Северное сияние (др.перевод) - Пулман Филип. Страница 14

Окончательно проснувшаяся и недоумевающая Лира кивнула и вставила босые ноги в туфли, которые принесла миссис Лонсдейл.

— Умываться не надо — это потом. Сразу туда и сразу возвращайся. Я начну собирать твои вещи и приготовлю тебе одежду. Торопись.

В темном прямоугольнике двора еще стоял холодный ночной воздух. Еще виднелись последние звезды, но на востоке, над Залом, небо уже наливалось светом. Лира вбежала в Библиотечный Сад и замерла на минутку среди глухой тишины, глядя на каменные утесы Капеллы, на жемчужно-зеленый купол Здания Шелдон, на белую лантерну Библиотеки. Она прощалась с этим пейзажем и пока не знала, сильно ли будет по нему скучать.

За окном кабинета что-то шевельнулось, мелькнул свет. Она помнила, что ей надо сделать, и постучалась в стеклянную дверь. Дверь почти сразу открылась.

— Хорошая девочка. Заходи быстро. У нас мало времени, — сказал Магистр и сразу же задвинул за ней штору. Он был полностью одет и, как всегда, в черное.

— Разве я не еду? — спросила Лира.

— Едешь; я не могу этому помешать, — сказал Магистр, и в тот момент Лире не пришло в голову, что это звучит странно.

— Лира, я дам тебе одну вещь, но ты должна обещать, что будешь держать это в тайне. Ты обещаешь?

— Да, — сказала Лира.

Он подошел к письменному столу и вынул из ящика какую-то вещь, завернутую в черный бархат. Когда он развернул ткань, Лира увидела что-то похожее на карманные часы: толстый диск из меди и хрустального стекла. Это мог быть компас или что-то в таком роде.

— Что это? — спросила она.

— Это алетиометр. Их изготовлено всего шесть штук. Лира, еще раз прошу тебя: держи это в секрете. Лучше, чтобы миссис Колтер о нем не узнала. Твой дядя…

— А что он делает?

— Он показывает тебе правду. А как читать его показания — этому ты должна научиться сама. Теперь иди — уже светло. Быстро к себе в комнату, пока тебя никто не видел.

Он завернул прибор в бархат и сунул ей в руки. Вещь оказалась на удивление тяжелой. Потом он ласково взял ее обеими руками за голову и секунду подержал. Она попыталась поднять к нему лицо и спросила:

— Что вы хотели сказать о дяде Азриэле?

— Твой дядя подарил его Иордан-колледжу несколько лет назад. Возможно, он…

Но Магистр не успел закончить: раздался настойчивый стук в дверь. Она почувствовала, как вздрогнули его руки.

— Быстрее, девочка, — сказал он тихо.

— Силы этого мира очень велики. Мужчины и женщины во власти приливов, мощи которых ты себе даже не представляешь, и они бросают нас в поток. Счастливого пути, Лира; будь счастлива, девочка. И храни это в тайне.

— Спасибо, Магистр, — почтительно произнесла она.

Прижимая сверток к груди, она вышла из кабинета через садовую дверь и, оглянувшись, увидела, что деймон Магистра наблюдает за ней с подоконника. Небо уже посветлело, подул легкий ветерок.

— Что это у тебя? — спросила миссис Лонсдейл, захлопнув потрепанный чемоданчик.

— Это Магистр мне дал. Нельзя положить в чемодан?

— Поздно. Не буду его открывать. Положишь в карман пальто, не знаю уж, что там. Беги в Столовую, не заставляй их ждать…

Лишь попрощавшись с несколькими слугами, которые уже поднялись, и с миссис Лонсдейл, она вспомнила Роджера, и ей стало стыдно, что она ни разу не подумала о нем после встречи с миссис Колтер. Как же быстро все произошло!

А теперь она летела в Лондон — на настоящем дирижабле. Она сидела у окна, а Пантелеймон, цепкими лапками горностая упершись в ее бедро, прислонил передние лапки к стеклу и наблюдал за тем, что творится снаружи. Рядом с Лирой сидела миссис Колтер и разбиралась в каких-то бумагах; но вскоре отложила их и завела разговор с Лирой. И какой же увлекательный разговор! Лира была в упоении: на этот раз не о Севере, а о Лондоне, о ресторанах и бальных залах, о приемах в посольствах и министерствах, об интригах между Уайтхоллом и Вестминстером. Лиру это завораживало еще сильнее, чем пейзаж, проплывавший внизу. Все, что говорила миссис Колтер, было окутано ароматом взрослого мира, беспокоящим и в то же время заманчивым, — блестящего и волшебного мира.

