Улыбка ледяной царевны - Беленкова Ксения. Страница 11

– По традиции надо было лишь в один пирожок засунуть сюрприз, – призналась Агнесса. – Но я решила, что эта традиция слишком жадная, – и в каждый пирожок запихнула фарфоровую фигурку! Вы же знаете мой девиз?

И мы хором грянули:

– Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный! [3]

– Да, – удовлетворенно закивала Агнесса. – Стругацкие, как ни крути, знали толк в жизни.

– Кстати, теперь «Пикник на обочине» вставили в список рекомендованных книг для старшеклассников, – зарядила о работе Лера. – Я вот думаю со своими ребятами на внеклассном чтении взять…

– Ну хватит про школу, а? – я недовольно затрясла глазами на пружинах.

Тогда все стали высказывать предположения, почему каждый из нас вытянул именно свой сюрприз. На помощь призвали психоанализ. Леру быстро окрестили Золушкой. Но и сестренка не оплошала, убедив маму – ее такса уж точно к тому, что нам давно пора завести в доме хоть одного кобеля! Все смеялись, а Агнесса даже подквакивала, изображая лягушку. И вдруг я вспомнила про свою царевну-лягушку: непременно надо к ней наведаться, оттаяла уже, наверное! Мне стало чуть-чуть страшно, будто этот радостный день на миг окоченел. Разве можно заморозить смех, веселье, беззаботное детство в себе – и при этом остаться живой?..

Мои размышления прервал телефонный звонок. Мама подняла трубку, закивала, а затем взглянула на Леру.

– Это тебя.

– Кто? – радостно потянулась к трубке Лера.

– Говорит, что дурак, – пожала плечами мама.

Сестра взяла телефон, довольно долго слушала. Молчала. И вовсе перестала улыбаться. А затем вдруг выкрикнула в трубку:

– Ну зачем, зачем ты позвонил? Мне было так весело…

Она бросила трубку, окинула нас горестно-злым взором и, гордо подняв голову, удалилась к себе. Дверь за спиной Леры обыденно хлопнула. Воцарилась тишина.

– Кто это был? – спросила я маму.

– Папа, – ответила она.

От былого веселья не осталось и следа. Я тихо отползла в свою комнату, а мама с Агнессой, кажется, откупорили бутылочку вина и до позднего вечера просидели за разговорами.

Перед сном я поставила на тумбочку свою фигурку-сюрприз и все разглядывала фарфорового мальчика с птичкой, ища в нем сходство с Мариком. Но почему-то узнавала Ваню…

Глава девятая

Отмените понедельники!

В школе Марик так и не появился. Совершенно позабыв о вчерашнем приколе, я безнадежно прождала друга возле своего подъезда, чтобы, по обыкновению, вместе отправиться на занятия. И решив, будто сама сильно опоздала, рванула побыстрее к первому уроку.

Вот-вот должен был прозвенеть звонок, и я на бегу по коридору заглянула сначала в класс Марика – его стул пустовал. Вот тогда-то я и вспомнила про свою первоапрельскую шутку. Но в голове никак не укладывалось – неужели Марик мог повестись на такую детскую разводку? Он же сам готов был шутить с утра до вечера!

Отпросившись ненадолго с урока, я начала дозваниваться Марку по мобильному. И вскоре услышала его сонный голос.

– Вик, ты?.. Ты чо?..

Я долго пыталась привести друга в чувство. Выложила все о своей неудачной шутке. Даже каялась.

– Так что, нет никакой санитарной обработки? – постепенно просыпался Марик. – Но мне папа сказал…

– Папа? – выпалила я. – Как папа? Какой папа?

– Ну да, папа. Он меня вчера с самого утра за уроки засадил. И телефон забрал, узурпатор, чтобы я не отвлекался. Так ты, Вик, вчера с моим папой и разговаривала!..

– Во дела, – протянула я. – Но как же он не догадался, что это первоапрельская шутка?

– Папа-то? – хмыкнул Марк. – Он у нас в шутках совершенно не рубит. И первое апреля для него лишь повод перелистнуть календарь. А про свободный день папа сказал мне уже сегодня, когда на работу собирался. Вчера напрочь забыл о твоем звонке, а утром отправил меня обратно в постель. Я спросонья и не подумал ни о каких подвохах, сразу же снова вырубился…

– Ладно, хватит трепаться. Дуй в школу!

