Бабочка из бездны - Брюссоло Серж. Страница 3

Пегги Сью покачала головой.

– Все накапливается в этих плодах, – объяснила старушка. – Сила грома, электричество, молния – все скручивается в ядро внутри яблок! Видела их? Они никогда не падают. Зреют вечно, чуточку увеличиваясь при каждой буре. Их кожура крепка как кожа, но под ней фрукты, полые, как шары, что развешивают на рождественской елке.

– Значит, их нельзя есть? – спросила девочка.

– Ах ты, бедняжка! – вздохнула бабушка. – Ни в коем случае! Если ты хоть одно надкусишь, высвободишь дремлющую в яблоке разрушительную силу!

Пегги поневоле отшатнулась от решетки.

– И произойдет ужасающий взрыв, – продолжала Кэти. – Тебе известно, что мощность атомной бомбы исчисляется в мегатоннах? Так вот, эти яблоки следовало бы называть «мегаяблоками». Проблема в том, что свиньи не понимают, какая опасность им угрожает.

«Еще что-то новенькое!» – прозвучал голос голубого пса в мозгу у Пегги Сью.

– Свиньи любят яблоки, – пробормотала Кэти. – И они достаточно сильны, чтобы разворотить прутья решетки, добраться до ствола и сбросить плоды. Пока их попытки не имели успеха, но опасность все же существует. Ты можешь представить, что случится, если кому-то из них удастся разгрызть хоть одно яблоко?

– Более или менее, – пробормотала Пегги.

– Вся наша местность будет стерта с лица земли, – проворчала старушка. – В этом состоит твоя первая работа…

– Какая еще работа? – удивилась девочка.

– В сельской местности никто не сидит, сложа руки, – объяснила Кэти Флэнаган. – На ферме каждый зарабатывает себе на хлеб. Поскольку у тебя есть собака, ты будешь охранять молниезащитные деревья. Твоя задача – противостоять атакам прожорливых свиней. Кстати, именно из-за собаки я и согласилась на твой приезд. Твоя мать написала мне, что песик никогда с тобой не расстается и что он храбрый. Здесь это очень нужно, наши собаки слишком боятся свиней, чтобы хорошо сторожить яблони.

Она сделала паузу, а затем добавила:

– Кроме того, у нас их осталось очень мало. Почти всех съели поросята.

«Супер! – пискнул голубой пес в голове Пегги Сью. – Вот я и стал собакой-гладиатором!»

– Я слышала! – прошипела бабушка. – Посоветуй своему братцу вести себя не так вызывающе!

– Он мне не брат, – начала было Пегги, – это мой…

Но закончить не успела, потому что странная старая дама в обезьяньей шубке снова бросилась бежать.

Тигры ярко-красного цвета

Когда они добежали до места назначения, шубки окончательно облысели.

– Они совсем износились, – вздохнула бабушка. – И теперь ни на что не годятся.

– Откуда взялись шкуры для шуб? – поинтересовалась Пегги Сью.

– Это шкуры диких зверей, которые раньше обитали в горах, а теперь уже давно исчезли, – ответила старушка. – Эти животные не знали усталости, и охотникам с величайшим трудом приходилось их отлавливать. К счастью, мне удалось отложить про запас целую кучу этих шкур. Я даю их напрокат людям, которым надо исполнить какое-нибудь трудное дело. Например, старики хотят построить дом или совершить дальнее путешествие. Благодаря моим шубкам они могут сделать это, не испытывая ни малейшей усталости. Так я и живу.

– Значит, Джулия была права, – прошептала Пегги. – Ты в некотором роде… колдунья?

– Слово «колдунья» придумали дураки, – ответила Кэти Флэнаган. – Настоящие колдуньи никогда не носили остроконечных шляп и не летали на метлах. В сущности, все могут стать колдунами, и для этого вовсе нет нужды ходить в какую-то школу (впрочем, школ такого рода просто не существует!), достаточно жить на природе и уметь прислушиваться к таинственным силам, которые вибрируют в окружающем мире. Взрослые, и прежде всего городские жители, утратили эту способность. Они стали глухи, слепы и не способны воспринимать таинственные знаки, которые посылают нам силы природы: деревья, камни, вода, огонь…

– Именно это и случилось с моей матерью?

