Спасти Ангела - Паттерсон Джеймс. Страница 38

Игги и Надж — Майи нигде не видно — по-прежнему кружат над толпой, развлекая публику. По сцене расхаживает девушка лет восемнадцати и, улыбаясь, говорит в микрофон:

— Вы все жаждете спасения? Не так ли?

— Жаждем! — орет толпа.

— Вы и ваши дети, и дети ваших детей будут спасены навеки. И все потому, что сегодня вы сделали правильный выбор. — Девушка серьезно оглядывает народ на площади. Потом снова светло улыбается. — И что поведет нас всех в счастливому будущему?

— Единый Свет! — визжит в экстазе толпа. Народ практически бьется в истерике, и мне кажется, что их всех накачали какой-то наркотой. Лица сияют, кулаки вскинуты в воздух. Чуть не половина поснимали футболки с надписью «Убьем людей» и размахивают ими, как флагами.

У нас пять с половиной минут. Пора приниматься за дело.

Я опускаюсь все ниже к сцене. Девица меня заметила и с утроенным энтузиазмом крикнула в микрофон:

— Смотрите! Смотрите все! Перед вами будущее человечества. Новый усовершенствованный человек. Вот живой пример того, что обещает вам Единый Свет!

Толпа приветствует меня восторженными воплями и несмолкающими аплодисментами.

Я опускаюсь все ниже и ниже, и лицо у девицы меняется: от восторга к недоумению, от недоумения к беспокойству. И вот я уже стою на сцене к ней вплотную и выхватываю микрофон у нее из рук.

— Всем! Всем! Всем! Внимание! Площадь заминирована! До взрыва остались считанные минуты. Спасайтесь! Немедленно покиньте митинг! Под нами в канализационной системе бомбы и отравляющие газы!

Я посмотрела на девушку. Она сейчас закричит! Затопает в гневе ногами. Начнет придумывать извинения и отговорки. Постарается удержать толпу на площади. Ничуть не бывало. Она по-прежнему спокойна и невозмутима. А на лице у нее все та же блаженная улыбка. Она знала о грядущей катастрофе, знала о неминуемой гибели всех этих людей. Знала о своей собственной смерти. Знала — и приняла как должное.

И от ее безмятежной улыбки мне становится неописуемо жутко.

А при виде толпы на площади я и вовсе коченею. Я думала, люди сломя голову и, снося на пути все барьеры, ринутся с площади. Или по крайней мере по толпе пробежит испуганный шепоток. Я снова ошиблась. Они кивают мне, как куклы-марионетки с застывшими на лицах нарисованными улыбками.

— Это ловушка! — кричу я во все горло. — Там бомбы под площадью. Бомбы и отравляющие газы! Вы слышите меня? Бегите! Спасайтесь!

Но площадь только скандирует мне в ответ:

— Спасем планету! Убьем людей! Да здравствует новое усовершенствованное поколение нового справедливого общества!

Дилан приземлился у меня за спиной и взял у меня микрофон:

— Подумайте, вас сейчас разнесет в клочки! О каком усовершенствовании идет речь?

Народ приветственно машет ему руками!

Из меня как будто бы всю кровь выкачали. Во мне ни капли энергии не осталось. Если все эти безумцы хотят взлететь на воздух, откуда мне взять силы их остановить? Но тут на сцену приземляются Надж и Игги. Смотрю на крылатую троицу у себя за плечом, и от их решимости у меня снова прибавляется сил. Я опять вспоминаю, что я — командир, что это мне вести их за собой.

Пусть эти психи думают, что спасут мир. Но спасение мира — задача моя. Вот и пусть следуют моим правилам. А в них отнюдь не входит никакая галиматья про уничтожение людского рода.

К бою!

И тут разразилась драка. Но совсем не то возмущенное — мы-не-хотим-умирать — восстание, на которое мы надеялись. Концесветники полезли на сцену и наседают на нас с истерическими воплями:

— Сольемся с будущим, прикоснемся к новому совершенству!

Ужас!

Надж и Игги отбиваются от охранников ГКС, мускулистых, мясистых, будто их уже тоже «усовершенствовали». Но эта малая драчка — детские игрушки. Моя стая — профи. Вмазали мясистым пару раз, рубанули ребром ладони — и мясистые спеклись в одночасье.

