Кики Страйк — девочка-детектив - Миллер Кирстен. Страница 11

— Привет, — сказало оно. Я отпрыгнула и споткнулась о могильную плиту. Лицо рассмеялось, и только тут я разглядела, что оно является неотъемлемой частью невысокой девчушки, волосы которой забраны под капюшон черной куртки.

— Для церковной службы поздновато, ты не находишь? — молвила Кики Страйк, выходя из-за дерева и откидывая капюшон.

— Что ты тут делаешь? — задала я дурацкий вопрос.

— Тебя жду.

— А, — отозвалась я, пытаясь собраться с мыслями. В Кики и впрямь ощущалось нечто нездешнее. При ближайшем рассмотрении кожа ее казалась слишком бледной, а черты лица — слишком уж безупречно изваянными. На диво хорошенькая — и до невозможности странная, вот какая она была. Поскольку ничего другого мне в голову не пришло, я сдуру ляпнула:- Зачем ты украла кольцо? Кики изогнула бровь.

— Ты что, за сегодняшний день так ничему и не научилась? Дурно обвинять людей в преступлениях, которых они не совершали.

— Значит, насчет Наоми все правда? — Конечно. История настолько пикантная неправдой быть просто не может.

— А откуда ты узнала, что кольцо — в сумочке у Наоми? — Мне многое известно, — небрежно обронила Кики.

— Про Пятерку? — В том числе, — отозвалась она не без иронии.

— К чему ты ведешь? То есть ты и про меня что-то знаешь? Мгновение она молчала. До странности светлые глаза внимательно вглядывались в мое лицо, как если бы Кики выискивала что-то, ей уже известное.

— Посмотрим-посмотрим… Я знаю, что друзей у тебя — кот наплакал. Я знаю, что ты — не такая, как все. И, сдается мне, ты со скуки помираешь, иначе не тратила столько времени, меня выслеживая. Знаю я и еще кое-что — и потому склонна думать, что ты мне небезынтересна. Я понятия не имела, полагается ли мне испугаться или почувствовать себя польщенной. Никто и никогда ровным счетом ничего интересного во мне не находил.

— А это… хорошо или плохо? — А это, мисс Фишбейн, тебе решать. Кики вручила мне листок бумаги — и зашагала к выходу, оставив меня перед пустым храмом: обдумывать вопросы, которые я не успела задать. На полпути к воротам Кики обернулась и помахала мне на прощанье — особым, очень знакомым жестом. Жест этот характерен для представителей королевского семейства Британии — и, как ни странно, в точности так же, помнится, сложило ладошку существо, что выползло из провала перед моим домом. Шок едва не сбил меня с ног, точно взбесившаяся антилопа-гну. Это была Кики Страйк, ну конечно же, она! Выходит, я — не единственная, кто видел Город-Призрак. Кики пробралась туда первой. В первое мгновение я почувствовала себя так, словно все, ради чего я трудилась, не покладая рук, у меня подло похитили. Затем я опустила взгляд на листок.

— «„Cafe Des Amis“, суббота, 9-00», — гласила записка. Итак, я приглашена на завтрак. Кики Страйк устроилась за столиком снаружи, разложив перед собой страницу сплетен из «Нью-Йорк пост». Ветер трепал газету, грозя унести ее прочь, но громадная чашка кофе с молоком надежно удерживала лист на месте. На голове Кики красовался зеленый замшевый беретик, лихо сдвинутый набок, а накрахмаленный воротник формы цвета хаки едва не утыкался в газету.

— Ты опоздала, — отчитала меня Кики, даже не потрудившись поднять глаза. — Если ты собираешься работать со мной, придется тебе поучиться пунктуальности.

— Кто сказал, что мы будем вместе работать? — буркнула я.

— А как иначе ты рассчитываешь отыскать Город-Призрак? — небрежно парировала Кики, послюнив палец и переворачивая страницу.

— Значит, ты нашла другой вход, да? Кики созиволила наконец-то поднять голову: глаза ее опасно поблескивали, точно айсберги на закате.

— На сегодня у нас дел невпроворот, — отрезала она, проигнорировав вопрос, и встала. На ней была полная герлскаутская униформа, включая ленту через плечо, густо увешанную значками — спереди и сзади.

— Ты — герлскаут? — издевательски фыркнула я. — А ты для них не старовата будешь? — Может, и так, да только в морскую пехоту меня не берут. — Кики перебросила мне через стол пухлый сверток. — Вообрази себе, сегодня ты тоже герлскаут. Мы пойдем инкогнито.

