Портрет синей бабочки - Заровнятных Ольга. Страница 20

Четыре – мама заглянула в комнату в полном вооружении. Красные губы были уже на месте, волосы расчесаны и уложены в мягкое кудрявое облако, широко распахнутые кукольные глаза смотрели удивленно, казалось – вот-вот моя мама откроет рот и произнесет протяжно и громко: «Мама!» – но она ничего не сказала. Сверкнув глазами, поджала губы и исчезла за дверью. Видимо, это означало, что ее терпение лопнуло.

В какой-то миг мне почудилось, что мама уже ушла, и я решила отведать борща. Ничего не вышло. Из прихожей слышалось активное шебуршение – армия мышей и та не издавала столько звуков. Очевидно, мама примеряла туфли, подбирая подходящие под выбранное ею для этого вечера платье, но, как всегда, несмотря на то что туфли были шести основных цветов и на разной величины и формы каблуках, мама никак не могла угодить сама себе.

Я тихонько вернулась в комнату. Мама и так уже была раздражена, мое несвоевременное возникновение в прихожей сработало бы как вырванная из гранаты чека. Я оглядела свою комнату. От разноцветных надписей на стенах рябило в глазах. Такое со мной было впервые. Я даже словила дежавю. И поняла: моя комната была как те шарфы на рынках. Нет, даже хуже: как те шарфы на шеях живых манекенов, разгуливающих сейчас по улицам.

Звонок в дверь остановил меня от опрометчивых действий. А вы думаете, я на такие не была способна? Да всю мою жизнь я делала то, что считала нужным! Никто мне не указ! Потому что у меня своя голова на плечах и я могу отвечать за каждый свой поступок. Так, поняв, что эти обои уродуют мою комнату, я вскипела от ярости. Вариантов было несколько: начать их прямо сейчас обдирать, чтобы мама купила мне новые, или завешать их плакатами, или взять краски и так их закалякать, чтобы они даже не угадывались. Чем я хуже уличных художников?

За дверью оказалась Вита с тяжелым пакетом в руке. Я в изумлении смотрела на нее, словно увидела маленького эльфа. Вита была одета во все зеленое, и в этом плане она словно олицетворяла саму жизнь – проросшую молодую траву на улицах, готовые распуститься листья из почек. Если бы на улице стояло лето, Вита легко могла бы спрятаться в любых зарослях. На ней было зеленое приталенное пальто, зеленая беретка, сдвинутая на затылок, и – что меня восхитило, потому что такое не каждый день увидишь, – зеленые колготки. Только ботинки были черные, но за всем этим зеленым великолепием это совершенно не бросалось в глаза.

– Можно? – смущенно спросила Вита.

Я не сразу решилась провести Виту в свою комнату. Да, мне было стыдно за обои. И потом, вспомните, как была оформлена комната Виты, и сразу поймете, почему я в одночасье обросла комплексами. Не то чтобы я по жизни пыталась соревноваться с остальными во всем, что под руку попадется, но в данном случае было очевидно, что мы с Витой совершенно не равны. Как это ни странно звучит, но Вита, будучи младше меня, превосходила меня во всем.

– Я выполнила твое задание, – с хитринкой заявила Вита, присаживаясь на табуретку за кухонным столом.

– О! – Я оживилась, заерзала на своей табуретке. – И как Дрозд… то есть твой брат прореагировал?

– Да никак, – пожала плечами Вита. – Выкинул твой конверт в мусорку. Но я выполнила твое задание! – вновь победоносно произнесла она.

– Да я уже поняла, – упавшим голосом ответила я. Мой план рухнул, дважды подсовывать одно и то же фото не имело смысла. Ну разве что в неразрезанном виде и под соусом «Ой, посмотри, как Дина прекрасно вышла на этом фото!» – но это был бы уже точь-в-точь Динин приемчик, с ее хитростью, подлостью, коварством. Так низко падать я еще не была готова.

– Хорошая получилась головоломка, – не обращая внимания на мои слова, продолжила Вита, – оригинальная. Только мой братец терпеть не может всякие кроссворды, шарады, пазлы… Так что если придумаешь что-то еще в этом роде – ты сразу мне отдавай, я их обожаю! – Вита полезла в свой пакет, не видя, как у меня округлились глаза.

Не, ну правда, я не знала, плакать мне или радоваться. Плакать из-за того, что провалился план, или радоваться, что Вита не догадалась, в чем он состоял. Потому что перед этим человечком я ни за что не хотела бы предстать в дурном свете.

