Конец Атлантиды (с иллюстрациями) - Булычев Кир. Страница 8
Пашка закончил изучение монет и занялся детективной работой. Алиса сидела устало на скамейке и смотрела, как он тщательно простукивает стены и пол.
— Камень, — говорил он деловито и делал шаг дальше. — Камень, — повторял он.
Алисе было холодно. И душно. Такое неприятное сочетание — извечный каменный холод и духота. Снять скафандр? Станет еще холоднее. «Глупая, — сказала она сама себе, — ведь в скафандре должно быть отопление!» Алиса отыскала кнопку обогрева.
— Перегородка! — торжественно объявил Пашка. — Я же говорил!
В той стороне комнаты, где он выстукивал стену, было полутемно. Поэтому Алиса и не заметила небольшую дверь, покрашенную под камень.
Внезапно дверь медленно отворилась.
Пашка от неожиданности отпрыгнул.
В дверях стояла странная фигура. Это была очень толстая, невысокого роста женщина с длинными, до пояса, черными спутанными волосами.
На голове у нее сверкал золотой обруч, в который спереди был вставлен большой красный камень. Женщина была одета в зеленое, до земли, платье, расшитое золотыми рыбками и змеями. На груди в несколько рядов висели ожерелья из драгоценных камней и маленьких раковин.
Алиса не сразу разглядела ее лицо, потому что оно было скрыто волосами. На нее в упор глядели маленькие черные пронзительные глаза, близко посаженные к крючковатому острому носу. Губы были тонкие, голубые.
— Это вас Гермес поймал? — спросила женщина пронзительным голосом.
«Ага, — подумала Алиса, — значит, старик здесь не один. Атлантида населена. И все знают русский язык».
— Здравствуйте, — сказал Пашка. — Скажите, почему нас заперли?
— Потому что к нам нельзя! Это нарушение закона.
— Нам ваши законы неизвестны, — сказал Пашка. — А по нашим — людей запирать нельзя.
— А разве мы вас звали?
— Звали, — сказал Пашка.
— Я не звала. Значит, никто не звал.
— А кто вы такая, что за всех отвечаете?
— Я — наследница Афродита. Скоро Госпожа Гера умрет, и я буду править Атлантидой. Я вам нравлюсь?
— Не очень, — честно признался Пашка.
— Тогда вас придется казнить. Я здесь единственный ребенок. Больше нам детей не нужно. Тем более таких грубых.
— Я с вами не согласна, — сказала Алиса. — Я думаю, что нас лучше отпустить, и вы останетесь одна.
Наследница Афродита задумалась. Она грызла ноготь и сопела.
Наконец она додумалась.
— Нет, — сказала она. — Если вы обещаете, что не будете драться со мной за трон, я вас оставлю здесь. Мне совсем не с кем играть. А у меня есть тысячи кукол. Мне папа дарит.
— Я не играю в куклы, — сказала Алиса.
— Значит, ты хочешь отнять мой трон?
И тут наследница уселась на пол и начала громко рыдать.
В дверь вбежал лысый толстяк в красной тоге. В руке у него был кинжал с хищно загнутым лезвием.
— Убийцы! — закричал он. — Не смейте обижать ребенка!
Он погрозил Пашке кинжалом, но тут же забыл о нем, кинулся к наследнице, присел рядом с ней на каменную скамью и принялся ее утешать.
Алиса не поняла, что он говорит, но по тому, как лысый толстяк гладил длинные спутанные волосы наследницы, было ясно, что он ее очень любит и расстраивается из-за ее несчастий.
Афродита, всхлипывая, опустила голову на грудь толстяку.
Пашка с Алисой молча смотрели на эту сцену, не решаясь что-нибудь сказать.
Через несколько минут наследница стала всхлипывать все тише и тише, а потом вдруг захрапела. Да так громко, что Пашка не выдержал и прыснул от смеха.
Толстяк зашипел на него как змея. Пашка осекся. Толстяк поднатужился, подхватил наследницу под коленки, обнял другой рукой за плечи, поднял и, покачиваясь от натуги, унес из комнаты.
— Пашка, — сказала Алиса уверенно, — мне тут не нравится.
— А мне, — ответил упрямо Пашка, — даже очень нравится. Таких приключений у меня давно не было.
