Виртуальная девчонка - Мартынович Надежда. Страница 1

НАДЕЖДА МАРТЫНОВИЧ

Виртуальная девчонка

Введение

Интернет-дневники — это специальные ресурсы сети. Они довольно распространены и пользуются популярностью у огромного количества жителей Интернета.

В дневнике автор может писать все, что угодно, если только это не противоречит правилам. У любого дневника могут появиться постоянные читатели, иначе говоря — ПЧ. У любого автора может быть свой список избранных дневников. Каждую запись (иначе — пост) читатели могут прокомментиро-вать и высказать свою точку зрения. Любой автор может закрыть свой дневник от посторонних глаз либо разрешить его просмотр определенному кругу лиц. Также возможно закрытие отдельных записей, которые хозяин дневника предпочтет не показывать.

Глава 1

Здравствуй, дорогой дневник!

Здравствуй, дорогой дневник! Я пишу пост. Но не обычный, а прощальный... Я прощаюсь с тобой, с друзьями, с Воронежем. Хотя нет, с тобой я вряд ли прощаюсь (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить). Я приеду в новый город и снова напишу. Хотя название у тебя будет немножко другое. Не обижайся. Ведь жителю Ногинска не пристало иметь дневник под названием «По тротуарам Воронежа». Только нужно придумать новое. А мне что-то в голову ничего не лезет. Надеюсь, в поезде будет время подумать.

Ах да... Это же пост-прощание. Прощай, мой дорогой город! Прощайте, Ира З., Римма К., Ксюша Г. (она же The butterfly-girl). Наверное, мы будем созваниваться, переписываться. Адрес я оставила. До встречи в эфире с моими читателями, а особенно с: The butterfly-girl, Эрнестино, Lady-in-red, Девушка в кроссовках, Крокодил-тире-Бонифаций. Я надеюсь, вы не выкинете меня из избранного? Было бы очень жаль... Я к вам так привязалась. А потом, если бы не вы, кто бы рассказал мне о том, что в мире проис-ходит?

Вообще, жизнь продолжается, и не нужно зацикливаться. Все у меня в этом Ногинске хорошо будет, а как же иначе?

Ну да ладно. Поезд уже через три часа. А завтра в семь утра я буду в Москве. Меня будут встречать любимые родители. До сих пор не понимаю, как они вдвоем умудрились найти работу, и причем в Ногин-ске. Вернее, работу они нашли в Москве, а жилье в Ногинске... Это все через Интернет. У-у-у, зараза! А хотя нет. Молодец! Ведь гениальным архитекторам лучше быть поближе к Москве (ну и к Питеру, ес-ли уж на то пошло).

Все, заканчиваю.

Ах да... Особый сенкс The butterfly-girl, которая любезно пустила меня к себе на эту неделю. И даже позволила использовать ее доступ в Сеть. А также сенкс ей за то, что согласилась проводить меня на поезд.

Ну вот вроде и все. Выхожу.

Пятнадцатилетняя Лиза Игнатьева нажала на кнопку и вышла с сайта дневников, а потом вообще выключила ком-пьютер. Заморгала эмблема Windows, экран потух. Очень довольная собой Елизавета потянулась... и чуть было не упала со стула. Она никак не могла привыкнуть, что у стола ее подруги Ксюши Гаврониной стоит обычный, а не офис-ный стул.

— Хей! Игнатьева! Мебель-то не ломай! Ты вот скоро уедешь, а мне еще жить здесь! — вступилась за свое имущество Гавронина.

— Да ладно тебе! Не бурчи. Может, последний раз в жизни видимся, — вздохнула Лиза.

Ксения отбросила в сторону толстенный четвертый том «Истории Римской империи» (она вообще обожала все, связанное с Римом) и вскочила с кресла, на котором безотрывно просидела почти три четверти часа.

— Не смей так говорить! Через пару лет точно увидимся! Я же буду поступать в Москве! — сказала она и задорно подмигнула.

Лиза рассмеялась, подошла к подруге и крепко ее обняла. Вообще, Елизавета Игнатьева была довольно смешливой девушкой. Например, она не могла не смеяться, когда ей показывали мизинцем «червячка». Пару раз ее одноклассникам даже удалось таким образом сорвать «любимые» уроки физики.

Девушки стояли обнявшись. Стояли долго — до тех пор, пока в комнату не зашел Ксюшин папа и не ска-зал, что пора выходить.

