Четвертый оруженосец - Хантер Эрин. Страница 15

Вскоре она услышала целый хаос звуков, доносившихся из-за деревьев. Патрульные племени Теней шли вдоль границы по следу лисы, воины Речного племени шумели возле лужи жидкой грязи на дне озера, а Невидимка отчитывала какого-то незнакомого Голубичке оруженосца. А далеко вдали, куда она едва могла дотянуться внутренним взором и слухом, крупные бурые животные устанавливали еще одно бревно в заграждение, запиравшее воду в ручье.

— Ты уже можешь сказать, что сейчас делает Львиносвет? — спросил Воробей, заставив Голубичку подскочить от неожиданности.

Она наклонила кончики ушей в ту сторону, куда скрылся Львиносвет. Странно, но на границе племени Ветра ее наставника больше не было! Куда же он исчез? Голубичка обследовала Заброшенное гнездо Двуногих, тренировочную полянку, откуда доносились боевые крики Пеплогривки и Искролапки. Но Львиносвета не было и там.

Голубичка направила внутренний взор на озеро. Ага, попался! Она почувствовала и услышала, как Львиносвет несется вниз по склону к галечному берегу озера. Неужели он надеялся обмануть ее, сделав петлю?

Лапы Львиносвета бодро стучали по сухой корке глины. Вот он остановился, оглянулся назад, а потом подбежал к какой-то странной палке и вытащил ее из-под куста на гальку. Голубичка слышала, как хрустят камни. Наконец Львиносвет выволок свою ношу на траву, оторвал от куста колючую плеть ежевики и старательно оплел ею палку.

— Чем это ты занимаешься, Львиносвет? — услышала Голубичка удивленный голос Песчаной Бури и увидела, как палевая кошка выходит из зарослей в сопровождении Листвички, Иглолапки и Шмелелапа. Все четверо несли в зубах охапки мха.

— Привет, Песчаная Буря, — растерянно пролепетал Львиносвет. — Я тут это… хочу проверить кое-что.

— Ладно, тогда не будем тебе мешать, — с легким недоумением в голосе сказала Песчаная Буря и, взмахнув хвостом, повела свой отряд на дно озера, к видневшейся вдалеке лужице воды,

Когда они ушли, Львиносвет во всю прыть бросился в лес и вскоре, задыхаясь, вылетел на поляну.

— Ну? — крикнул он. — Где я был и что делал?

— Ты хотел провести меня, да? — воскликнула Голубичка. Она была настолько уверена в себе, что каждый волосок на ее шерсти начал подрагивать от возбуждения. — Ты сначала побежал к границе с племенем Ветра, но потом повернул и возвратился к озеру! И еще ты нашел какую-то палку и…

Продолжая говорить, она смотрела на Воробья, который, насторожив уши, жадно ловил каждое ее слово. Однако он молчал, и лишь когда Голубичка закончила, коротко спросил брата:

— Все правильно?

— Да, абсолютно, — ответил тот.

Внезапно Голубичке показалось, будто сам воздух на поляне стал потрескивать словно перед грозой. Она судорожно втянула в себя воздух.

— В этом нет ничего удивительного, — залепетала она. — Я уверена, что все коты так могут. Ведь мы с рождения наделены отличным слухом и чувствительными усами!

— Но не настолько чувствительными, — заметил Львиносвет.

— Слушай, Голубичка, — Воробей подался вперед и пристально уставился на нее своими незрячими голубыми глазами. — Существует старое пророчество: «Придут трое, кровь твоей крови, и могущество звезд будет у них в лапах». Много лет тому назад это сказал Огнезвезду один старый кот из чужого племени. В пророчестве говорится о приходе трех котов, которые будут не только могущественнее всех своих соплеменников, но сильнее самого Звездного племени…

— Но при чем тут мы? — перебила его Голубичка, и тут же с ужасом поняла, что не хочет знать ответ на свой вопрос.

— Мы с Львиносветом — двое из этих трех котов, — ответил Воробей, поведя ушами. — И нам кажется, что ты третья.

— Что? — ледяная волна ужаса прокатилась по телу Голубички, и из ее груди вырвался жалобный детский писк. — Я? — Обернувшись, она умоляюще посмотрела на своего наставника. — Львиносвет, этого не может быть! Пожалуйста, скажи, что это неправда!

Глава 7

Воробей недовольно поморщился, услышав, с каким отчаянием Голубичка приняла известие о том, что она отличается от котов своего племени и обладает могуществом, превышающим могущество Звездного племени…

Целитель услышал, как Львиносвет тяжело вздохнул. Голубичка умоляла его сказать, что это все неправда, но разве он мог признать это?