— Ни за что! Мне — напялить эту дрянь? — Два года назад меня с треском выперли из герлскаутов, после того, как я поделилась с отрядом иллюстрированным изданием «Анатомии человека». Да в гробу я эти герлскаутские тряпки видела! Кики сверкнула на меня глазами.

— Если идешь со мной — надевай, — отрезала она. Десять минут спустя я вышла из туалетной комнаты кафе в синтетической униформе, что немилосердно жала в самых неподходящих местах. Официантка расплылась в улыбке.

— Ах ты, моя лапушка! Я в детстве тоже была герлскаутом! — Я не герлскаут, я тайный агент, — буркнула я.

— Ой, как мило! — просияла она. Я с трудом подавила желание дать ей хорошего пинка и потопала на улицу, где уже дожидалась Кики. Она придирчиво оглядела меня сверху донизу и поправила на мне воротник.

— Недурно, — усмехнулась она. — Форма тебе к лицу. Вот над осанкой неплохо бы поработать. Первой остановкой на пути нашего следования стал сход герлскаутов в подвале полуразвалившейся церкви в Морнингсайд-Хайтс: ее древняя колокольня зловеще кренилась в сторону невысоких домишек через улицу. В подвале пахло плесенью и нафталином; собрание уже началось. Группка ничем не примечательных девчонок уселись в круг, на манер индейцев, на холодном бетонном полу. Одна-две подвинулись, освобождая нам место.

— Кики, ты как раз вовремя, — заметила пухленькая, приятная женщина в форме вожатой. Форма, к слову сказать, сидела на ней из рук вон плохо. — Лус Лопес как раз собирается рассказать нам о своем последнем изобретении. Подбодрим ее! Герлскауты послушно похлопали. Угрюмая девочка с длинными, вьющимися волосами, схваченными сзади в тугой «хвостик», поднялась на ноги, стремительно вышла вперед и остановилась перед столом, накрытым истрепанной простыней с выцветшими изображениями мультяшных персонажей. Неожиданно эффектным жестом Лус сорвала со стола простыню — и явила взглядам крохотный электронный прибор. И обратилась к зрителям — говорила она быстро, но при этом тщательно подбирала слова.

— Данное изобретение прошло испытание в полевых условиях и было признано в высшей степени эффективным. У моей мамы перед домом — маленький садик. За последние несколько месяцев кто-то разорял сад. Вообще-то мне до цветов дела нет, но мама очень расстраивалась. Свидетельства говорят сами за себя. Лус достала из кармана стопку «Полароидных» фотографий и пустила их по кругу. На снимках с разных ракурсов были запечатлены жалкие останки садика. На тротуаре тут и там валялись искалеченные тюльпаны и раздавленные луковицы. Десятки разноцветных, изящных анютиных глазок увядали на ветровых стеклах припаркованных тут же машин, а с ветки дерева свисала гирлянда душистого горошка.

— Я лично сразу заподозрила одну нашу соседку, миссис Гонсалес. Она мою маму терпеть не может, а сестрам вечно говорит гадости. Но доказательств у меня не было, а моя мама слишком вежлива, чтобы обвинить миссис Гонсалес в лицо. Я пробовала последить за садиком, но на ночные дежурства меня не выпускали, а вандализм имел место уже после того, как меня забирали домой. И тут меня осенило. В помойке рядом с домом я нашла старый бэби-монитор и, внеся кое-какие усовершенствования, преобразовала его в тот самый аппарат, что вы видите перед собой — подслушивающее устройство ближнего действия. Лус взяла прибор со стола и подняла повыше, чтобы всем было видно.

— Миссис Гонсалес — особа весьма и весьма разговорчивая. По моим наблюдениям, в свободное от разорения соседских садов время, она часами просиживала жирную задницу в кухне, сплетничая с подругами. Так что, установив в кухне «жучок», я должна была рано или поздно услышать, как негодяйка похваляется расправой с мамиными цветами.

— Я подружилась с Рози, дочкой миссис Гонсалес. С ней вообще никто не разговаривает: эта Рози такая противная, вечно в носу ковыряет. Спустя несколько дней я напросилась к Рози на arroz con leche. Стоило Рози отвернуться — и я установила прибор под раковиной в кухне. Теперь мне оставалось только настроить сканер на нужную частоту и дождаться, пока миссис Гонсалес сознается в своих преступлениях.