Снегурочка с динамитом - Кащеев Кирилл. Страница 30
Тонкое жало отмычки утонуло в замке. Катька зашерудила туда... сюда... Да она же сто раз видела, как это делал Вадька!
– Ну? – нетерпеливо спросил санинспектор, оглядываясь по сторонам.
– Сейчас, сейчас, – потерянно пробормотала Катька, присаживаясь у двери на корточки. Она заглянула в замочную скважину, зачем-то даже подула в нее, сунула отмычку снова... Неужели у Вадьки на самом деле есть какой-то секрет, которым он ни с кем не делится?
Рогулька отмычки зацепилась за что-то... Дрожащими руками, стараясь даже не дышать, Катька повернула ее в замке... Щелкнуло, и дверь со скрипом приоткрылась. Изнутри им навстречу хлынуло тепло, многочисленные шорохи и концентрированный птичий запах.
Катька медленно и осторожно ступила в темноту. Позади нее вспыхнуло пятно света – инспектор включил вытащенный из чемоданчика фонарик. Пятно оббежало небольшое помещение, выхватывая из мрака выложенные чем-то мягким ячейки. В каждой восседала птица. Свет фонаря отразился в черных круглых глазенках – проснувшееся население птичника с любопытством глядело на нежданных пришельцев. Некоторые продолжали спать, пряча головы под крылом.
– Это нормально, что они на нас не обращают внимания? – поглядывая на невозмутимых «спунов», тревожно спросила Катька. – Может, они уже заболели?
– Все может быть, – согласился инспектор, торопливо огибая Катьку.
Оглядевшись по сторонам, он пристроил фонарик прямо на полу и вытащил из чемоданчика пару резиновых перчаток.
Сердце у Катьки неистово колотилось, а язык был сухим и шершавым, будто в рот запихали кусок наждака. Если Евлампий Харлампиевич здесь, а птицы больны – неужели ее гусь заразится? Она не отдаст его санинспектору! – твердо решила Катька. Даже если Харли болен – она унесет его и вылечит, и пусть не говорят ей, что от птичьего гриппа нет лекарств! На самом деле просто никто не пробовал лечить!
– Я пойду поищу... – отступая в темноту птичника, пробормотала Катька.
– Сейчас пойдешь, я тебе фонариком посвечу, – мимолетно улыбаясь, бросил санинспектор. – Только сперва мне помоги!
Катька остановилась, заколебавшись. Наверное, надо помочь...
Инспектор между тем вытащил из чемоданчика здоровенную медицинскую бутылку с мутноватой жидкостью... Наполнил один шприц... Второй...
– Я думала, вы у них анализ крови брать будете! – удивилась Катька, разглядывая уже заправленный шприц. – А вы вводить что-то собираетесь!
– Буду, буду, – рассеянно кивнул санинспектор. – Им сперва надо это ввести, чтоб анализ получился... – он поднялся, держа в одной руке шприц, а в другой не ватку со спиртом, а здоровенный кусок марли, пропитанный чем-то желтоватым. – Давай-ка помогай!
Катька неохотно шагнула к нему – дело намечалось долгое: сперва уколы птицам делать, потом кровь брать... Когда она Харли искать будет?
– А птицы не будут от укола отбиваться? – опасливо поглядывая на шприц, поинтересовалась она. Самой бы ей такое точно не понравилось!
– После такого – вряд ли, – хмыкнул санинспектор и сунул марлю девчонке под нос.
Она ощутила резкий запах, после которого аромат птичника показался приятным и даже каким-то домашним. Голова закружилась, пятно света от фонаря начало стремительно сужаться, пока не превратилось в крохотную пылающую точку, темнота окружила ее со всех сторон. Как сшибленная кегля, Катька опрокинулась навзничь.
Глава 23
КРЫЛАТЫЙ ДЕСАНТ
Она спала и не спала. Так порой бывает, когда смотришь страшный сон, знаешь, что это сон, хочешь проснуться – и не получается. Все вокруг было зыбким, нереальным. В кромешной тьме плавали загадочные крылатые существа. Каждый взмах их крыльев – казавшихся то по-драконьи огромными, то крохотными, как у комара, – отдавался у девочки в голове грохотом гигантского барабана. Пол, на котором она лежала, то растекался под лопатками липкой кисельной жижей, то приобретал твердость гранита. Из бесконечного далека гулким гудением доносился голос:
– Лежи, девочка, спокойно... Я потом тебя подниму, таблеточку дам и даже домой отвезу. Поинтересуюсь у родителей, не сильно ли ты переутомляешься в школе, что в обмороки падаешь. А пока лежи тихонько... Мне нужно всего пять минут...
