Остров в море - Тор Анника. Страница 26

Штеффи остановилась, чтобы еще раз проверить направление. Она сунула руку в ранец, на ощупь поискала компас, но не нашла. Она выложила пакет с бутербродами и учебники и перевернула ранец. Компаса не было. Должно быть, она выронила его на острове.

Она обернулась и украдкой взглянула на холм вдалеке за собой. Нужно ли ей вернуться? Это займет по меньшей мере полчаса, а затем еще полчаса, чтобы дойти до места, где она стояла сейчас. Если она просто пойдет прямо вперед, наверное, она справится без компаса.

Ледяная равнина, казалось, не имела конца. Штеффи мерзла всем телом, несмотря на кофту и две пары чулок. Она съела последний бутерброд, пока шла. В бутылке с молоком плавали льдинки.

Хуже всего было то, что начало смеркаться. Свет стал тусклым, и ее тень на льду чудно вытянулась. Казалось, что она идет на ходулях.

Быстро темнело. Вскоре она ничего не сможет увидеть. Подумать только, а ведь там могут быть проруби и трещины во льду!

Штеффи испугалась, но выхода не было. Если она останется там, где находится сейчас, замерзнет насмерть ночью. Снег скрипел, а лед слегка потрескивал. Вдали мигал красным светом маяк.

Наконец, когда почти совсем стемнело, она увидела впереди очертания земли. Штеффи прибавила шагу. Смертельно устав и промерзнув до костей, она ступила на твердую почву. Она стояла на каменистом берегу. Справа был причал и навес для лодки…

Штеффи подняла глаза. Прямо перед ней стоял белый дом с высокой каменной лестницей.

Этот дом она узнала.

Должно быть, она ходила по кругу, вместо того, чтобы идти прямо вперед; свернула от моря, думая, что идет к большой земле, обогнула остров на таком большом расстоянии, что сама не видела его, прежде чем снова отклонилась от курса и пришла к берегу с левой стороны. Маяк, который она видела, был, видимо, тот же, на который она обычно смотрела с вершины холма.

Все это долгое путешествие оказалось бессмысленным. Она вернулась туда, откуда начала. Она ничего не смогла сделать, чтобы помочь маме с папой. Ничего.

В кухонном окне горел свет. Открыв входную дверь, Штеффи почувствовала запах жареной свинины.

– Штеффи, – крикнула тетя Марта из кухни. – Это ты?

Тетя Марта разогревала тушеные бобы для нее и была недовольна, что она опоздала.

– Могла бы постараться не опаздывать, – сказала она. – Я же просила прийти домой к ужину?

– Я не знала, который час, – ответила Штеффи.

– Ты так долго каталась на санках?

Штеффи покачала головой.

– Нет, мы еще ходили на лед недалеко.

– Ну и затея, – сказала тетя Марта. – Будь осторожна, чтобы не упасть в какую-нибудь прорубь.

Глава 27

Никто ничего не узнает о ее путешествии по льду. Это останется ее тайной. Санки она заберет после воскресной школы, а тете Марте скажет, что оставила их у Бриты.

Когда дядя Эверт вернулся домой, Штеффи рассказала ему о папином письме и об ответе Комитета помощи. К ее изумлению тетя Марта сказала:

– Это неправильно. Должен же быть какой-нибудь выход.

Дядя Эверт на некоторое время погрузился в раздумья и затем сказал:

– Я могу написать нашему депутату риксдага. Возможно, он попробует что-нибудь сделать.

– Депутату риксдага? Кто это? – спросила Штеффи.

– Риксдаг, – сказал дядя Эверт, – это место, где заседают политики и принимаются государственные решения. Наш депутат риксдага родом с островов. С ним можно поговорить, как с обычным человеком.

Дядя Эверт расспросил Штеффи о ее родителях и написал письмо. «Риксдаг Швеции» стояло под именем на конверте.

Штеффи пошла на почту вместе с дядей Эвертом, чтобы отправить письмо в Стокгольм. На кассиршу это произвело впечатление.

– Вот как, решили заняться политикой? – сказала она.

– Конечно, – ответил дядя Эверт.

Покинув здание почты, Штеффи и дядя Эверт от души посмеялись над любопытным выражением лица кассирши.

