Море, мечты, Марина и ее рыбки - Леванова Татьяна Сергеевна. Страница 5

— Через два месяца, — растеряно ответила Таня. Но я даже не посмотрела на нее.

— И когда ты собиралась мне сказать об этом? — хмуро спросил Миша.

— Как только ты мне позвонишь, — ответила я.

— Почему Миша должен тебе звонить? — спросила Таня. — Что вообще происходит?

— Я бы тоже хотела знать, — сказала моя мама, и ее поддержали Мишины родители.

— Любовь, — улыбаясь, сказала тетя Лена.

— Рано им об этом думать! — строго сказал Мишин папа.

— Но ведь Марина уезжает! — всплеснула руками бабушка.

— Это не наше дело, — сказала тетя Лена, — и вообще, обо мне что, все забыли? По-моему, мы пришли сюда по важному делу!

— А мне интересно! — сказала бабушка.

Но Миша крепко взял меня за руку и вытащил из магазина. Таня выбежала за нами, напоследок пообещав родным, что с нами разберется. В общем, это уже было неважно. Вот что скажет Миша…

— Что теперь будет с нами? — спросил он, не отпуская моей руки.

— Ты держишь меня слишком сильно, — ответила я, — отпусти.

— Ты хочешь уехать?

— Миша, руку отпусти.

— Мы говорили о руке или о нас с тобой? — он наконец выпустил меня.

— Погодите, давайте с самого начала. Что я пропустила? — вмешалась Таня. — Я и представить не могла себе, что между вами что-то есть!

— А между нами что-то есть? — спросила я.

— Нет, — сказал Миша, отступая на шаг. Потом отступил еще на шаг и сказал, глядя на меня: — Нет, больше нет!

Он бросился бежать так быстро, что нечего было и думать о том, чтобы догнать его.

— Таня, я боюсь за него, — призналась я.

— При чем тут я?

— Он так быстро бежит, Господи, куда же он бежит?

— Чего ты от меня хочешь?

— Танечка, — забывшись, я взяла ее за руку, — Танечка, я люблю твоего брата, прости, что не сказала тебе, я думала, ты будешь смеяться надо мной, он такой классный.

— Почему тогда ты его прогнала?

— Я не хотела… Я что-то не то сказала, да? Мне надо его догнать, объяснить…

— Я знаю, куда он побежал, — вдруг сказала Таня.

— Знаешь? Пойдем, скорее…

— Нет, лучше я поговорю с ним сама. Марина, что ты скажешь ему, когда вы встретитесь?

— Дядя Сережа, тот, за кого мама выходит замуж, сказал, чтобы я не принимала решения об отъезде, пока не поговорю с Мишей. А еще, что любовь должна пройти испытание временем.

— Ладно, Марина, передай моим, что мы с Мишей пошли домой, все равно они раньше вечера не вернутся. Я поговорю с братом и попрошу его встретиться с тобой и спокойно все обсудить. Хотя, если ты спросишь мое мнение, если бы меня кто-то полюбил по настоящему, я бы никогда не уехала, и забыла бы весь бред про испытания, — она резко повернулась и пошла прочь.

— Таня, — позвала я ее.

— Ну что? — Таня остановилась, но не обернулась, так и стояла спиной ко мне.

— Так ты думаешь, он действительно любит меня? Любит по-настоящему?

— Иди домой и жди звонка, — вместо ответа сказала Таня и побежала в ту сторону, где скрылся Миша.

Наверное, она обиделась за брата. Ну почему мальчишки такие упрямые? Почем бы ему не позвонить мне раньше? Почему бы ему не выслушать меня сейчас?

Я вернулась в магазин и попросила кассира передать моей маме, что я иду домой. А потом подошла к Мишиным родителям и сказала, то, что просила Таня.

— Да уж, молодые да ранние, — непонятно сказала Мишина мама, кивнув мне в ответ.

— А я считаю, что все идет от семьи, — ответила бабушка.

Тетя Лена почему-то рассердилась и сильно покраснела.

— Простите, это вы обо мне? — удивилась я.

— Марина, нет, что ты, — тетя Лена метнула в сторону родителей гневный взгляд. — Спасибо, пока.