Гул в ушах стих, и Катька вдруг с пронзительной четкостью услышала отчаянное хлопанье крыльев и резкий птичий крик.
– Не бейся ты, зараза, все равно сделаю! – зло выкрикнул санинспектор.
В этот момент послышался негромкий короткий щелчок... И остро блеснула вспышка. А следом раздался очень знакомый, дружный смех.
Словно этот взблеск света прочистил что-то у нее в голове – руки-ноги по-прежнему не слушались, но перед глазами у Катьки просветлело. Как картину в раме из тьмы, она ясно различила застывшего в пятне света санинспектора, крепко зажавшего под мышкой какую-то довольно крупную птицу – по видному ей пышному хвосту Катька могла определить только, что это не гусь. В другой, поднятой, руке санинспектор держал шприц – и на кончике иглы дрожала хищная капля...
– Что ты делаешь, мальчик? – резким, каркающим голосом спросил санинспектор.
– Отправляю вашу фотографию менеджеру ресторана «Охотничий», – услышала Катька Вадькин голос. – Неплохо бы еще директора «Дикой фермы» спросить, но мы пока и менеджером обойдемся... А то мне тут интересная задачка попалась. В одном месте – «Дикая ферма» называется – все птицы заболели. В другом – ресторан «Охотничий» – тоже заболели, но не все они были из «Дикой фермы». А в третьем – такое поместье, вы его не знаете – полно птиц именно из «Дикой фермы», но среди них ни одной больной! Вот я и подумал – а может, дело как раз в том, что вы это поместье не знаете, а, дяденька санинспектор?
– Что за ерунду ты городишь, мальчик, – не опуская шприца, растерянно пробормотал инспектор. – Я прихожу туда, где есть больные птицы...
– Или птицы заболевают там, куда приходите вы, – в тон ему откликнулся Вадька. – О, а вот и ответ от менеджера – тоже пришел! Быстро он, видно, и сам беспокоится... Какие вещи интересные пишет! – Вадькин голос наполнился злорадством. – Вроде бы вы тот самый санинспектор, который брал у его птиц кровь на анализ – а потом они все заболели птичьим гриппом. Птиц вы уничтожили... – голос у Вадьки дрогнул. – А ресторан разрешили не закрывать. За взятку, конечно. Спорим, что директор «Дикой фермы» вас тоже опознает? И еще, наверное, люди найдутся.
– Классный бизнес, – послышался недовольный голос Севы. – Сам птичек травит, сам чистит, сам от перепуганных владельцев взятки берет.
Лежащая на полу Катька поняла, наконец, что ее братец опять ввязался в какое-то совершенно не относящееся к поискам Евлампия Харлампиевича расследование. На ее, Катькино, счастье.
– Я повторяю, мальчик, ты несешь чушь! – отступая на шаг назад, спокойно сказал санинспектор. – В любом случае – кто поверит детям? – голос его стал презрительным. – А с менеджером «Охотничьего» я сам побеседую. Как со взрослым...
Он ступил еще на шаг – Катька увидела возле самого своего лица его мокрые снизу брюки и тупые носки ботинок. И вдруг отшвырнул зажатую под мышкой птицу! Катька почувствовала, как ее поднимают... Ухватив девчонку за ворот, санинспектор вздернул ее на ноги. Край воротника больно вдавился в горло, заставляя Катьку судорожно втянуть воздух. Беспомощная девочка обвисла в руках санинспектора как тряпичная кукла.
– Никому не двигаться! – с истеричной резкостью проверещал у нее над ухом голос санинспектора.
Катька мрачно подумала, что она бы как раз с удовольствием двинула кое-кого, вот только никак не получается. Оставалось только полудохлой тушкой болтаться в его хватке – и даже подмигнуть застывшим напротив друзьям не удалось. А те тоже не шевелились – будто и они надышались пропитавшей марлю желтой дрянью. Мурка даже моргать боялась, остановившимися глазами уставившись поверх Катькиного плеча.
Катька покосилась вбок. И увидела, на что же так перепуганно пялилась Мурка. Возле ее шеи санинспектор держал наполненный той самой мутной дрянью шприц, и острая игла уже едва не царапала кожу.