Зов Атлантиды - Колфер Йон. Страница 35
Но в душе Финт понимал, что махинации доставляют ему огромное удовольствие, и ему было почти жаль посылать приказ об убийстве. Почти, но не совсем. Гораздо большее удовольствие, чем интриги, доставит ему время, проведенное с женой, ведь он так давно не видел ее прекрасного лица.
Итак, он передал на зонд приказ о ликвидации, а сам принялся наедаться корнем мандрагоры, запивая его рисовым вином.
К счастью, чтобы загипнотизировать людей, достаточно одной крошечной искорки магии.
«Потому что они слабовольные и глупые. Но забавные, как обезьяны».
Когда Дубец пришел в камеру в последний день заключения, Финт сидел, подсунув под себя ладони, и с трудом скрывал возбуждение.
— А, мастер Дубец! — произнес он, услышав, как отворяется дверь в камеру. — Рано ты сегодня. Произошло что-то необычное, о чем мне следует знать?
Рыбье лицо Дубца на этот раз отражало больше эмоций, чем обычно.
— Погибла сестра начальника тюрьмы. Командующего Виниайа и целый шаттл с бойцами спецназа полиции Нижних Уровней разорвало в клочья. Это сделали мы?
Финт лизнул написанную кровью руну на пальце.
— Неважно — мы, не мы. Тебя это не должно волновать.
Дубец рассеянно потер шею, где до сих пор виднелся бледный контур руны.
— А меня и не волнует. Почему это должно меня волновать? Мы тут совершенно ни при чем.
— Отлично. Грандиозно. Думаю, нам предстоит зажарить более крупную рыбу.
Дубец поморщился, услышав упоминание о рыбе.
— Ой-ой, извини, мастер Дубец. Мне следует проявлять больше такта по отношению к тебе. Ладно, выкладывай все новости.
Дубец похлопал жаберными крышками, собираясь с мыслями. Капитан Крут терпеть не мог заик.
— Космический зонд направляется прямо к Атлантиде, поэтому мы вынуждены эвакуировать население города. Скорее всего, корабль не сможет разрушить купол, но Совет не хочет рисковать. Меня вызвали в качестве пилота шаттла, а вы — э… один из п-п-пассажиров.
Финт разочарованно вздохнул.
— О… п-п-пассажиров? Правда?
Дубец закатил глаза.
— Простите, капитан. Пассажиров, конечно. Один из моих пассажиров.
— Заикание — это очень непрофессионально.
— Я знаю, — сказал Дубец. — Пытаюсь избавиться. Купил одну из этих… ау… аудиокниг. Просто немного волнуюсь.
Финт решил больше не издеваться над Дубцом — этим можно будет заняться и потом, когда придет время убить водяного. Высшая мера.
— Вполне естественно, — произнес он великодушно. — Первый день возвращения в кресло штурмана, кроме того, тебе предстоит перевозить исключительно опасных преступников.
Казалось, Дубец разволновался еще сильнее.
— Вот именно. Ну, все дело в том… мне не хотелось бы так поступать, Финт, но…
— Ты вынужден заковать меня в наручники, — закончил за него предложение Финт. — Конечно. Понимаю тебя. — Он протянул руки запястьями вверх. — Впрочем, тебе совсем не обязательно их застегивать.
Дубец заморгал и коснулся рукой шеи.
— Конечно. Почему я должен их застегивать? Какое варварство.
Водяной эльф приложил стандартные наручники из сверхлегкого полимера к запястьям Финта.
— Так удобно? — спросил он.
Финту пока удавалось оставаться великодушным.
— Все в порядке. Не беспокойся обо мне. Сосредоточься на шаттле.
— Спасибо, капитан. Для меня это очень важный день.
Пока Дубец отпирал дверь, Финт в который раз поразился, как легко подсознание надзирателя предавало недавние аксиомы. Водяной просто делал вид, будто все идет как надо, пока не случалось иначе. Каким-то образом ему удавалось вести две жизни одновременно.