– Так ты ее выкинула? Ту фотографию? – на всякий случай уточнила я, впрочем, совершенно равнодушно.

– Нет, зачем, – удивилась Вита, выпрямляясь. В руке она держала старый, телесного цвета чулок, так что я на миг потеряла дар речи. – Я братцу своему на стол положила. Это же его друзья на ней, да? Хорошая фотография. – Вита перевела взгляд на чулок и торопливо проговорила: – Я же тебе тоже сюрприз принесла! Смотри!

Вот на этом месте в фильмах герои обычно от шока падают с табуретки на пол. Но я-то не героиня из фильма, я обычный человек, поэтому и прореагировала вполне обычно: впала в ступор и просто молча наблюдала за дальнейшими действиями Виты, чувствуя себя пациентом с психическими отклонениями на сеансе гипноза.

Вита выложила из пакета на стол следующие вещи: уже упомянутый старый чулок, зеленый бумажный пакетик, похожий на те, в которых в кафе раздают сахар к чаю, большой тяжелый пакет с нарисованными на нем яркими растениями, резиночки для волос, горшочек для цветов, клей, две пуговицы, кусочки тканей разных цветов, пакет с ватными шариками.

– Это только кажется, что сложно, на самом деле все проще простого, – прокомментировала Вита склад разнообразных вещей, но для меня от этих слов ничего не прояснилось. – Я первую для тебя сама сделаю, чтобы ты увидела все в процессе, а ты запоминай. Ну список вещей я тебе в принципе написать могу… или так запомнишь?

Я снова промолчала, а Вита начала сооружать из всего этого подручного материала тебя, моя дорогая Клякса. Да-да, ты была самой первой, самой старшей. И хотя смастерила тебя Вита – мастер в своем деле, тебе пришлось дать это имя из-за того, что во время чаепития Вита капнула на уже готовую тебя жирную каплю малинового варенья, возникшее пятно на твоей голове мы тут же окрестили родимым. Конечно, Вита предложила назвать тебя Мальвиной – из-за варенья, да, – но я отказалась. Мальвина – это слишком слащавое имя, на мой вкус. И к тому же у Мальвины из «Буратино» волосы по определению голубые. А у тебя зеленые. Так что не обессудь.

Глава 17

Синяя бабочка

Ну вы уже поняли, конечно, что мой план с треском провалился. По крайней мере, часть провалилась, а часть пошла не так, как было задумано. Фотография Дины, сидящей на коленях у Никиты, дошла до адресата, но о результатах моей гнусной деятельности я так и не узнала. Да, честно говоря, мне уже не очень-то этого и хотелось. Не потому, что я оставила мысль отомстить Дине, разлучить ее с Дроздом и, может быть, даже с Никитой, но на фоне моей все укрепляющейся дружбы с Витой мои интриги померкли, стали малоинтересными и малозначимыми.

Да, вы все правильно услышали, я подружилась с Витой. Да еще как! И если раньше я полагала, что нашей дружбе может помешать разница в возрасте, то постепенно до меня дошло, что если что-то и может помешать – так это моя недалекость, ограниченность в познаниях и творческих способностях. Чтобы хоть как-то дотянуться до уровня развития Виты, я стала подражать ей во всем и для начала научилась мастерить кукол-прорастаек.

Вы вот сейчас, конечно, припомните: мол, ты, Саша, самой себе противоречишь! То говоришь, что ненавидишь кукол, то сама же взялась их мастерить. А мне есть что возразить. Кукла кукле рознь. Прорастайки – это куклы, созданные своими руками, а значит, их можно делать какими угодно, и каждая из них будет отличаться от всех остальных. Уловили, к чему я веду? Это вам не штампованные Барби, которых трудно отличить друг от друга, как, собственно, и многих моих ровесниц. И потом, что меня совершенно покорило – это то, что волосы на головах прорастаек росли, точно куклы были живыми.

Так что тебя, Грязнуля, я смастерила первой. Ты у нас тут самая старшая в семье. Едва Вита ушла в тот день, я не сумела утерпеть и рванула в магазин за колготками. Земли, которую принесла Вита, да и всего остального подсобного материала хватило на Грязнулю, Эльфа и Циклопа. А вот колготки мне пришлось покупать самой. Правда, всего лишь одну пару, да и то потому, что у меня лишь на нее и хватило денег, а остальные колготки для кукол мне выдала мама – оказалось, у нее целый склад старых и совсем ненужных. Женщины, они такие, запасливые.