Вообще-то, именно Ксениным родителям (а не Ксюше) и было поручено своевременно посадить Лизу на поезд. А затем позвонить ее маме с папой и успокоить их любящие сердца. Сама Лиза не переставала удив-ляться, как Игнатьевы-старшие решились отправить ее одну. Но любая задержка грозила потерей только что найденной работы. Они и так тянули до последнего (ремонт в новой квартире и перевозка вещей заняли кучу времени). И когда выяснилось, что дочери придется побыть без их опеки всего одну неделю, немного посом-невавшись, уехали. А перед отъездом поручили Гаврониным позаботиться о Лизе. На прощание Лизин папа грустно заметил: «Да, выросла ведь уже дочка...»

А Лиза должна была задержаться, чтобы забрать документы из школы. Почему-то с этим вечно возникали проблемы: то директор пропадала на каких-то совещаниях, то куда-то подевался аттестат за восьмой класс, то оказалось, что характеристика написана с ошибками. Иногда Лизе казалось, что директриса мелко мстит за дурашливое поведение на физике. Ведь именно она вела этот предмет...

— Провожающие, на выход, поезд отправляется, — поторапливал проводник.

Девочки на прощание обнялись, а Ксюша, прошептав что-то, втиснула в кулак Лизе бумажку и, быстро раз-вернувшись, побежала за родителями, которые уже пошли к выходу. Оставшись одна, Лизавета почувствова-ла, как на глазах предательски набухают слезы. Что, что она будет делать без Ксюшки? А что Ксюшка будет делать без нее? Они всю осознанную жизнь были вместе — в садике носились на тихом часе, налепляли пластилин на кроватки (за что им не раз влетало от воспитателей), в школе держались рядом. Они всегда были неразлучны! Когда-то Ксюшина мама шутя рассказывала историю о том, как они на пару отобрали у мальчишек деревянного коня. Взобрались на него вдвоем и катались, отталкиваясь ногами, до тех пор пока не свалились...

Единственный билет, который удалось достать, был на «шикарную» боковушку около туалета. Поезд был забит до предела, и народ постоянно сновал туда-сюда. Дверь в тамбур вечно не закрывалась, и противный резкий звук бил Лизу по ушам. Девочка примостилась на своем сиденье и с интересом рас-сматривала проходивших мимо людей. Вдруг рядом остановился какой-то тип лет тридцати, весь при-лизанный, явно подвыпивший и ну просто совершенно подозрительный на вид. Он Лизе сразу не понра-вился. Не успела она испугаться, как мужик, покачнувшись, спросил:

— А вы не знаете, в каком вагоне вагон-ресторан?

— В д-десятом вроде... — чуть слышно ответила та.

— Спасибо, — раскланялся тот и продолжил свой путь.

«Иди-иди, рожа противная, не ошибешься... » — успокоилась Лиза.

Разбирать постель и ложиться путешественнице не хотелось. Она сидела в своем закутке, неудобно скрю-чившись, и вскоре ненадолго задремала.

Очнувшись, она вспомнила про бумажку, которую ей вручила Ксения, и вытащила записку из карма-на джинсов. Развернув сложенный в немыслимое количество раз лист в клеточку, Лиза поняла, что не может разобрать ни слова. Проводник уже выключил основной свет. Тогда девушка решила пойти в туалет — ведь там всегда горит яркая лампа. Только она поднялась со своего места, как позади раз-дался грохот. Лиза быстро оглянулась и увидела мужика, искавшего вагон-ресторан. Он лежал на полу, злой и раскрасневшийся. Подняться ему удалось лишь с третьей попытки. Оказалось, что правой но-гой он зацепил ручку сумки, свесившуюся в проход.

«Вот это ловушка!» — злорадно подумала девушка.

Когда прилизанный (так его окрестила про себя Лизавета) поднялся и грузно опустился на пустовавшее сиденье, Лиза заметила, что при падении из его карманов повываливалось множество вещей: телефон, бу-мажник, губная помада (а это зачем?), зажигалка, несколько смятых купюр. Девушка решила помочь недо-тепе и, быстро нагнувшись, все собрала и положила ему на колени.

— Спасибо, — пробормотал он и начал рассовывать свое добро по карманам. — Вон еще под стол ручка закатилась, подними, пожалуйста.

Пока Лиза, кляня себя за услужливость, лазила под сиденье (ручка в самый неподходящий момент просто отпрыгнула от ее руки и закатилась еще дальше), прилизанный начал что-то говорить. Лизе ничего не оста-валось, как вежливо слушать, изредка кивать головой и делать осмысленный вид. Хотя это ей давалось с трудом, поскольку она изнывала от нетерпения: очень хотелось узнать, что же написала Ксюшка. Но преры-вать подвыпившего пассажира она не решалась.