Мой ирландский хулиган - Антонова Анна Евгеньевна. Страница 13

– Что, бабушка приезжает? – испугался Максим.

Боевой настрой с него мигом слетел, он попросил:

– Мам, ты ей, пожалуйста, ничего не рассказывай… ну, про это…

– Как внучок в полицию попал, – услужливо подсказал Женька.

– Да она не раньше осени приедет, – усмехнулась Оксана. – Осенью тепло, и дождей почти не бывает.

«Зачем же мы приехали летом?» – едва не спросила я, но вовремя прикусила язычок. Приехав в гости, нечего выпендриваться.

– Так, я примерно представляю, где это, – приговаривала Оксана, разглядывала карту из путеводителя. – Поехали тогда? Кто помнит, где мы машину поставили?

Все озадаченно молчали.

– Шучу, – засмеялась она. – У кафе она, так что возвращаемся к вашему любимому Джойсу!

– Знакомая дорога? – спросила Женькина мама, когда мы выехали из города и покатили по шоссе.

– Конечно, – кивнула Оксана. – Нам по пути, мы бы и домой так ехали. Помню, едем мы как-то с Даблина…

Мы с Женькой синхронно хихикнули и переглянулись, пользуясь тем, что с переднего сиденья ничего не видно, но Максим нас коварно выдал.

– Что вы ржете? – недовольно поинтересовался он.

Оксана недоуменно взглянула в зеркальце:

– Да, что смешного?

– «Ту тикетс ту Даблин, плиз» [26], – сквозь душивший его смех проговорил Женька. И продолжил известный анекдот: – «Куда, блин?» – «Туда, блин!»

– Да-а, – протянул Максим. – Вершины юмора!

– Расскажи ты анекдот, – предложил Женька.

– Проходит ирландец мимо паба… – начал Максим.

– Ну? – подбодрил его тот.

– Все, – невозмутимо заметил его брат. – Можно смеяться.

– Да-а, – в свою очередь протянул Женька. – Вот это я понимаю – национальный юмор!

– Вам не понять, – важно кивнул Максим.

– Приехали, – объявила Оксана.

Она припарковала машину на стоянке, и мы направились в кассу за билетами. Вместе с ними нам выдали красные и зеленые кружочки, которые следовало наклеить на одежду.

– Это что-то вроде пропуска, – пояснила Оксана. – Тут три комплекса сооружений, один из которых сейчас закрыт, там еще раскопки идут. Все это дело ведь не так давно открыли, лет пятьдесят назад. Я на стенде у кассы прочитала, – пояснила она.

Оказалось, добираться до сооружений надо на автобусе – комплекс занимал нехилую территорию. Трясясь по проселочной – типично русской! – дороге, мы с изумлением осматривались по сторонам. С погодой нам сегодня исключительно повезло – ярко голубело небо, ослепительно-белые облака казались вырезанными из бумаги, зеленели холмы, на которых паслись стада одинаковых черно-белых коров, тоже будто ненастоящих, из детского набора «Ферма».

Наконец нас высадили у огромного круглого холма.

– Это и есть Ньюгрейндж, – кивнула Оксана. – Можно будет зайти внутрь. А сейчас давайте экскурсовода послушаем.

Экскурсия проводилась, естественно, на английском, поэтому я только что уши не вытягивала, стараясь не пропустить ни слова и побольше понять. К моему удивлению, это оказалось совсем не сложно: экскурсовод – милая девушка с гладко зачесанными назад волосами – говорила четко и ясно, старательно артикулируя слова.

Я поняла, что перед нами погребальная камера, по своему устройству напоминающая знаменитый Стоунхендж. Она сложена из огромных каменных блоков весом то ли двадцать, то ли сорок тонн – в масштабах каменного века это было непринципиально. Камера устроена так, что раз в год, в день зимнего солнцестояния, в нее проникают лучи восходящего солнца и освещают ее на несколько минут. Но этого уникального зрелища удостаиваются лишь избранные счастливцы, а мы, простые смертные, увидим имитацию поразительного явления. На этом месте рассказа нам предложили войти внутрь.

– Вы что-нибудь поняли? – спросила Оксана.

Мы кивнули.

– Экскурсовод хорошо говорит, – добавил Женька. – Все понятно.

– Для туристов стараются, – пояснила она. – Вы идите, а я вас тут подожду. Мне в маленьких замкнутых пространствах нехорошо становится.

