Изгнанник - Ласки Кэтрин. Страница 3

— Что с-ссделать? — переспросила вторая змея. Слова, словно крошечные змейки, сползали у нее с языка.

— Убейте меня, только быстро. Вот сюда, в сердце, — он опустил голову и указал клювом на место на грудке.

— О чем это он толкует? — спросила первая змея у второй.

— Мы приш-шшшли с-сссюда не для того, чтобы убивать тебя, — сказала вторая.

— Но я не хочу возвращаться. Я не пойду с вами и никогда больше не вернусь к Нире и Чистым.

Ему показалось, будто в темноте дупла сверкнула молния.

Это обе змеи одним стремительным движением соскользнули со своего карниза дупла на пол и принялись свиваться и развиваться кольцами. Монотонно покачивая головками, они заговорили хором:

— Мы не пос-сссланницы Чис-ссстых. Мы ненавидим Чис-ссстых…

— Правда? — пролепетал Нирок.

— Правда, — подтвердила первая змея. — Меня зовут Хитрис-сса, а это мой друг — Укусе.

— Но вы же сами сказали, что вас послали ко мне!

Змеи опять закивали, а потом принялись выписывать в воздухе головами восьмерки, после чего, утомившись, втянули шеи и положили подбородки на изогнутые хвосты. Что и говорить, зрелище было завораживающим!

— Кто же вас послал? — спросил Нирок.

— Мгла, — ответила Хитрисса.

— Это наша лесная дозорщица, — пояснил Укусе. — Она наблюдала за тобой с тех самых пор, как ты прилетел в Амбалу.

— Вот как? — пролепетал совершенно сбитый с толку Нирок.

Ответом ему была новая серия кивков, покачиваний головами и выписанных в воздухе восьмерок.

— Но кто она такая? Какое ей дело до меня?

— Она очень ос-сссобенная с-ссова.

— Значит, она сова?

— Конечно, — ответил Укусе.

— Она час-ссто пос-ссылает нас-ссс с разными поручениями. В пос-ссследний раз она попросила меня с-сспасти храбрую сипуху по имени С-сссорен.

— Сорен! — не веря своим ушам, вскричал Нирок. — Ты спасла самого Сорена?

— Да, это было нес-сссколько лет тому назад. Он был тяжело ранен, и рана у него стала «тухнуть», как мы говорим. Мой яд с-сспассс ему жизнь.

— Ты спасла его своим ядом? — захлопал глазами Нирок. — Но я всегда думал, что яд убивает!

— Правильно думал, — хором засмеялись обе змеи. Смех у них был странный, напоминавший приглушенное шипение.

— Но кто такая эта ваша Мгла?

— С-ссам увидиш-шшь. Она живет с орлами. Некоторые называют ее Гортензией.

— Постойте, постойте! — вскричал Нирок. — Погодите минутку! Я уже встречал одну Гортензию из рода бородатых неясытей. Очень грубый и очень заносчивый мальчишка, вот кто такой этот ваш Гортензия! Я не хочу с ним разговаривать, он мне совсем не понравился!

— В лес-ссу Амбалы очень много с-ссов по имени Гортензия, — пояснила Хитрисса. — У нас считается великой чес-сстью нос-ссить такое имя, поэтому Гортензиями называют и самцов, и самок. Но нас-сстоящая Гортензия только одна, она-то и ес-ссть Мгла. Все ос-сстальные Гортензии названы в чес-ссть нее. Мгла живет с орлами, в уединении.

— С орлами?

Змеи снова закивали, однако было заметно, что они уже устали от церемоний, поэтому на этот раз обошлось без восьмерок.

— И она хочет меня видеть?

— Да. Хочет. Чес-сстное с-сслово.

— Она знает, кто я?

На этот раз змеи не удостоили его ответом.

Они молча выскользнули из дупла и взмыли в воздух свежего лесного утра.

Нирок замер, с изумлением глядя на парящих змей.

«Летучие змеи! Глазам своим не верю!»

— С-сследуй за нами, — прошипел Укусе, поворачивая к нему голову. — С-сследуй за нами!

Посланницы Мглы вытянулись в воздухе, став похожими на две сверкающие ленты, и медленно заколыхались в такт волнам и потокам утреннего ветерка.

Они поднимались все выше и выше, все дальше и дальше от леса.

