Нетайные поклонники - Пфлаумер Инга "Warda". Страница 17
Наверное, мне нужно было встать и уйти, но я почему-то не могла. Было в этом какое-то мазохистское удовольствие, чувствовать, как она медленно раскатывает меня по асфальту. Иным мазохистам недостаточно того, что они сами несчастны, им надо отравить жизнь другим. [25] Разве это не про меня?
– А у нас с ним явно что-то особенное, – продолжала Алла. – У нас много общего, мы больше подходим друг другу и по возрасту, и, будем откровенны, по внешности. Ну сравни сама себя и меня. Поэтому ты не думай, что я к тебе как к сопернице какой-то пришла. Ну это же откровенная ерунда. Просто я к нему неравнодушна и вижу, как он переживает, что не может отшить привязавшуюся к нему малолетку…
Как же мне было больно. Ведь она во всем права. Что я там вспоминала, как мы встречались с Настиной соперницей? Было глупо даже предполагать, что я могу быть соперницей кому-то вроде Аллы… Стоп, Точка. Что это она говорит. Влад? Переживает?
В эту минуту мне отчетливо стало ясно, что она врет. Никакой Влад ее ко мне не посылал. Более того – он наверняка даже не знает о нашем разговоре. Да и что за глупая идея – разве можно представить себе Влада, у которого проблемы с малолеткой? «Влад» и «проблемы» вообще не могут встречаться в одном предложении. А уж идея, что он может отправить свою вроде как девушку разруливать отношения со мной… Какая невероятная, несусветная чушь!
– Извини, мы сейчас об одном и том же Владе говорим? – как можно более ровным голосом уточнила я. – Потому что у того Вила, которого я знаю, «проблем с девушками» – не важно сколько им лет – просто не бывает. Если девушка начинает создавать ему проблемы, она быстро исчезает за горизонтом.
– Так вот что случилось с тобой? – Алла так звякнула кружкой о блюдце, что то подпрыгнуло.
Парни за соседним столом испуганно захлопали глазами.
– Может, тебе лучше волноваться о том, что случится с тобой? Я за себя как-нибудь поволнуюсь сама. Если решишь начать – просто учти, что твои десять звонков в день его нереально бесят.
Так быстро я еще в жизни не ходила. Мне бы олимпийскую медаль и пианину. А что это за жизнь – без пианины… [26] Опомнилась только в двух шагах от станции метро. Ноги болели. Оказывается, я с такой силой вбивала в асфальт черные мартенсы, что потянула икроножные мышцы. Но боль в них как-то отвлекала от той неимоверной тяжести, что лежала где-то в районе солнечного сплетения. Черт, вселенная явно посылает мне знаки. И только тот скромный факт, что я все-таки не Варька, и мое невероятное упрямство толкают меня вновь и вновь на старые грабли. До чего дошло – меня предупреждает Лепра. Меня предупреждает девушка Вила. А я все прусь и прусь вперед, как нефтяной танкер. «Я так давно миновал точку невозвращения, что забыл, как она выглядит», – тут же пришла на память цитата из игры. Самое разумное – никогда больше Владу не звонить, никогда больше о нем не думать и объезжать проспект Вернадского и «Три кита» минимум за 10 километров…
Вот только эта где-то совсем глубоко засевшая радость мешала наслаждаться клятвами «никогда и ни за что». Если бы Аллочка не чувствовала во мне угрозы, она бы не пошла на такой отчаянный шаг. Значит, что-то между мной и Владом есть такое, что заставляет ее нервничать… Я вспомнила, как Варька подговорила Настю и Птицу, чтобы те встретились с предполагаемой «новой девушкой» Поэта. Как Настя пыталась запугать свою Снежану Колокольчиковну, только чтобы та отстала от Сергея. На такое можно пойти только от очень большого отчаяния. Значит, не все так у них замечательно, как пытается показать Аллочка. Не все ладно в Датском Королевстве…
Едва я поймала себя на этой мысли, мне захотелось приложиться головой о перила лестницы. Оно, конечно, хорошо, что я такой оптимист. Только оптимизм мой явно идет от отсутствия мозга…
На подходе к дому я замерла. Меня охватила волна паники. Что, если Дэн уже там? С бутылочкой кислоты или бензина… И прощай Женькино пусть не очень красивое, но все-таки родное лицо.