— Боюсь, — сказала Алиса, — что они только начинаются.
В этот момент большая дверь медленно отворилась, и вошел старик, который взял их в плен.
— Скучали? — спросил он.
Старик говорил ровным голосом, будто ему все равно, скучали они или нет, хотят сидеть в каменном мешке или не хотят. Надо говорить — он говорит. А может и не говорить.
— Мы не скучали! — ответил Пашка. — У нас были гости.
— Кто? — спросил старик.
Его голова медленно поворачивалась, будто ему легче было поворачивать всю голову, чем двигать глазами. Наконец он заметил открытую дверь в глубине комнаты.
— А я забыл, — сказал он, — что тут есть вторая дверь. Госпожа Гера будет сердиться. Как же ты, Гермес, скажет она, забыл, что там есть вторая дверь? Вот мне и конец придет. Вы ведь сбежать могли.
Алиса и Пашка заметили, что старик переоделся в длинную, до земли, темно-зеленую тогу. На ней была вышита серебряная змея, которая несколько раз обвивала старика, а ее разинутая пасть оказалась у него под подбородком. Казалось, еще секунда — и змея цапнет Гермеса за нос. Рукав тоги был разорван и кое-как сшит серыми нитками.
Старик пересек комнату, заглянул в маленькую дверь. Там было тихо.
— Эй! — крикнул он в темноту. — На совет, на совет! Госпожа сердится.
— Жалко, что у нас нет оружия, — сказал Пашка. — Не представляю себе, как буду тебя защищать.
Старик обернулся к ним и долго смотрел, словно не узнавал.
— Вы что здесь делаете? — спросил он наконец. — Здесь чужим нельзя.
— Мы сразу уйдем, — сказала Алиса. — Только покажите нам дорогу.
— А! — вспомнил старик. — Вы за Эмпедоклюсом гонялись. Теперь вас судить будем. Наверное, засудим, правда?
— Учтите, — строго сказал Пашка, — нас будут искать. И когда найдут, преступников настигнет заслуженная кара.
Алиса поняла, что Пашка вспомнил какой-то приключенческий роман.
— Настигнет — постигнет, — ответил старик. — А сверху все течет. Скоро протечет совсем, вот нам и крышка. Пошли, что ли?
Глава 4
Смерть пришельцам!
Старик вел их по скудно освещенным лестницам и коридорам. Алиса старалась запомнить все повороты, но это было невозможно: под океаном обнаружился целый подземный город… И тут Алиса ахнула от удивления.
За небольшой дверью открылся зал, второго такого на Земле не отыскать. «Наверное, — подумала Алиса, — рабы атлантов трудились сотни лет, чтобы его создать».
Зал был слабо освещен, и поэтому сначала казалось, что ты вошел в бесконечный лес. Прямыми рядами стояли колонны стволов, каждая больше метра в диаметре, вершины их исчезали в полутьме, и представлялось, что там, наверху, клубится густая листва.
Когда глаза привыкли к полутьме, стало понятно, что это не деревья, а каменные столбы. Каменотесы тщательно вырезали каждую полоску коры, каждый сучок. Потолок в самом деле состоял из ветвей и листьев, но и они были вырезаны из камня. Этих гигантских каменных деревьев было столько, что границы зала скрывались в бесконечности. Когда-то деревья были раскрашены. Кора их была коричневой и золотой, листья зелеными. Но краска сохранилась лишь в отдельных местах, а там, где она облезла, был виден серый камень.
Пол в этом зале был гладким, сложенным из зеленых керамических плиток. На плитках были нарисованы цветы и бабочки, жуки и пчелы… Да так тонко, что страшно было на них наступить.
Алиса с Пашкой замерли на пороге зала. Старик же прошел вперед. Через несколько шагов, сообразив, что шаги пленников не слышны, он обернулся.
— Вы чего оробели? — спросил он. — Леса не видели?
— Кто это сделал? — спросил Пашка.
— Атланты, — ответил старик. — Старались, убивались, а зачем? Сик транзит глория мундис, что означает: «Так проходит земная слава».
Каждый шаг гулко раздавался в каменном лесу, и от этих звуков лес казался еще необозримее.