Я отключила мобильный и подумала, что в противовес Агнессе Сафиной в этом мире существуют такие серьезные товарищи, как отец Марка. Кто-то готов в каждой житейской ситуации увидеть смешное. Другой же не разглядит шутку, будь она размером хоть со слона. Посмотрит на его бок и скажет: «Как-то все серо».

Да уж, денек выдался непростой – всегда мечтала, чтобы недели начинались со вторника. Теперь придется как-то заглаживать свою вину перед Мариком – он вышел безвинно пострадавшим. А уж как после вчерашнего смотреть в глаза его папе, я совершенно не представляла! И до того не была его любимицей – больно несерьезная. Наверное, он решит, что подруга его сына наглая хулиганка…

Уже после уроков я столкнулась в коридоре нос к носу с Катькой. Из-за всей этой утренней неразберихи мы так и не смогли пообщаться, что показалось мне очень странным. Если я сама не выуживала подругу на какой-нибудь перемене, то Катька уж точно готова была достать меня хоть из-под земли. И тут же заваливала новыми сплетнями, последними новостями или старыми анекдотами. Хоть чувство юмора и не являлось ее сильной стороной, Катька во всем старалась соответствовать полному комплекту современной девушки, которая просто обязана блистать остроумием.

Когда же Катька чуть не сбила меня с ног, побыстрее улепетывая из школы, я сообразила, что в последний раз видела подругу вышагивающей на шпильках под одним зонтом с Иваном. Она не позвонила мне в воскресенье, не нашла сегодня в школе – дело было нечисто…

– Катька, куда несешься? – выкрикнула я. – Сумасшедшая!

Катька остановилась и посмотрела на меня, будто вспоминая – кто такая.

– А, Вик, ты? – промямлила она. – Как-то сегодня все бегом…

Мне даже обидно стало. Выходит, Катя прошлась разок с Иваном, и я ей уже не нужна? Но любопытство взяло верх над огорчением, уж очень хотелось узнать, чем закончилось для ребят наше субботнее свидание.

– Притормози на минутку, – попросила я. – Расскажи хоть, как с Иваном все прошло? Что делали? О чем говорили?

Катька замялась. А потом поволокла меня к стене, чтобы не трепаться прямо на проходе, где каждый миг рискуешь быть раздавленной.

– Да так, ничего особенного, – отмазывалась она. – Мы и не говорили почти…

– Что, он просто молча проводил тебя и все? – я почему-то даже обрадовалась.

Катька внимательно разглядывала мое лицо, и при этом выражение ее глаз менялось. Она словно боролась с собой – рассказать мне что-то или нет. Видимо, победила болтливость.

– Слушай, Вик, – затараторила она. – Я не очень-то хотела тебе об этом рассказывать. Даже как-то избегала. Боялась, что начнешь выведывать. Но Иван о тебе столько гадостей наговорил…

– Что?.. – вспыхнула я.

И дальше уже не могла подобрать слов от возмущения. Все они ударили куда-то в макушку, а потом сразу же упали вниз и застряли в горле. Щеки начали полыхать, а из глаз готовы были брызнуть слезы. Иван же сам пошел на перемирие в тот день. И мне казалось, что я видела искреннее тепло в его глазах. Неужели все это была лишь маска? А оставшись наедине с моей подругой, он не постеснялся вылить на меня ушат помоев!

– Ну вот, – вздохнула Катя. – Я знала, что будешь переживать. Но ты же сама не переносишь этого парня. Что удивляться, если и он от тебя не в восторге…

С одной стороны, мне хотелось немедленно выудить из Катьки все те слова, что наговорил про меня Иван. Но в то же время я понимала – скорее всего, мне этого не выдержать – разревусь как дура! Поэтому я лишь стояла, молчала и, кажется, моргала чаще обычного.

И тут, к своему ужасу, увидела, что к нам приближается сам Ваня. Лицо его было, по обыкновению, непроницаемым. Катька тоже заметила Ивана и как-то затаилась. Видимо, она ожидала бурю.

– И кто бы мог подумать, что под маской смешной девчонки скрывается настоящая паучиха! – процедил сквозь зубы Иван. – Продолжаешь плести свои сети, Левицкая?