Геометрия любви - Неволина Екатерина Александровна. Страница 16

– Да-да! – Она с готовностью закивала, и волнистые пряди опять упали ей на лицо. – Мой отец итальянец, а мама француженка. Поэтому я влюбчива, вспыльчива и легкомысленна.

– Последнее – это точно, – подтвердил обескураженный Кир. – И не боишься разговаривать с незнакомцем? Вдруг я бандит? Слышала про русскую мафию?

Девушка снова засмеялась.

– Ты шутник, а не бандит, – заявила она, перекатываясь с носков на пятки. – И я не боюсь тебя. Вон там, посмотри, стоит моя компания. Я поспорила с ними на шоколадку, что подойду к тебе и заговорю. Ты любишь шоколад? Пойдем, я познакомлю тебя с друзьями. Я, кстати, Софи. А ты?

– А я – Кир.

– О… Кир… – завороженно повторила она. – Какое красивое имя… Ну пойдем же! Романтическая грусть – это, конечно, здорово, но зачем отказываться от общения с хорошей компанией?

Компания Софи состояла из двух парней и двух девчонок. Все они приехали из разных стран. Голубоглазая Милена – из Югославии, симпатичная блондинка Джина – из Америки, Стив – из Англии, а Марио был итальянцем. Все, кроме Марио, сносно общались по-английски. Марио то ли плохо владел этим языком, то ли по природе являлся неразговорчивым, но основную часть времени он молчал, а прежде чем сказать что-либо, долго думал, сосредоточенно сдвигая брови.

– Он из Милана, – пояснила веселая Софи, словно это что-либо объясняло. И, увидев недоуменно поднятую бровь Кира, все же пояснила: – Здесь, в Италии говорят: «Он из Милана», когда парень слишком тормозит.

– А у нас бы сказали: «Он из Эстонии или из Финляндии»! – обрадовался Кир.

– Почему это из Финляндии? – обиделась Милена. – У меня парень из Финляндии. И вовсе не тормозной, а очень даже наоборот.

– О! Так, может, он только притворяется финном, а на самом деле он – наполовину француз, наполовину итальянец?! – пошутила Софи, и вся компания, кроме Марио, засмеялась.

Киру ребята понравились. Оказалось, что все они так или иначе занимаются искусством и приехали сюда по делу. Софи, например, готовила в своем колледже работу по периоду Возрождения.

Весь день они прогуляли вместе. Ребята, знавшие Рим весьма неплохо, показывали достопримечательности и рассказывали не хуже гида. Под вечер они сидели все вместе на ступенях какого-то старого собора и болтали обо всем на свете – об искусстве, истории, учебе – всех тех важных и незначительных вещах, которые только приходят в голову в теплый погожий вечер, когда на небе сияют яркие звезды и висит перевернутая половинка луны.

– Софи, спой, – вдруг попросила Джина и, обернувшись к Киру, восторженно добавила: – Ты же еще не знаешь, как она поет!

– запела она по-французски.

Голос у Софи оказался действительно приятным. Немного хрипловатый, он звучал в подступающей темноте притягательно и загадочно.

Допев, Софи с ожиданием посмотрела на Кира.

– Здорово, правда здорово, – заверил он. – Можешь мне поверить, я сам музыкант.

– Правда? – оживилась Софи. – Так спой что-нибудь! Ну давай!

Досадуя, что под рукой нет гитары, Кирилл запел:

Ребята слушали молча, и даже смешливая Софи стала серьезной и вдруг положила свою руку на руку Кирилла.

– Здорово, спой еще! – попросила Милена, когда Кир закончил.

– Да, – горячо поддержал Стив, – круто, спой еще!

А Марио промолчал. Насколько Кир заметил, тот неровно дышал к Софи, ходил за ней, снося все ее насмешки, и, кажется, теперь еще более замкнулся и напрягся, чувствуя, что…

Кир взглянул на девушку – сейчас, в полутьме, он не четко видел ее лицо, но улавливал лихорадочный блеск загадочных зеленых глаз.

– Спой, пожалуйста, еще раз! – попросила Софи, глядя ему в глаза.

«Эх, – подумал Кир, – будь что будет. Пока рано беспокоиться и загадывать».

И он снова запел, с удивлением слушая присоединившийся к нему хрипловатый голос.

– Ор’ол ш’естова льегионэ, ор’ол ш’естова льегионэ, – старательно выводила Софи.

А над ними было глубокое темное небо, и вечные звезды, наклонившиеся к самой земле, чтобы услышать их, и ласковый ветер, касающийся щек своей невесомой упругой рукой, развевающий непокорные волнистые пряди волос сидящей рядом девушки.

Музыка, звезды, Рим… Что еще надо?..

Но Кир отчего-то снова подумал о ней. О смешной неуклюжей девушке, оставшейся там, в далекой Москве. Почему? Да кто же знает…

Все дни Кирилл проводил со своей новой компанией.

– Кир, ты совсем нас забросил! – укоряла мама.

– Да ладно, оставь его в покое. Кириллу интереснее со своими ровесниками, чем с нами, – вставал на его сторону умный папа-юрист. – К тому же, сразу видно, ребята хорошие, серьезные. Не то что твои московские знакомые, – это, разумеется, уже сыну. – И заметь, успешные ребята: учатся, стажируются, готовятся стать достойными членами общества.

Кирилл так и чувствовал, что отец такой добрый неспроста. Но римские друзья нравились и самому Киру. Было здорово смотреть альбомы по искусству, сидя на ступеньках собора Святого Петра, или шляться по городу, но он уже скучал по своей прежней компании: по Женьке, Димке и даже по Саньке. Ему не хватало долгих репетиций, громких споров и коротких перекуров у высокой форточки. А еще он соскучился по смешной неуклюжей девчонке, свалившейся однажды с концертного стула, той девчонке, что бросилась на него фактически с кулаками… Все-таки до чего же она непохожа на остальных!..

Вот взять, к примеру, Софи. Она нравилась Киру – самостоятельная, умная и очень красивая. Если бы он выбирал сознательно, то, конечно, выбрал бы ее, и родителям она сто процентов бы понравилась. Но все дело в том, что выбирать сознательно не получалось: сердце отчего-то оставалось совершенно равнодушным. Может, от этого Кир иногда чувствовал себя неловко в новой компании. Софи – не Дашка, не нужно давать ей лишних надежд, но ведь и не скажешь же прямо: «И не рассчитывай, ничего у нас с тобой не будет». О таком просто не заговоришь. Вот черт! Кажется, он опять запутался.

Сегодня, как в другие дни, родители отправились развлекаться по своей программе (музей классического искусства, ресторан, короткая прогулка, опять ресторан), а Кир – шляться вместе со своей пестрой компанией.

Они дурачились и смеялись, стоя у фонтана Треви, среди разномастной толпы туристов, а американка Джина не переставая щелкала фотоаппаратом. Вечером, сидя в дешевой пиццерии, они просматривали фотки. Фонтан Треви. Софи смеется, прижавшись к плечу Кира. Мост перед Замком Святого Ангела. Софи держит Кира за руку. Набережная Тибра. Софи и Милена, сидя на парапете, уплетают мороженое, парни стоят рядом с ними. Марио смотрит на Софи. Софи смотрит на Кира. Сам Кир отстраненно глядит куда-то в сторону.

Потом, когда компания шла по темным удивительно тихим, не чета Москве, засыпающим улицам Рима, Софи и Кир как-то сами собой отстали от остальных.