Наша главная проблема — дети, ребята, замороченные до потери сознания, обработанные концесветниками, превращенные в зомби, с мертвыми глазами и нарисованными ангельскими улыбками. Им всем подай к нам прикоснуться. Дотронуться до наших крыльев, оторвать себе перышко, потрогать лица, потереться о руки, дернуть за штанину, унести хоть лоскуток, хоть нитку.

В истерике они окружают нас со всех сторон, все наседают и наседают, смыкая кольцо все плотнее. Они вот-вот разорвут нас на части. И как ты победишь рой психопатов, которые жаждут отправиться на тот свет и тебя с собой заодно прихватить?

А время между тем все идет, неумолимо приближая Апокалипсис Единого Света.

У меня началась паника. Оглядываюсь на свою стаю — лица Дилана, Надж и Игги радости тоже не прибавляют.

Наконец, должна сказать, очень вовремя подоспела Майя с клыковцами. Сектанты не ожидали, что и они тоже «усовершенствованные», и им удалось продраться сквозь толпу. Кейт в авангарде: подхватит одной рукой четверых или пятерых концесветников и метнет в сторону. И опять, и еще. И новую пятерку с дороги отбросит. Так и расчистила нам дорогу. А под конец наклонилась, схватила за ноги в каждую руку по охраннику и подвесила их повыше, как боксерские груши, чтоб Надж удобнее было им физиономии разукрасить. На расчищенном пятачке достаточно места, чтоб распахнуть крылья. Мы, трое крылатых, взлетаем и продолжаем действовать с воздуха.

Рэчет между тем каждого, кто к нему приближается, за милю чует и каким-то старомодным приемчиком всех, одного за другим, в штабель укладывает. Игги тоже направо и налево молотит и лупцует — он у нас в этом деле мастер. Вот они с Рэчетом и скорешковались. Действуют на пару, и оба сияют, счастливые и довольные своими победами.

А Звезда, блондиночка хрупкая, случайно самых серьезных результатов добилась. Она, как угорелая, выписывает круги между охранниками. У тех, видно, голова совсем кругом идет. По крайней мере, глаза уже совсем сошлись к переносице.

Но самое главное, она носится с тонким таким визгом «Айааааа!!!». И этот резкий, пронзительный звук так бьет по ушам, что, похоже, пробивает в головах концесветников многопудовые слои мусорной пропаганды, и к ним понемногу возвращается здравый смысл. Получается, Звезда в десять секунд добилась того, на что Ангелу потребовались часы муторного влезания в мозги Игги и Эллы. Да и то, заметьте, Ангел их по одному обрабатывала.

Короче, гимны во славу уничтожения человечества стихают, а приведенные в чувство концесветники один за другим со всех ног бросаются бежать к выходам.

Жаль, мы раньше до этого не додумались.

Не пора ли нам по такому случаю свернуть лавочку и попробовать убедиться, что Ангел и Газзи в целости и сохранности. Хотя, если Клык там с ними, они наверняка в порядке. Не бросил же он их там одних…

— Эй! Але! — кричит мне Рэчет. Дилан — он, понятное дело, рядом — замечает у края сцены что-то, чего мне в суматохе не разглядеть. Лицо у него перекашивается от ярости. Бац — он с силой отпихивает меня в сторону.

— Смотри… — Он не договорил. Голос у него прерывается, и я вижу, как он вдруг волчком закружился на месте.

Что это за красные пятна расплываются у него на куртке? И почему вдруг краснеет под ним деревянный помост?

— Дилан! — вскрикнула я.

Опускаюсь рядом с ним на колени. В голове туман, дыхание сдавило. Скорчившись от боли, он прижимает к груди бессильно повисшую руку, и между пальцев сочится алая кровь.

— Ничего страшного. — Он скрипнул зубами. — Пуля прошла навылет. Кость, кажется, не задета.

«Хорошо-что-ты-жив-потому-что-ты-мне-нравишься-больше-чем-я-думала-и-больше-чем-готова-себе-самой-признаться», — хочу сказать я ему, но не успеваю. Потому что…

— Макс! Осторожно! — кричит Дилан и снова толкает меня на пол. Справа от сцены какой-то старик с буйной лохматой шевелюрой и пластиковым лицом открыл по нам огонь.

— Марк! Не надо! — взвизгнула Бет. Она у них, кажись, за королеву. Спасибо ей, заступнице.