Я вышла из магазина с тяжелым сердцем. Мало того, что Миша убежал неизвестно куда, да еще Таня обиделась, так еще эти странные недомолвки за моей спиной. Что они имели в виду? Что мама живет без мужа? Я часто слышала, как об этом говорят, и научилась не обращать внимания. А по поводу молодых да ранних — ну что они себе навоображали про нас с Мишей? Слезы душили меня, и я представляла себе, как врываюсь в салон и начинаю там все ломать, крушить, ронять вешалки с одеждой и разматывать рулоны с тканями. Почему мы не поехали в какое-нибудь другое место?

Я открыла дверь своим ключом, скинула туфли, побежала в мою комнату и рухнула на кровать, чтобы выплакаться. Но и этого мне не дали сделать!

— Марина, что случилось? Где мама?

Оказывается, дядя Сережа заехал домой пообедать, и я пронеслась мимо него, ничего не видя от слез.

— С мамой все в порядке, она скоро вернется.

— Почему ты плачешь?

— Оставьте меня в покое!

— Марина, что случилось? Тебе больно? Кто тебя обидел, где…

— Выйдите из моей комнаты! — не сдержалась я. — Идите отсюда вместе с вашими советами!

Я вскочила и захлопнула дверь. Все, все сегодня идет не так, все я делаю плохо! Обидела Мишу и Таню, бросила маму одну в магазине… Я села на стул и опустила руку в аквариум, глотая слезы, водила пальцами по шелковистым водорослям, по спинкам юрких рыбок. С Мишей все в порядке, они уже разговаривают с Таней. Оба обижены на меня, но все поправимо, я думаю. Представляю, как в магазине сейчас сердится мама. Она все-таки купила тот костюм, дядя Сережа просто обомлеет, когда ее увидит, от этой мысли я невольно заулыбалась. Наверное, папочка сейчас тоже видит ее с того света, радуется за нее, он-то лучше всех знает, как тяжело нам было без него, как долго мама тосковала по нему, а теперь у нее будет все хорошо. А дядя Сережа? Рыбки разбегаются от моей руки… Дядя Сережа невероятно расстроен и рассержен. Припарковавшись у «Пряничного домика», он поцарапал крыло, когда вышел из машины, своротил по дороге легкий пластиковый столик, салфетки рассыпались. С ним кто-то поздоровался, но он не обратил внимания, ушел в кабинет, хлопнув дверью. Что могло его так вывести из себя?

Я выдернула руку из аквариума, едва не расплескав воду. Господи, что я наделала?! Я ведь даже не думала о том, что говорю, кому говорю, я была слишком расстроена. Мама в таких случаях просто оставляла меня в покое, позже я просила прощения, и все было хорошо. С дядей Сережей я всегда была вежлива, большей частью молчала, если не считать нашего недавнего откровенного разговора. Теперь он увидел меня с другой стороны. Я его обидела. Может, теперь он раздумает жениться на маме?

Я выбежала из комнаты, забыв вытереть руки, на ходу попала ногами в туфли, захлопнула дверь и помчалась по улице по направлению к кондитерской. Солнце припекало мои голые руки и непокрытую голову, я задыхалась, но не остановилась, пока не добралась до дверей «Пряничного домика». Влетела в кондитерскую, наполненную восхитительными ароматами ванили и сдобы, помахала рукой официантке, даже не спрашивая, где дядя Сережа, ведь он не мог так быстро уйти, я ворвалась в кабинет, и с ходу выпалила:

— Извините!

Дядя Сережа разговаривал по телефону. Он поднял на меня глаза, кивнул и отвернулся к окну, продолжая малопонятный деловой разговор по поводу каких-то актов, документов, накладных. Я подумала, что он похож на сомика, такой же деловитый, потом вышла за дверь, затем вновь открыла ее, вошла и села на стул. Дядя Сережа продолжал говорить, глядя то в окно, то на бумаги на своем столе, не обращая на меня никакого внимания. Комната была маленькой, душной, в общем, это был даже не совсем его кабинет, такие вот каморки были в каждом «Пряничном домике», дядя Сережа редко сидел за столом, уставивший в старенький выпуклый монитор дешевого компьютера, больше времени проводил за рулем, в бесконечных разъездах и переговорах. Я рассматривала кабинет, неподвижно сидя на стуле, и вдруг увидела то, чего здесь не было раньше — моя с мамой фотография в рамочке и рядом портрет незнакомой девушки, элегантной и очень собранной. Она немного свысока смотрела с фотографии, вероятно, очень гордилась своими голубыми глазами в темных ресницах и светлыми прямыми волосами, ухоженными и ровными, словно расчесанными по линейке.