Нет, как это позорно – бояться собственного двора. Каждой тени от машины, каждого незнакомого парня. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Нет, мне явно нужно что-то делать с этим. Я нырнула в подъезд и наконец позволила себе отдышаться. Лифт, знакомая площадка. И несколько ромашек в дверной ручке…
Я рванулась от них в сторону, как Варька от парика. Разве что не завопила, закрыв рот ладонью. Стоп, Женя, без истерики. Это мог быть кто угодно. Это могла быть просто глупая шутка. Да в конце концов кто-то мог просто ошибиться дверью… Но ромашки молча взирали на меня своими чуть квелыми головками. Дэн знает, в какой квартире я живу. И никакие кодовые замки ему не преграда. Я никак не могла заставить себя прикоснуться к подрагивающим на сквозняке лепесткам. Наконец, собравшись с силами, я вытащила ромашки из дверной ручки и выбросила. Кажется, они обожгли руку даже через перчатку. От звонка мобильного я вздрогнула так, словно это был погребальный колокол.
– Жень, ты как там, остыла? Как там твой маньяк, не отстал еще? – Иногда Настин оптимизм начинает раздражать. А уж ее попытки сначала выяснить мое настроение, а потом начинать разговор…
– Отстал, как же. Подарок вот мне прислал… – выдохнула я.
– Кошечку? – С ужасом переспросила Настька. – Мертвую?
– Ты смотришь слишком много фильмов. Так далеко у нас все еще не зашло. Пока только букет.
– Но это ведь романтично!
– Настя, в реальность вернись! – напустилась я на подругу. – Он оставил их в дверной ручке. Значит, выяснил номер квартиры, в которой я живу. И может теперь в любой момент в подъезде меня поджидать… – Чем дальше я говорила, тем страшнее мне самой становилось. В результате в квартиру я ввалилась в полуобморочном состоянии. Мама сидела дома и листала какой-то огромный буклет.
– Benvinguda! Ты куда убежала? Хорошо еще, что Леша мне ключи оставил. Женя, нужно как-то начинать думать о том, что ты тут не одна живешь…
Только мама умеет совершенно безобидную фразу произнести таким тоном, что чувствуешь себя настоящим Джейком Салли, [27] который променял родную планету и человечество на трехметровых синих недокошек. Я втянула голову в плечи. Ужас все еще не отпустил меня, но теперь к нему примешалось чувство вины за то, что я забыла, что у мамы нет ключей от квартиры.
– Ладно, на первый раз прощаю. Ты на свидание к этому парню бегала? Я пытала Настю по телефону, но она держится, как настоящий новильеро. [28]
– Ага. Вырастет – будет быков парфюмами забрызгивать до смерти, – огрызнулась я. Злость на Настьку за то, что я сама выложила ей свои проблемы, а она заложила меня Варьке с Птицей, тут же вспыхнула снова.
– Женя, мне кажется, ты как-то сосредоточилась на негативных эмоциях в последнее время. Нужно ведь видеть не только темные и неприятные стороны жизни…
Я умоляюще закатила глаза. Вот почему я не могу долго общаться с собственной мамой. Она тут же начинает заливать про высокие материи и творческие сущности. У нее должна была родиться Варька. В крайнем случае – Настя. Почему у нее получилась я?
– Я стараюсь их не замечать. Но мне их kind of тыкают в нос! – Перед глазами тут же появились ромашки в дверной ручке.
– Перестань. – Мама, обдав меня облаком духов и туманов, прошла в кухню и принялась чистить апельсин. – Ты ведешь себя как ребенок.
– А я и есть ребенок!
– Jo, que conazo! В следующий раз я тебе так и скажу. Ох, Женя, ты хотя бы думала над тем, что я тебе сказала? Почему все всегда должно быть по-твоему или никак?
– Потому что по-моему всегда правильно! – Я ощутила совершенно детское желание притопнуть ногой, как Козарева. Но вместо этого я стянула и кинула дубленку в угол, хотя никогда себе такого не позволяю.
– Знаешь что? Неудивительно, что у тебя проблемы с этим мальчиком. Люди, которые всегда считают себя правыми, очень трудны в общении!
– А с чего ты взяла, что он всегда считает себя правым? – изумленно переспросила я.
– А с чего ты взяла, что я о нем?