– Да, все это ее пугало… она предпочитала верить в ясные, простые вещи. Любила представлять себе мир неким подобием огромного шкафа со множеством ящичков и аккуратными этикетками на них, где все отглажено и тщательно разложено. Она терпеть не могла тайн, необъяснимых явлений. И когда была чуть постарше тебя, убежала из дома, чтобы найти убежище, как она говорила, в «нормальном мире». Она вычеркнула из памяти все, что здесь пережила. Думаю, ей даже удалось убедить себя, что все это было чистой фантазией. Это ведь удобно.

– С тех пор вы больше не виделись?

– Виделись, время от времени… Когда родилась Джулия… и ты. Но ненадолго… Кроме того, это я к ней приезжала. Она ни за что не хотела сюда возвращаться. Я ее не виню. Некоторые люди испытывают ужас перед тем, что называют «иррациональным» [2]. Они не допускают мысли, что существует другой мир. А мне, например, ужасным кажется ваше мировоззрение… Настолько ограниченное. Обычная «реальность» удручает меня, она похожа на тесную одежду, которая рвется по швам при попытке ее надеть. А если каким-то чудом я и сумела бы застегнуть пуговицы, то непременно задохнулась бы в ней.

Вот так, беседуя, они подошли к порогу красивого старого домика с соломенной кровлей… домика, который каким-то странным образом стоял на четырех больших колесах, как грузовик. Пегги растерялась и не осмелилась ни о чем спросить. Спускалась ночь. Оглядевшись по сторонам, девочка отметила, что все жилые дома находятся довольно далеко друг от друга: их разделяют отлогие холмы. Бескрайние поля простирались вдаль насколько хватало глаз. В этой полупустынной сельской местности царила безмятежная атмосфера, ни совы, ни летучие мыши ее не нарушали.

– Входи же! – велела бабушка Кэти. – Здесь никто не запирает дверей.

Пегги толкнула створку, сколоченную из больших разошедшихся досок. В доме пахло яблочным пирогом, пчелиным воском, лавандой, которую клали меж стопок простыней, разложенных на полках громадных шкафов. Внутри дома все было завалено хламом. Повсюду валялись старые книги, коллекции чайников нелепой формы (слон, кенгуру, кит…), разрозненные домашние туфли. Большой розовый кот убежал, заметив голубого пса.

– А! Черт возьми, – пробормотала Кэти Флэнаган, – я о нем и не подумала.

– Твой кот? – спросила Пегги, покрепче прижав к себе пса и не позволяя ему броситься в погоню.

– Как сказать, – вздохнула старушка. – Я сдаю его внаем, как и все остальное. Я колдунья и коммерсантка одновременно, что тут поделаешь! Держу лавочку, мне же надо на что-то жить.

– Ты сдаешь в аренду кошек? – удивилась девочка.

– Да, – ответила бабушка, – но это необычные кошки. Они умеют поглощать плохое настроение хозяев.

– Как это?

– Коты спокойствия (так их здесь называют) действуют, как губки. Они впитывают в себя заботы людей, которые их ласкают. Как только почувствуешь тоску, беспокойство, или горчица защекочет в носу, достаточно взять на колени кошку и ее погладить. И тут же волна беспокойства, заставляющая вас скрипеть зубами, переходит на животное, а к вам возвращается ощущение счастья.

– Надо же! – выдохнула Пегги. – Какое удивительное изобретение!

Бабушка Кэти закашлялась.

– Есть только одна проблема, – пробормотала она. – Через некоторое время животные так переполняются гневом и тревогой людей, что становятся свирепыми. Тогда у них вновь появляются звериные инстинкты, и они убегают. Впрочем, так даже лучше, иначе они разорвали бы хозяев на куски.

Пегги почувствовала, что голова у нее закружилась. Садясь в поезд, она никак не ожидала, что попадет в такой безумный мир.

– По мере того, как кошки спокойствия наполняются гневом, их белая шерсть становится кроваво-красной, – объяснила бабушка Кэти. – Кот, который только что прятался на верху шкафа, едва порозовел, он сможет прослужить еще долгие месяцы, при условии, что его хозяин не будет слишком озабоченным и унылым. Благодаря им многие невыносимые люди стали добродушными. Так произошло с моим соседом Флэгерти Макмоллоем, старым брюзгой, каких еще поискать на белом свете. До того как он начал гладить котов спокойствия, этот негодяй забрасывал меня камнями. А сегодня старый хрыч Флэгерти дарит мне цветы… да еще собрался на мне жениться!