«Поразительно, на какие уловки способно разумное существо, лишь бы не испытывать чувства вины», — подумал Финт, шагнув вслед за Дубцом и впервые за много лет вдохнув свежего восстановленного воздуха.
Атлантида была, по человеческим меркам, невелика. Вершки вряд ли даже сочли бы ее городом — что же это за город с населением всего в десять тысяч? — но для подземных жителей она являлась вторым центром управления и культуры, признавая превосходство лишь за столицей — Гаванью. Поскольку расходы на ее содержание непрерывно росли, а брались они из средств налогоплательщиков, непрерывно росло и число сторонников идеи разрушить Атлантиду до основания. К тому же никто не сомневался, что скоро люди вот-вот опустят в нужном месте батискаф и сфотографируют купол. Но бюджет на такое массовое переселение и разрушение получался огромным, и непрерывное техническое обслуживание всегда казалось политикам более привлекательным вариантом. В долгосрочной перспективе выходило, конечно, дороже, но ведь когда «долгий срок» истечет, ответственный пост будет занимать уже кто-нибудь другой.
Дубец провел Финта по похожему на трубу коридору с плексигласовыми стенами, сквозь которые виднелись десятки кораблей, выстроившихся в ожидании своей очереди у оборудованных пневматическими затворами турникетов. Судя по всему, никакой паники не наблюдалось. Да и с чего бы ей возникнуть? Жители Атлантиды готовились к разрушению купола уже очень давно — с самого дня прошлой аварии, произошедшей больше восьми тысяч лет назад, когда метеорит прожег в толще океана двухмильную трубу и на последних крохах энергии пробил дырку размером с мяч для хрустьбола в тогда еще не ударопрочном куполе. Менее чем за час весь город затопило, число жертв перевалило за пять тысяч. Больше ста лет ушло на возведение новой Атлантиды на руинах старой, и на этот раз город проектировали в первую очередь с учетом стратегии эвакуации. Согласно этой стратегии, всех взрослых жителей города и детей полагалось вывезти менее чем за час. Тренировки проводились каждую неделю, а в детских садах дети первым делом заучивали наизусть такой стишок:
Финт Крут вспомнил это четверостишие, идя по коридору за Дубцом.
«Крак, эвак? Что за стихи? “Эвак” даже не слово, а так, военное сокращение. Именно такой жаргон предпочитал Джулиус. А еще я рад, что моей любимой Леоноре не пришлось встретиться с моим мужиковатым братцем. В противном случае никакой магии не хватило бы убедить ее выйти за меня замуж».
В глубине души Финт прекрасно понимал: встреч Леоноры с народцем он не допускал только потому, что буквально десятиминутный разговор с любым обитателем Нижних Уровней развенчал бы в глазах жены его образ благородного революционера, на создание которого Финт положил столько сил. К счастью для себя, Крут давно научился не прислушиваться к внутреннему голосу.
Другие заключенные, тяжело волоча ноги, выходили из камер и ковыляли по узким мосткам к главному проходу. На каждом красовались кандалы и тюремная роба цвета лайма. Многие вели себя демонстративно храбро и самодовольно, презрительно усмехались, но Финт по опыту знал, что опасаться следует тех, кто смотрел спокойно. Эти уже не подлежали перевоспитанию.
— Шевелитесь, зэки! — крикнул особенно отвратительный, похожий на кроманьонца огромный пикси — такие иногда рождались в Атлантиде из-за постоянной жизни при повышенном давлении. — Все сюда. Не заставляйте меня использовать дубинку.
«По крайней мере, на мне полный парадный мундир», — подумал Финт, не обращая внимания на крики надзирателя, но это не особенно утешило его. Мундир не мундир, а по проходу его гнали как обычного преступника. Грела лишь мысль о том, как он при первой же возможности прикончит Дубца, а потом отправит Лите по электронной почте письмо с извещением о ее новом семейном положении. Скорее всего, она не расстроится.
Дубец поднял сжатую в кулак руку, останавливая процессию на перекрестке. Заключенным пришлось ждать, как бессловесному стаду, когда мимо них на воздушной подушке проплывет большой, опоясанный титановыми лентами металлический куб.