— Я не могу сказать этого, Голубичка, — грустно вздохнул Львиносвет. — Потому что это правда. Поверь мне, я и сам слишком часто хотел, чтобы это оказалось не так.

— Мы с Львиносветом наделены особыми силами, — продолжал Воробей. — Львиносвет выходит победителем из любой битвы, а я… скажем так, у меня есть способности, которых нет ни у одного другого целителя.

«Правда, я не могу сказать тебе, в чем они заключаются, — подумал он про себя. — По крайней мере, сейчас».

— А ты, как мы только что убедились, одарена особенной чувствительностью. — Ты точно знаешь, что происходит далеко от того места, где находишься. Я заподозрил это еще в тот вечер, когда мы провожали Дождевика в Речное племя. Помнишь, ты тогда сказала мне, что у них в лагере находится тяжело больная кошка? Я тоже был там, но ничего такого не почувствовал. Кроме того, я давно замечал, что ты охотишься намного лучше, чем это делают котята твоего возраста. А ведь ты тренируешься меньше месяца! А сегодня ты рассказала нам о животных, которые перегородили ручей. После того, как ты в точности описала, где я был и что делал, я склонен тебе верить. Думаю, ты действительно знаешь, что случилось с рекой.

Некоторое время Голубичка молчала, но Воробей ясно слышал, как она рвет когтями траву.

— Это чепуха! — наконец, выкрикнула она. — Я не верю ни единому слову! И я не хочу быть не такой, как все!

— Хочешь ты или не хочешь… — начал Воробей, но его прервал шорох папоротников и звук кошачьих шагов. В следующее мгновение отряд Песчаной Бури выскочил на поляну. Сильный запах грязи и гнили почти заглушал запахи котов.

— Как же мне все это надоело! — пожаловалась Песчаная Буря. Ее голос прозвучал неразборчиво, и Воробей догадался, что она не выпускает из пасти кусок мха. — Речное племя ведет себя так, словно мы Должны спрашивать их разрешения на каждый подход к воде!

— А я вся в грязи, — прохныкала Иглолапка.

— Мы все в грязи, — устало вздохнула Листвичка. — Ничего, сейчас отнесем воду в лагерь, а потом как следует отдохнем и почистимся.

— Фу, гадость! — прошипел Шмелелап. Голоса и шаги патрульных стихли вдали.

— Здесь нельзя поговорить спокойно, — проворчал Воробей. — Это все равно, что сообщать свои секреты всему племени!

— Давайте отойдем подальше в лес, где нас никто не сможет подслушать, — предложил Львиносвет.

Воробей повел их вдоль старой тропы Двуногих к Заброшенному гнезду Двуногих. Здесь их встретил нежный запах кошачьей мяты, мгновенно успокоивший все тревоги слепого кота и наполнившей его сердце глубоким удовлетворением.

«Ничего, даже если зеленый кашель снова придет в наш лагерь, в этот раз мы будем к нему готовы!» — довольно подумал целитель.

— Смотри-ка, как разрослась твоя кошачья мята, — заметил Львиносвет, когда они пробирались через заросший сад Двуногих. — Странно, что она так хорошо себя чувствует в засуху!

— Будь это так, было бы очень странно, — проворчал Воробей. — Но поскольку я каждый день ношу сюда влажный мох, то не вижу в этом ничего удивительного. Мы не можем позволить себе остаться без кошачьей мяты в пору Голых Деревьев!

Ненадолго отвлекшись от забот с Голубичкой, он уверенно обошел свои посадки и тщательно обнюхал каждый корешок, чтобы убедиться, что нежные побеги не завяли.

— Но ты-то должен понимать, откуда я знаю все, что происходит в лесу, — с вызовом сказала Голубчика, подходя к нему. — Ты знаешь здесь каждый росток, хотя не видишь их!

Воробей так растерялся, что не нашелся с ответом, но Львиносвет пришел ему на помощь:

— Это совсем другое дело, Голубичка…

— Все нормально, — отмахнулся Воробей. Честно признаться, ему было даже приятно разговаривать с кошкой, которая не сгорала от неловкости, упоминая о его слепоте. — Голубичка привела хороший пример. Я знаю, многие коты удивляются тому, как я уверенно передвигаюсь по лесу и всегда знаю о том, что происходит кругом. Но, видишь ли, я сам развил в себе обостренное обоняние и слух. Эти чувства заменили мне зрение. Но я никогда не мог сказать, что происходит на другом берегу озера. — Он невольно почувствовал укол досады, однако твердо сказал: — Твои способности намного превышают мои.