– У меня тоже клаустрофобия, – заявила тетя Ира.

Я слышала об этом впервые, но спорить не стала – они остались снаружи, а мы гуськом потянулись за ручейком туристов. У входа стоял высокий кучерявый парень, заботливо державший руку на уровне входа, контролируя, чтобы никто не стукнулся головой.

– Круто, – оценил сервис Женька. – Берегут здоровье туристов.

– Может, наоборот, берегут древнее сооружение от тупоголовых, – отозвался Максим.

– Только твоя дубовая башка способна пробить сорокатонную глыбу!

Мы вошли в узкий коридор, и перепалка увяла сама собой – глупо было пререкаться в месте, построенном пять тысяч лет назад. Туристы столпились в небольшой комнатке под каменными сводами. Стенами также служили гигантские каменные монолиты. Стало немного жутко – я даже начала понимать, почему мамы моих доблестных спутников решили сюда не ходить. Экскурсовод отдельно объявила, что сейчас наступит полная темнота, пугаться которой не стоит, так задумано для демонстрации эффекта проникновения в камеру солнечных лучей в день зимнего солнцестояния.

Мы с Женькой снова фыркнули от смеха, а Максим назидательно пояснил:

– Забота о туристах! А вы, дикие люди, все ржете…

И тут в самом деле погас свет, наступила кромешная темнота и такая же тишина. В этот самый момент я почувствовала на своих губах короткий, но требовательный поцелуй и невольно ответила на него…

Я настолько опешила, что покачнулась и на самом деле едва не проломила головой многотонный каменный монолит, когда по потолку заскользили неуверенные лучи света, постепенно набирающие силу.

Конечно, нам уже много раз напомнили, что это всего лишь имитация, но эффект был потрясающим. Если это так поражало сейчас, трудно представить, какое впечатление производило в каменном веке… Впрочем, отдельный вопрос, как древние люди тут все устроили! Похоже, они были неслабыми астрономами! Если, конечно, не рассматривать популярную на некоторых телеканалах версию, что в древние времена строительством на Земле занимались инопланетяне…

В общем, выходя из кургана, я в полной мере оценила заботу о туристах в лице парня, не дающего им стукнуться головой о низкий каменный свод. В том невменяемом состоянии, в котором я пребывала, возможно было все.

Я боялась смотреть в сторону своих горе-спутников. Мне вообще хотелось убежать куда-нибудь к основанию радуги – не за сокровищами лепреконов, а просто подальше отсюда. Что я теперь буду делать оставшиеся дни – ломать голову, кто из них решил поцеловать меня тайком? А может, я напрасно подозреваю своих друзей, это сделал кто-то из туристов, плененный моей неземной красотой? Или просто перепутал меня со своей девушкой?..

Голова у меня пошла кругом – версии в нее приходили одна фантастичнее другой.

– Ну как сходили? – спросила тетя Ира.

Они с Оксаной удобно устроились на одной из скамеечек и, судя по всему, неплохо проводили время. А какой-то… нехороший человек воспользовался их отсутствием, чтобы… Осознав весь масштаб катастрофы, я едва не задохнулась от возмущения. Я готова была прямо сейчас подлететь к парням, схватить за шиворот обоих и заорать: «А ну признавайтесь, кто это сделал?» Но поступать так я, конечно же, не стала – хватило остатков здравого смысла. Все равно мне никто не ответит, а я только прилюдно опозорюсь.

– А вон там, – показала Оксана, – знаменитый холм Тара, древняя столица Ирландии. Помните, в «Унесенных ветром» поместье О’Хара так называлось? Это в честь него, ведь отец Скарлетт был ирландцем.

Меня не интересовало, кем был отец Скарлетт. Вокруг шумели туристы, делясь впечатлениями от посещения кургана, светило, хоть и не сильно грело, солнце, дул приятный ветерок, зеленела трава, полностью оправдывая неофициальное название Ирландии – Изумрудный остров. А я с подозрением смотрела на парней, как ни в чем не бывало рассказывавших мамам о том, что происходило внутри, и чувствовала себя чужой на празднике жизни. Невыносимо было сознавать: я не в силах разгадать загадку, если только тот, кто так неумно подшутил надо мной, не соизволит признаться сам, а он, конечно же, этого ни за что не сделает…