Зов Атлантиды - Колфер Йон. Страница 47

Спрайт сообщил о находке, ожидая получить приказ на уничтожение, но что-то в женском лице на экране заинтересовало Финта. Он велел Юниксу ничего не предпринимать и дожидаться его самого.

Крут взял на себя труд побриться, завязать волосы хвостиком на затылке и надеть свежую кружевную рубашку, прежде чем подняться на лифте из пещеры на поверхность. Юникса он нашел сидящим на корточках рядом с самым прекрасным существом на свете. Даже с неестественно вывернутой ногой, покрытая кровью и ссадинами, она показалась Финту сногсшибательной красавицей.

Он стоял над Леонорой, солнце било ему в спину, отбрасывая густые тени на его лицо, и тут летчица открыла глаза, взглянула на Финта и произнесла всего два слова:

— Боже мой…

После этого она снова впала в беспамятство.

Незнакомка заинтриговала Финта. Он почувствовал, как сердце, долгие столетия покрытое коркой льда, начинает оттаивать. Кто эта женщина, свалившаяся с небес?

— Неси ее к нам, — приказал он спрайту. — Используй всю наличную магию, только бы исцелить ее.

Юникс, как всегда, выполнил приказ без возражений. Многие другие заместители засомневались бы, так ли уж благоразумно тратить остатки тающих магических активов банды на исцеление человека. Имелся у них один новичок, сохранивший примерно половину своей магии. Когда иссякнет и она, кто знает, когда им удастся пополнить запасы?

Но К’лякс не стал возражать или жаловаться, равно как и остальные, поскольку все знали, что Финт нытья не выносит и что нытики обычно оказываются в каком-нибудь крайне неуютном месте в ожидании будущего, наполненного жуткими мучениями.

Итак, Леонору Карсби перенесли в пещеру и принялись выхаживать. На ранних стадиях исцеления Финт не принимал в процессе активного участия, предпочитая появляться за мгновения до того, как Леонора очнется, дабы у нее создавалось впечатление, будто он постоянно находится рядом. Первое время девушка только спала, но через несколько недель ей стало намного лучше и она начала разговаривать, сначала неуверенно, но потом вопросы посыпались из нее так быстро, что Финт едва успевал на них отвечать.

— Кто ты?

— Чем занимаешься?

— Как ты меня нашел?

— Жив ли мой штурман Пьер?

— Когда я смогу продолжить путь?

Обычно Финт относился к вопросам так же, как к нытью, но на каждый вопрос Леоноры Карсби снисходительно улыбался и отвечал самым подробным образом.

«Почему? — недоумевал он. — Почему я терплю эту женщину, вместо того чтобы, как принято, бросить ее на съедение акулам? Я трачу на нее время и магию в непомерных количествах!»

Финт начал думать о лице Леоноры, когда не смотрел на нее. Плеск волн напоминал ему ее смех. Порой он был уверен, что слышит, как она зовет его, хотя находился на другом конце острова.

«Взрослей, дурак! — убеждал он себя. — Какой из тебя романтик?»

Но сердце не обманешь, и скоро Финт Крут понял, что любит Леонору Карсби. Он отменил два набега на федеральные хранилища золотых слитков, лишь бы остаться рядом с ней, устроил свой кабинет в ее комнате и работал, пока она спала.

Леонора Карсби тоже полюбила его. Знала, что он не человек, но все равно полюбила. Он рассказал ей обо всем, кроме насилия. Финт выдавал себя за революционера, скрывающегося от несправедливых властей, и она верила ему. А как же иначе? Для нее он был лихой герой, спасший ей жизнь, а Финт позаботился, чтобы его дружки не рассеяли эти иллюзии.

Когда Леонора достаточно окрепла, Финт на своем шаттле поднял ее на вершину Эвереста, и она расплакалась от восхищения. Они парили над вершиной в белоснежной дымке, и Финт задал вопрос, мучивший его уже два месяца.

— Дорогая, впервые посмотрев мне в глаза, ты сказала: «Боже мой…» Почему?

Леонора вытерла слезы.

— Финт, я умирала. Ты будешь смеяться… наверное, подумаешь, что я дурочка.

Крут взял ее за руку.

— Никогда так не подумаю. Никогда.