– Ей бы очень хотелось узнать, о чем это письмо, – сказал дядя Эверт.

Теперь Штеффи с таким же нетерпением ждала письмо из Стокгольма, как и от мамы с папой. Она представляла себе узкий длинный конверт с золотистой кромкой и гербом Швеции на желто-голубом поле. Внутри должно лежать письмо, где написано, что мама и папа приглашены в Швецию.

Недели следовали одна за другой, не принося никаких писем. Мороз усилился. В школе дети сидели, не снимая верхней одежды.

В среду, в начале марта, учительница сообщила, что школу закроют на несколько недель. Слишком много тратилось кокса, чтобы согреть здание.

– Нужно экономить топливо, особенно сейчас, когда идет война. У нас коксовые каникулы до Пасхи. Затем так и так должно уже потеплеть.

Они получили задания для работы дома, пока школа будет закрыта, примеры и упражнения по правописанию. Штеффи скучала по школе. Дни тянулись так долго. Она ждала письма из Стокгольма, открытия школы, наступления весны.

В этом году Пасха была ранняя. Море все еще сковано льдом и покрыто снегом. Незадолго до Пасхи дети и молодежь принялись собирать на самом высоком месте острова огромную кучу хвороста. Это будет пасхальный костер.

– Он должен быть виден издалека, – сказала Нелли, когда они со Штеффи тащили вверх к костру несколько кусков старой фанеры. – Чтобы на других островах увидели, что у нас самый большой огонь.

Костер зажгут в пасхальный вечер, когда начнет смеркаться. В понедельник, как обычно, Штеффи отправилась на почту. По дороге ей встретились два странных существа. Они выглядели как маленькие старушонки, но оделись не в черное, как было принято на острове, а вырядились в пестрые юбки, передники и шали.

Подойдя поближе, Штеффи увидела, что это два ребенка. Длинные юбки путались у них в ногах. Один ребенок нес метлу. У другого был медный котел. Щеки нарумянены, а носы – в саже.

Только когда они подошли вплотную, Штеффи их узнала. Нелли и Соня. Что они с собой сделали?

– Подари монетку пасхальным бабкам, – сказала Соня и протянула Штеффи котел.

Штеффи пришла в ярость. Ее младшая сестра бродила по дорогам и попрошайничала, вырядившись, как оборванка.

Подумать только, если бы мама с папой об этом узнали! Она сорвала с Нелли цветастую шаль и закричала:

– Ты с ума сошла? Ты еще будешь позорить нас на весь остров?

– Пусти! – заревела Нелли и попыталась перетянуть шаль на себя. – Побереги шаль, она – тети Альмы.

– Сними с себя эти лохмотья, – продолжала кричать Штеффи. – Иди домой и умойся! Ты похожа на попрошайку. Что подумают люди?

– Это ты сошла с ума, – закричала ей в ответ Нелли. – Ты ничего не знаешь. Мы – пасхальные бабки. Только ты не знаешь, что это такое. Ты ведь считаешь, что все должно быть как дома.

– Соня! Нелли! – послышалось несколько детских голосов. Прибежали три маленькие девочки. Они были одеты точно так же как Нелли и Соня.

– У вас уже что-нибудь есть?

Соня показала свой котел. Она потрясла его, и внутри что-то загромыхало.

Штеффи переводила взгляд с одного нарумяненного и вымазанного сажей детского лица на другое. Пасхальные бабки?

– Отдай мне шаль, – сказала Нелли. – Здесь все переодеваются в пасхальных старушек. Спроси кого угодно, тебе скажут.

Штеффи протянула Нелли шаль и пошла дальше. Почта оказалась закрыта.

Вечером Штеффи пошла с тетей Мартой и дядей Эвертом на холм к пасхальному костру. Еще как следует не стемнело. Небо было темно-синим.

Все население острова собралось вокруг костра: молодые и старые, мальчики и девочки, мужчины и женщины. Там же была и Нелли со своими подружками. Все еще выряженные.

Пэр-Эрик с несколькими мальчишками отвечали за костер. Они взяли с собой бидон с керосином, чтобы огонь вспыхнул.

– Когда же зажгут? – спросила Штеффи.

– Скоро, – сказал дядя Эверт. – Но мы не первые. Нам придется подождать.

Синий цвет неба стал еще на тон темнее.