная, и необыкновенная, и что ему со мной очень хорошо, но вот что он любит меня – никогда… ни разу… за целый год.

– А вот это, Варь, не аргумент, – возразила Дашка, защищая, конечно же, не Борьку, а Варины расстроенные чувства. – Если парень твердит об этом с утра до вечера, то ему не стоит верить. Для него эти слова словно разменная монета. Мне вот Сережка только один раз в любви признался.

– Но ведь признался, и для него это, наверное, было так же естественно, как произнести твое имя. – Варя криво усмехнулась. – Нет, Даш, тут все ясно. В этом уравнении лишней оказалась я. Ты бы видела его лицо час назад. Не лицо, а сплошная мука. А любовь должна приносить людям счастье.

– Понятно. Значит, собираешься отойти в сторону, совершить благородный поступок, да? – полыхнула взглядом Даша.

– А ты что хочешь, Даш? – сорвалась Варька чуть ли не на крик. – Чтобы я услышала: «Послушай, милая, я тут повыбирал и решил: прости, но нам пора расстаться!» Я не могу пройти через это еще раз! Не могу! Лучше я сама его брошу!

– Так! Нам нужна гора мороженого, чтобы охладить головы! – решительно прервала Даша начинающуюся истерику и, потянув Варю за руку, распорядилась: – Пошли на кухню. У меня в морозилке брикет пломбира припрятан.

– Да не хочу я есть мороженое, – воспротивилась Варя.

– Не хочешь, а придется, – отрезала Даша.

Нужно же было как-то отвлечь подружку.

Варе, конечно, Даша ничего не сказала, но она была намерена докопаться до истины. Во всей этой истории четко обозначилось несколько белых пятен. Борька, конечно, порядочная сволочь (велик и могуч наш русский язык!). Только в нем можно связать в единое целое несовместимые и противоположные по смыслу слова и получить верный результат, – но все же для Даши оставалось загадкой, почему он так себя повел? Сначала утаил Ленку, потом попытался обмануть Варю, а в конце и вовсе напустил туману: «Все чисто, забудь». Тогда почему же Варька настаивает на том, что между Борькой и Аленой за эти дни что-то произошло? Что-то более серьезное, чем просто тайные прогулки. Она догадалась об этом по его глазам: сразу все в них прочитала. Да скорее всего так и было, потому что любящее сердце обладает особенной проницательностью. А Варя любила Борю. Любила по-настоящему, со всеми его заскоками, плюсами и минусами.