— Хорошо. Я скажу. Финт, я тогда решила, будто уже умерла, а ты — неистовый и прекрасный ангел, явившийся унести меня на небеса. Вот почему я произнесла эти слова.

Финт не стал смеяться и не счел ее глупой. В тот миг он понял, что эта прекрасная миниатюрная женщина — его любовь на всю жизнь и должна принадлежать только ему.

Поэтому когда Леонора заговорила о возвращении в Нью-Йорк, где, по ее словам. Финт станет настоящей сенсацией, он проколол большой палец иглой, написал кровью руну рабства и приготовил себе ужин из корня мандрагоры с рисовым вином.

Венеция, Италия, настоящее время

Гигантский аморфобот нес Финта Крута к любимой, ожидавшей беглеца у подвального причала в их собственном доме в Венеции. Этот четырехэтажный палаццо возвели под руководством самого Финта в одна тысяча семьсот девяносто восьмом году из имитации самого высококачественного итальянского мрамора с добавлением разработанных волшебным народцем полимеров. Полученный материал поглощал напряжение, вызванное постепенным погружением города, без образования трещин. Путешествие заняло несколько часов. Все это время аморфобот поддерживал жизнь Финта и его товарищей, периодически всплывая на поверхность для пополнения запасов кислорода в клетках и делая капельные внутривенные вливания соляных растворов в качестве питания. Финт не терял времени даром и, подключившись к компьютеру в чреве аморфобота, проверял, все ли готово к осуществлению следующей фазы его плана.

Финту очень понравилось работать в такой защищенной среде, глядя на проносящийся мимо мир. Он ничем не рисковал и при этом контролировал ситуацию.

Безопасность…

Краем глаза сквозь мутный слой геля Финт заметил на физиономиях Бобба Лохби и Кола Чугги выражение, близкое к благоговению, очевидно вызванное эффектным способом их побега. Благоговение. Приятная штука.

По мере приближения к берегам Италии Финт почувствовал, как спокойное самодовольство оставляет его и под ложечку вползает змея тревоги.

«Леонора, как я скучал по тебе!..»

С тех пор как Финт получил доступ к компьютеру, они писали друг другу, не пропустив ни дня, но Леонора наотрез отказалась участвовать в сеансах видеосвязи, и Финт, конечно, знал почему.

«Для меня ты всегда будешь красивой, любимая».

Аморфобот миновал весь Большой канал, огибая горы мусора и останки убитых дожей, и наконец остановился у единственных подводных ворот, оборудованных омнидатчиком. Бот мигнул датчику, датчик мигнул в ответ и, опознав своих, не стал расстреливать их из установленных в нишах колонн «нейтрино», а открыл ворота.

Финт подмигнул своей команде.

— Хвала богам, обошлось. Иногда ворота ведут себя не столь дружелюбно. — Обволакивающий зубы гель затруднял речь, но Финт счел данное замечание достойным затраченных усилий. Леонора согласилась бы с ним.

Команда ничего не ответила, ибо все ее члены вместе занимали пространства меньше, чем капитан в одиночку. Их притиснуло друг к другу, как соленые улитки в стаканчике.

Бот вытянулся и легко скользнул в узкий канал, ведший к подземному причалу. Темноту нарушали осветительные ленты, тоннель уходил все глубже под дом. Наконец бот осторожно выпустил Финта на наклонную площадку. Капитан поправил одежду, потуже завязал хвостик на затылке и медленно направился по пандусу к хрупкой фигурке, ожидавшей его.

— Усыпи остальных, — приказал он боту. — Мне нужно поговорить с женой.

Плазменный заряд распространился по боту, лишив пассажиров сознания. Юникс едва успел закатить глаза, прежде чем отключиться.

Финт неуверенно шагнул вперед, словно юный эльф перед первым свиданием.

— Леонора? Любимая, я вернулся к тебе, домой. Подойди и поцелуй меня.

Его жена, прихрамывая, выступила из полумрака, тяжело опираясь на трость с ручкой слоновой кости. Ревматизм скрючил ее пальцы, воспаленные суставы распухли, пышные кружева юбки не могли скрыть неестественный изгиб тела и истончившиеся до остроты конечности. Один глаз смотрел в пол, второй вовсе не открывался, потемневшее лицо избороздили глубокие старческие морщины.