Приземление в Садах Фоксхолл, переправа через широкую бурую реку, внушительный дом на набережной, где толстый швейцар с медалями отдал честь миссис Колтер и подмигнул Лире, а Лира измерила его невозмутимым взглядом… А потом квартира… Лира только ахнула.

За свою короткую жизнь она повидала много красивого, но это была красота Иордан-колледжа, красота Оксфорда — величавая, каменная, мужественная. В Иордан-колледже было много великолепного, но ничего изящного. В квартире миссис Колтер изящным было все. Она была полна света, потому что широкие окна выходили на юг, а стены были оклеены элегантными белыми в золотую По-лоску обоями. Очаровательные картины в золотых рамах, старинного вида хрусталь, вычурные канделябры с безвоздушными лампами под сборчатыми абажурами, оборки на подушках, цветастые оборки на карнизах для занавесок, мягкий, зеленый, с лиственным узором ковер под ногами, и на всех поверхностях множество таких непривычных для Лиры фарфоровых шкатулочек, пастушек и арлекинов.

Миссис Колтер, поймав ее восхищенный взгляд, улыбнулась.

— Да, Лира, — сказала она, — тебе еще столько надо показать! Снимай пальто, и я отведу тебя в ванную. Ты помоешься, потом мы пообедаем и пойдем по магазинам…

Ванная комната была еще одним чудом. Лира привыкла мыться грубым желтым мылом в облупленной ванне, куда вода набиралась из кранов в лучшем случае теплая и чаще всего ржавая. А здесь она была горячей, мыло розовым и душистым, полотенца толстыми и мягкими, как облака. А по краю тонированного зеркала горели маленькие розовые лампочки, так что, взглянув в него, она увидела мягко освещенную фигуру, совсем не похожую на ту Лиру, которую видела прежде.

Пантелеймон, принявший вид обезьяны — в подражание деймону миссис Колтер, присел на край ванны и строил ей гримасы. Она столкнула его в мыльную воду и вдруг вспомнила об алетиометре, который остался в кармане пальто. Пальто она бросила на кресло в другой комнате. Она обещала Магистру держать алетиометр в секрете от миссис Колтер.

Все так непонятно… Миссис Колтер добрая и умная, а Магистр — Лира сама видела — пытался отравить дядю Азриэла. Кого же из них слушать?

Лира наспех вытерлась и побежала в комнату: пальто, конечно, на прежнем месте, его никто не трогал.

— Готова? — спросила миссис Колтер.

— Я думаю, мы пойдем обедать в Королевский Арктический Институт. Женщин среди его членов очень мало, я одна из них — почему бы не воспользоваться своей привилегией?

Величественное каменное здание Института было в двадцати минутах ходьбы; они уселись в просторной столовой со снежно-белыми скатертями и начищенным серебром и заказали телячью печенку с беконом.

— Телячья печень безопасна, — сказала Лире миссис Колтер, — и тюленья тоже, но, если в Арктике у тебя будет туго с едой, медвежью печень не ешь. Она полна яду, и он убьет тебя за несколько минут.

Пока они ели, миссис Колтер называла ей кое-кого из членов, сидевших за другими столами.

— Видишь пожилого джентльмена в красном галстуке? Это полковник Карборн. Он первым пролетел на воздушном шаре над Северным Полюсом. А высокий человек у окна — он только что встал — доктор Сломанная Стрела.

— Он скрелинг?

— Да. И это он нанес на карту течения в Великом Северном Океане…

Лира глядела на великих людей с любопытством и благоговением. Они были учеными, это не вызывало сомнений, но вдобавок и путешественниками. Доктор Сломанная Стрела наверняка знает про медвежью печенку, а Библиотекарь Иордан-колледжа — вряд ли.

После обеда миссис Колтер показала ей драгоценные арктические реликвии в Библиотеке Института — гарпун, которым был убит огромный кит Гримссдур, камень с вырезанной на нем надписью на неизвестном языке — его нашли в руке путешественника лорда Рукха, замерзшего в своей палатке; огнебой, которым пользовался капитан Хадсон в своем знаменитом путешествии к Земле Ван Тирена. Она рассказывала о каждом, и Лира чувствовала, как колотится ее сердце от восхищения этими великими, далекими героями.