Вскоре Нирок заметил впереди горную гряду. Высокие скалы были до гладкости отполированы суровыми ветрами и зимними метелями.

На вершине самой высокой скалы виднелось гигантское гнездо.

Нирок никогда не видел ничего подобного: размером оно было не меньше кроны самого большого и раскидистого дерева. Наследник слышал удивительные рассказы об орлиных гнездах, но ему не доводилось видеть их собственными глазами.

В отличие от остальных птичьих гнезд, орлиное жилище было сплетено не из тонких прутиков, а из длинных крепких веток, в беспорядке уложенных друг на друга.

На краю гнезда восседали два огромных орла, а между ними виднелась какая-то смутная фигура. Как ни всматривался Нирок, ему не удавалось разглядеть ее как следует. Наверное, дело было в том, что он летел навстречу солнцу и слепящие лучи сбивали его с толку.

Всем известно, что дневное зрение сов намного уступает их ночному видению, поэтому Нирок не вполне доверял своим глазам.

«Наверное, дело в моем зрении, вот мне и чудится между могучими орлами какой-то полупрозрачный клочок тумана. Или все-таки это не туман? Может, это и есть Мгла?»

Орлиное гнездо

Нирок и змеи опустились на край гнезда.

Один из хозяев, тот, что был побольше, кивнул Нироку, произнеся:

— Добро пожаловать в наши небесные владения. Меня зовут Гром, а это моя подруга Зана. — Зана вежливо покивала головой. — Сейчас я все тебе объясню, — продолжал Гром, поймав удивленный взгляд Нирока. — Моя дорогая подруга потеряла язык во время давней битвы с бывшими предводителями Сант-Эголиуса. С тех пор она нема и разговаривает только на языке жестов, но мы с Мглой умеем ее понимать.

Нирок не мог отвести глаз от странного призрачного существа, которое издали принял за обрывок тумана. Вблизи этот клок марева принял более знакомые очертания, став похожим на старую, вылинявшую и до странности усохшую пятнистую сову.

Нирок больше не мог сдерживать свое любопытство.

— Ты скрум? — выпалил он.

Раздалось еле слышное клекотание, которое заменяет совам смех.

— Нет. Меня зовут Мгла или Гортензия. Я живая и даже вполне настоящая.

— Я не хотел вас обидеть, — смутился Нирок. — Но… почему вы такая?

— Ах, это долгая история, но я постараюсь рассказать ее покороче. В то время, когда я появилась на свет, у нас в Амбале во всех ручьях, реках, озерах и даже в земле находились россыпи крупинок, обладающих особыми свойствами. Эти крупинки стали благословением и проклятием Амбалы. Из-за них у нас стали появляться на свет совы с необычайными способностями. Мой отец, к примеру, мог видеть сквозь скалы.

— Сквозь скалы? — изумленно переспросил Нирок.

— Да. Поразительно, правда? Зато моя мать сошла с ума и утратила всякую желудочную чувствительность.

— Какой ужас! — охнул Нирок. Он искренне не мог представить себе ничего ужаснее утраты желудочной чувствительности. Может быть, страшнее только потерять крылья…

— У некоторых сов были нарушены навигационные способности, — продолжала Мгла. — Что же касается меня, то я просто родилась слишком маленькой. Маховые перья у меня росли целую вечность, да так как следует и не выросли. Я никогда не могла хорошо летать.

— И всегда были такой… ну, как бы сказать… такой…

— Такой тусклой? — пришла ему на помощь Мгла. — Нет, это пришло с годами. Перья мои поседели, а некоторые и вовсе стали прозрачными. — Она помолчала, а потом вдруг наклонила голову и выщипнула из грудки одно перо. — Вот, посмотри, — Мгла поднесла перышко к самым глазам Нирока, но тот все равно с трудом разглядел его.

— Глаукс Великий, да оно же почти невидимое!

— Так оно и есть. Вот почему я такая призрачная и почти прозрачная, — захихикала Мгла.

Орлы тоже засмеялись, и даже Зана издала странный клекочущий звук. Змеи тоже не остались в стороне и весело зашипели, синими струйками извиваясь на ветках огромного гнезда.

— Но у такой внешности есть и свои преимущества, — отсмеявшись, сказала Мгла.

— Я понимаю. Это помогло вам шпионить за мной, да? С самого первого дня в Амбале я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает.